– Нет. – Не очень отчетливо, но я, по-моему, слышу в одном месте человеческий вздох, но что говорится, – не разобрать. Попробуйте еще раз. Четыре раза он прогнал пленку туда и назад, но все бесполезно. Офелия не порадуется. Я представлял, как она просыпается и с нетерпением ждет часа, когда наконец услышит голос матери, которая произносит даже поздравительные слова в ее день рождения. При мысли о ее несбыточной мечте я решился ее обмануть и попросить Караманте записать голос любой женщины, выдав его за голос Эммы, но, к счастью, это дьявольское обольщение продолжалось всего лишь миг. Мы вышли, присели на парапете. Офелия появилась минут через десять и сразу направилась к нам. – Сегодня у нас «послезавтра», – сказала она, обращаясь к Караманте. – Записывающее устройство в подсобке, – сказал он, показывая на открытую дверь. – Вы уже слушали? – Да. Караманте всеми силами старался отсрочить дурную новость. – Там есть ее голос? – Не совсем. Свет в лице Офелии погас. – В каком смысле? – Возможно, лишь слабый след, но и он неразличимый, в общем, негусто. – Можно все равно послушать? Мы вошли, он включил запись. Офелия сняла наушники, она была разочарована. – Не сработало. Но вы ведь попробуете еще раз? – Разумеется, сдаваться не будем. – Я пошла к маме, – сказала Офелия резко. Мы остались в подсобке, Караманте сказал, что сегодня будет записывать с противоположной от Эммы стороны: – Мертвые нас слышат, идут с нами бок о бок, чувствуют наше желание услышать их голос, а это нехорошо. Они должны говорить без принуждения, свободно, когда самим захочется. Завтра попробую еще разок. Мы расстались, и я отправился к могиле Эммы. Перед ней сидела Офелия. – Сожалею, что так получилось, – сказал я, приблизившись к ней. – Вчера я на минуту поверила… Но сегодня, когда услышала эти шумы, шумы и только… Ты ведь тоже не веришь, правда? – Может, не все так, как говорит Караманте, но все же кое-что есть. Я сам слышал. – Я не хочу обольщаться… – Да, это был бы прекрасный подарок тебе на день рожденья. Она посмотрела на фотографию: – В такой, как сегодня, день, много лет назад я появилась на свет, но лучше бы этого не случилось. Рождаешься всегда для кого-то, не для самого же себя, а дни рождения каждый год напоминали мне, что я никому не нужна. Я выждал, пока затихнет отзвук этих слов, и сказал: – Пойдешь со мной? Офелия посмотрела в сторону Эммы. Я никогда не делал ей подобных предложений, она была смущена. – И куда ты меня отведешь? – Увидишь. Я подал руку, помогая ей встать со стула. Она поднялась и пошла за мной. Мы не проронили ни слова. Остановились у входа на кладбище книг. Я толкнул хилую калитку, и мы вошли. Она глазам не поверила, когда увидела накрытый столик с двумя белыми металлическими стульями посреди зеленого луга, в тени дерева, под которым мы недавно лежали. Праздничный торт стоял посередине. Я подошел к столику и отодвинул стул: – Прошу. Она медленно подошла и присела на краешек. – С днем рождения! – склонившись, сказал я ей на ухо шепотом. Пробуждающим шепотом. – Спасибо! – ответила она со вздохом. Я сел напротив. В центре торта стояла беленькая свечка. Я зажег ее. – А теперь задумай и произнеси желание. – Это обязательно? – Необходимо. – У меня нет больше желаний. В прошлом году еще были, а сейчас… – Знаешь, так можно оценивать жизнь, сравнивая желания, которые мы произносим каждый год. У тебя ни одного не осталось? – Нет… но… если это необходимо… – сказала она, глядя на капли воска, стекающие по свечке, – я бы хотела, чтобы ты обо мне заботился, никогда не бросал и до конца был верен тайной причине нашей встречи. – Но ты уже это говорила, я даже поклялся на фотографии матери. Это не считается желанием, оно уже произнесено. – Другого мне и не нужно. В ту минуту я подумал, что только состоявшиеся и отчаявшиеся люди не имеют желаний. – Тогда гаси. Задув свечу, она посмотрела на меня: – А у тебя какое желание? – Но сегодня же не мой день рождения. Офелия вынула спичку из коробка и снова зажгла свечку: – Какое у тебя желание? Я посмотрел ей в глаза – черную океанскую бездну. – То же самое, что у тебя. С тех пор как я тебя встретил, я не хочу расставаться с тобой никогда. – Твое тоже не тянет на желание, я же рядом… Я задул свечу. Офелия протянула руку и одарила меня лаской: – Ты не расстанешься со мной никогда. Я протянул ей пакет, лежавший у меня в кармане. – Это, конечно, не тот подарок, который ты сегодня ждала… Это было складное зеркальце, которое я нашел на полке в подсобке. Отнес его Оливади, мастеру на все руки, он специальной пастой снял все налеты со стекла, отполировал до блеска бронзовую окаемку, зеркальце стало как новенькое. Зеркальный овал помещался в ее ладони, она взглянула на себя. – Не стоило.