Я остановилась перед этим пикапом. — Куда теперь? — А вот как раз сюда! Я не успела опомниться, как тетка подскочила ко мне и мощным толчком втолкнула меня в пикап. И тут же двери за мной захлопнулись. — Вы что? Вы как? Вы зачем? — выкрикнула я, и попыталась открыть дверь — но безуспешно: она была заперта снаружи. Я с размаху налетела на дверь в надежде, что она откроется от толчка, но не тут-то было. Я огляделась и прислушалась к себе. Я находилась в грузовом отсеке пикапа, то есть в закрытом тесном помещении. В прежние времена у меня тут же началась бы паническая атака, я начала бы задыхаться, сердце выскакивало бы из груди… в общем, конец света. Но сейчас ничего этого я не ощущала. Возможно, что с некоторых пор я стала другим человеком? Не то чтобы моя фобия полностью прошла, нет, но я худо-бедно смогла с ней справляться. Хотя, возможно, все дело в том, что я не в подвале, а в кузове пикапа. То есть стенки, ограничивающие мою свободу, достаточно тонкие, все через них слышно. Да, у меня началось сердцебиение и руки вспотели — но это всё. По крайней мере, я смогла справиться со своими симптомами, не впала в панику, а попыталась здраво оценить свое положение. Для начала, зачем эта здоровенная тетка втолкнула меня в пикап? И как это связано со звонком от нотариуса? Либо звонок был липовый, никакого нотариуса здесь нет, и все было сделано, чтобы меня сюда заманить, но зачем? Какой в этом смысл? Кому нужно, чтобы я сидела в этом пикапе? Либо звонок был настоящий и нотариус меня действительно ждет, а в пикап меня втолкнули, чтобы я к нему не попала. Тут у меня мелькнула еще одна мысль, связанная с этим, но она тут же увильнула. Я бросилась к задней двери пикапа и принялась колотить в нее и кричать — выпустите меня, откройте… Но ничего не добилась, только отбила кулаки. А потом по какому-то неясному ощущению поняла, что меня никто не услышит, за дверью просто никого нет. Тогда я решила, чтобы хоть как-то отвлечься от неприятных ощущений, обследовать свое странное место заключения. Я обошла тесное пространство пикапа и обнаружила на ощупь, что он до половины загружен ящиками с фруктами. Опять же на ощупь я определила, что в этих ящиках лежат бананы, яблоки и помидоры. Ну что ж, голодная смерть мне не грозит. Одними только бананами можно питаться сколько угодно. Я очистила и съела один банан, и немного приободрилась. И тут мотор пикапа заработал, и он поехал. Тут я принялась колотить кулаками в переднюю стенку, ту, что отделяет грузовой отсек от водителя. При этом я кричала как можно громче: — Стойте! Откройте! Откройте! И что вы думаете? Пикап остановился, а через полминуты задняя дверь открылась, и передо мной появился здоровенный, заросший бородой гастарбайтер с монтировкой в руке. Я хотела поблагодарить его за спасение, но он и слушать меня не хотел, он ревел, как дикий буйвол: — Так вот кто ко мнэ в пикап залазит! Вот кто у мэня фрукты-овощи ворует! Сейчас ты мне за все отвэтишь! Он двинулся на меня, угрожающе подняв монтировку. Я схватила первое, что попалось под руку — это был спелый помидор, и запустила в лицо бородача. Помидор разбился об его медальный профиль, обрызгав все лицо томатным соком и на мгновение ослепив его. Я воспользовалась этим обстоятельством, поднырнула под руку с монтировкой и стремглав вылетела из пикапа. И оказалась на оживленной улице — пикап успел выехать со двора. Мой преследователь прочистил глаза, развернулся и, ревя, как раненый носорог, бросился в погоню. Я метнулась вперед и тут же оказалась рядом с какой-то небольшой машиной. Дверца машины открылась, и удивительно знакомый голос проговорил: — Садись! Ну садись же скорее! Раздумывать было некогда — разъяренный гастарбайтер уже буквально дышал мне в спину и размахивал монтировкой в полуметре от моей головы… Я юркнула в машину, захлопнула дверцу, и машина тут же рванула с места… Я перевела дыхание, откинулась на спинку сиденья и наконец обернулась, чтобы рассмотреть своего спасителя… Точнее, спасительницу. Рядом со мной на водительском сиденье сидела Жанна. Моя лучшая, моя единственная подруга. — Ты как здесь оказалась? — спросила я, отдышавшись. — Вот интересно! Это моя собственная машина. А вот как ты здесь оказалась? — Ох… это долгая история. — Ну, вообще-то я никуда не тороплюсь… я к клиентке за город еду. К собаке. — Что, такой плохой характер? Так откажись от нее. — При чем тут ее характер? Я ее вообще еще ни разу не видела, первый раз еду. — Но ты же ее собакой назвала. — А, ты об этом! Так она действительно собака. Самая настоящая. Четвероногая. Увидев удивление в моих глазах, Жанна пояснила: — Я собак тоже стригу. А что — специальные курсы закончила. Платят, между прочим, хорошо. И характеры у собак лучше, чем у некоторых двуногих клиенток… — Надо же, а я и не знала, что ты теперь собачек стрижешь. Растешь над собой, овладеваешь новой профессией… — Жизнь заставляет, — буркнула Жанка, не отрывая глаз от дороги. — Что — опять? — Не опять, а снова, — зло сказала Жанка, она терпеть не могла жаловаться. Жанкина мамаша была по-своему женщиной неплохой, но какой-то безвольной. И умом не блистала, это еще мягко сказано. Образования никакого не получила, ну это ладно. Но и профессии у нее никакой не было, то есть денег не могла заработать от слова «совсем», как в сердцах высказалась как-то Жанка. По молодости была она симпатичной, даже красивой, но красота эта не принесла ей никакой пользы. Жанку родила она в восемнадцать лет, причем ее отец пропал из виду, когда Жанке было года полтора, и больше не появлялся. Потом было у нее два мужа, один пил без просыпу и умер от цирроза печени в относительно молодом возрасте. Другой муж пил в меру, но от выпитого зверел и бил жену и Жанку. Впрочем, с Жанкой у него это продолжалось недолго, лет с двенадцати она научилась давать сдачи. Тогда мы с ней и познакомились. Потом, примерно через год, когда я успокоилась настолько, что могла думать о случившемся со мной в детском лагере без дрожи, я нашла как-то бумажку с номером ее квартирного телефона (мобильника у нее, разумеется, не было) и позвонила, чтобы поблагодарить. С тех пор мы стали общаться, но редко. Очередной муженек ее мамаши получил в драке бутылкой по голове и умер в больнице. Жанка кое-как закончила девять классов и поступила учиться на парикмахера. Тут моя мама прознала про наше общение и сделала все, чтобы его прекратить. Но натолкнулась на мое упорное сопротивление и так удивилась, что ослабила хватку. А потом умер отец, и ей стало не до меня. Жанка окончила училище, нашла работу, мать ее в это время познакомилась с каким-то отставным военным и уехала с ним куда-то за Урал. А через несколько лет вернулась беременной на приличном сроке и родила Кешку. Сказала, что муж ее умер, а его родственники выгнали ее из дома. Правда ли это, Жанка решила не уточнять. К братику она испытывает материнские чувства, балует его, как может, а на мамашу давно махнула рукой, поскольку после положенного декрета та работает где придется и нигде не задерживается надолго. Вот и сейчас, видимо, ее уволили. Или сама ушла. — Жанка, а куда ты меня везешь? — Я огляделась по сторонам. Вдоль дороги мелькали деревья, потом показался поселок. — Мне вообще-то на работу надо, в редакцию. — Ну, не знаю, как ты будешь отсюда добираться. Лучше подожди, пока я подстригу эту собачку, и я тебя отвезу домой. Или куда ты скажешь. Я думаю, долго мы здесь не задержимся. Жанна подъехала к воротам, посигналила. Никакой реакции на ее сигнал не последовало. — Да что они там, спят все, что ли… сами меня торопили, а теперь не открывают… Жанна вышла из машины, подошла к воротам, нетерпеливо нажала кнопку.