— Ах по личному… — в свою очередь, заулыбалась сотрудница, — тогда я скажу вам, где его можно найти. Знаете торговый центр тут рядом? — Конечно! Оказалось, что на этот раз Вадик Подушкин встречается с мамой не в кафе, а в ресторане, который находится там же, на первом этаже. Чудненько, застану их тепленькими, там и поговорим, не отвертятся. Тут я заметила, как переглянулись сотрудницы фирмы. Очевидно, Вадик Подушкин не пользовался у них любовью и авторитетом, и они решили ему подгадить. Приняли меня за его любовницу и решили столкнуть нас лбами. Что ж, они недалеки от истины. И я отправилась в ресторан. Надо сказать, что ресторанчик-то оказался так себе — небольшой, кухня не то узбекская, не то грузинская. Но мне было не до кухни. Я заглянула в дверь, малость растерявшись, потому что понятия не имела, что буду делать, если увижу сейчас маму с этим… не хочу употреблять непечатное слово, но как можно назвать человека, который берет у женщины деньги, да еще и обманывает ее? Однако мои опасения оказались напрасны. Этот тип, этот герой-любовник был в ресторане вовсе не с моей мамой. И не с женой, тут уж все было ясно. Эта девица — блондинка с круглыми глазами, неестественно пухлыми губами и неестественно высоким бюстом — никак не могла быть женой. Захотелось привести фразу из старого фильма прошлого века: «Такой фасон губ уже никто не носит! И бюст тоже». То есть если вы понимаете, что я хочу сказать, то девица была далеко не лучшего качества. Но Подушкину и этого много, с его-то пузом и плешью, а она все-таки вон какая молодая да гладкая. Так что я спокойно вошла в зал и села недалеко от парочки. Да там зал небольшой был, далеко и не сядешь при всем желании. Страсти были в полном разгаре. Вадик держал девицу за руку и что-то нежно нашептывал ей в ушко, а она морщилась и надувала и без того пухлые губы. — Ну ты же обещал… — тянула она, — ты говорил, что мы обязательно полетим на море… ты говорил, что уже билеты купил… Тут я заметила в дверях очень знакомую фигуру. Это была моя мама — в темных очках и в платке, скрывающем волосы. Еще на ней был какой-то брючный костюм — не знаю, откуда она его выкопала, у Валентины, что ли, позаимствовала. Я-то ее узнала сразу, все же родная мама, а Вадик сидел спиной к двери. Хотя он такой дундук, что может и не узнать человека, с которым сорок лет знаком. На всякий случай я прикрылась книжечкой меню, и тут подошел официант. Здоровый такой парень, плечистый. Это плохо; судя по всему, мама сейчас устроит настоящий скандал, а если у них тут все официанты такие? Побьют запросто. Не то чтобы мне было жалко Подушкина, но придется вступиться за маму, так и мне достанется. И ходи потом с побитой физиономией. Я не глядя ткнула пальцем в какую-то строчку, парень ушел. Мама тоже больше не маячила в дверях, видно сообразила, что тут скандалить не с руки. — Ну, Вадик… — девица за соседним столиком поморщилась и отвела руку этого козла, который возомнил себя плейбоем и прожигателем жизни за наш с мамой счет. И тут я увидела такое, что не поверила своим глазам! На руке у девицы было мамино кольцо с бриллиантом! Не спрашивайте, как я его узнала, да я видела его столько лет, с самого детства, это был подарок отца на свадьбу. Довольно крупный бриллиант, вокруг мелкие сколочки изящным рисунком… Еще бы мне его не узнать! И вот это самое кольцо было надето на палец этой швабры! Да как она его напялила-то, когда у нее не пальцы, а любительские сосиски! Надо же, а мама несколько месяцев назад сказала, что сняла кольцо в кафе, когда руки мыла. И оставила его там, на раковине. Спохватилась через полчаса, а там уже и нет ничего. Ясное дело, такое колечко быстро кто-то прихватил. Я еще ее утешала, а оказалось вот что. Она отдала его этому… не буду озвучивать кому, а он подарил кольцо этой… этой… тьфу! Тут у Вадика зазвонил телефон. — Извини, дорогая, я должен ответить… — сказал он, но когда взглянул на дисплей, то сморщился так, будто сожрал целый лимон. — Я же сказал, что отдам… все отдам… — забормотал он в трубку. — Непременно… Подушкин сбросил звонок, пробормотал что-то про спам, но его девица ему явно не поверила. И тут к столу подошла моя мама. Надо же, а я и не заметила, как она проскочила. Она сняла очки, и платок болтался где-то сзади, так что этот придурок сразу ее узнал. — Здравствуй, Вадим! — проговорила она звенящим, прерывающимся от волнения голосом. Он вздрогнул, повернулся к ней и побледнел. — Алла… зачем ты здесь… что ты здесь делаешь?.. — Что я здесь делаю? Это что ты здесь делаешь! И кто эта женщина? — процедила мама, взглянув на блондинку, как на какое-то отвратительное насекомое. — Алла, ты все неправильно поняла… — проблеял Подушкин, — Это клиентка… у нас очень важный деловой разговор, и я сейчас не могу с тобой… — Клие-ентка? — протянула мать и вдруг делано, истерически рассмеялась. — За кого ты меня принимаешь? — Это я — клиентка?! — в один голос с ней выпалила блондинка. — Только что ты говорил, что я — любовь всей твоей жизни! Что я — твоя райская птичка! Твой зайчик! А кто вообще эта старуха и что ей от тебя нужно? Это твоя мать? — Так за кого ты меня принимаешь? — повторила мать, не обратив внимания на хамские слова. — Впрочем, я знаю, за кого. За доверчивую дуру… за старую доверчивую дуру! Впрочем, я она и есть! Я все тебе прощала… из-за тебя я испортила отношения с собственной дочерью… испортила ей жизнь… Ограбила ее… отдала тебе все! — При чем тут твоя дочь? — При том, что я отдавала тебе ее деньги! Ее! А ей внушала, что она никчемная, никому не нужная, не приспособленная к жизни личность… чтобы она доверила мне все свои дела… Так я примерно и думала. Но неужели все деньги? Вот этому вот ничтожеству? Ну и ну! Тут глаза мамы округлились. Проследив за ее взглядом, я поняла, что она смотрит на руку блондинки, точнее, на кольцо на этой руке. На свое кольцо. Лицо ее потемнело, она набрала воздуха и заорала, как пароходная сирена: — Ты… ты подарил этой лахудре… этой мочалке мое кольцо?! Я отдала тебе подарок мужа на свадьбу, потому что ты сказал, что это единственное, что может спасти твою фирму! Отдай! — взвизгнула она и схватила блондинку за руку. — Твое кольцо?! — истерическим голосом закричала блондинка. — Ты подарил мне старье с чужой руки? Ты, мелкий жлоб, недостоин моего мизинца! Но кольцо я ей все равно не отдам! Должна же я хоть что-то получить за то, что мучилась с тобой столько времени! — Нет, отдашь! — вопила мать, пытаясь стащить кольцо с толстого пальца. — Это подарок моего мужа! Он был замечательный человек, не чета этому козлу! Ага, теперь он, оказывается, был замечательный человек… а что она раньше говорила? Как она к нему относилась? И ко мне тоже… Две женщины боролись, и наконец мастерство победило — мать стащила кольцо с руки блондинки. Та грязно выругалась, схватила со стола чашку кофе, выплеснула на Подушкина и бросилась к выходу из ресторана. Ее никто не удерживал. Вообще странно, что никто не появился, чтобы разнять драку женщин. Посетителей почти не было, но официанты-то куда делись? — Скотина! — устало сказала мама, садясь за стол Вадика. — Что я теперь скажу дочери? Как я посмотрю ей в глаза? Отдавай деньги, они не мои! Ты говорил, что берешь в долг, так теперь отдавай! — А это ты видела? — огрызнулся Подушкин и показал маме большой аккуратно свернутый кукиш. — Ты у меня расписку брала? У нотариуса заверяла? Нет? Так я тебе ничего не должен. И денег у меня нету! — Сволочь какая! — Мама схватила вилку и замахнулась на Подушкина. Тут я поняла, что пора вмешаться. Я успела перехватить ее руку. — Ты? — Мама оторопела. — С ума сошла? — Я очень рассердилась. — Полицию же вызовут! Еще не хватало сидеть из-за этого урода! Лицо у мамы сморщилось, она села за мой стол, потом уронила голову на руки и затихла. Я подумала, что пора уже уходить из этого ресторана и маму увести, пока не выгнали нас с позором. Дома с ней разберемся. Хотя что тут разбираться, ясно, что денег с этого урода не получишь. И тут в дверях ресторана поднялся шум. Там официант пытался задержать какого-то здоровенного бритоголового детину в дорогом костюме. Официанты в этом ресторане были крепкие как на подбор, но этот бритоголовый отшвырнул его, как щенка, и прямиком направился к столу, где сидел Подушкин. При виде этого громилы Вадим позеленел и попытался сползти под стол, но бритоголовый ухватил его за воротник и вытащил на свет божий. — Закусываешь? — проговорил он многообещающим тоном. — А на какие деньги закусываешь? — На мои, — подала голос мама, подняв голову. «На мои», — подумала я, но промолчала. — А! С чем и поздравляю. А кто заплатит его должок Примусу? Карточный долг, между прочим — это долг чести! А этот прохиндей проиграл большие деньги и второй месяц не отдает! — Ах, так он еще и в карты играет? — хором закричали мы с мамой. — И не только в карты! Он повернулся к Подушкину и проговорил: — Сегодня я добрый, бить тебя не буду. Подушкин заметно приободрился, а бритоголовый бросил взгляд на стол, где стояла тарелка с недоеденным блюдом. — Это что? — процедил он. — Треска в томатном соусе по-неаполитански… — проблеял Подушкин. — Сойдет! — бритоголовый схватил его за шиворот, наклонил, так что лицо Подушкина аккуратно опустилось в тарелку, и сделал его головой несколько круговых движений. Затем он отпустил его. Подушкин распрямился… Я не смогла сдержать смех. Вся его круглая физиономия была густо покрыта томатом, а изо рта торчал рыбий хвост. Еще приличная порция томатного соуса была размазана по его рубашке, я уж не говорю о галстуке. — Была треска под томатным соусом, а стал Подушкин под томатным соусом, — констатировал бритоголовый. Тут к столу подбежали трое плечистых официантов во главе с пузатым дядечкой средних лет. — Что здесь происходит? — воскликнул этот дядечка.