Возможно, не нужно было бояться и стоило попробовать, так сказать, пригубить, парня. Хотя, нет! Слишком быстро. Не нужно форсировать события только потому, что он такой красавчик. Мы почти друг друга и не знаем. Пусть томится. Решив, что я всё правильно сделала, скидываю ботинки и ставлю их в обувницу. Снимаю толстовку и убираю ее в шкаф. От внезапного стука в дверь подпрыгиваю на месте и, глядя в зеркало, привожу себя в порядок. Боже! Глаза огромные, щеки красные, рот вот-вот порвет от улыбки, а я ведь спать пошла. Провожу ладонями по волосам и открываю дверь, надеясь увидеть за ней Руса. Но вместо этого встречаюсь взглядом с Жедимкой, на плече которого висит Соколовский, едва удерживая себя на ногах. — О, наконец-то! — ликует блондин. — Я уже раза четыре его сюда приносил. — Зачем? — не понимаю я. — Он пьяный, что ли? — Нет, — качает головой Жедимка и немного подпрыгивает на месте, чтобы удобнее перехватить Стаса. — У него, то ли аллергия, то ли непереносимость алкоголя. Короче, не знаю. Но от одного глотка он вырубается или творит дичь. — А зачем он тогда пил? — окончательно теряюсь в словах парня. — Он весь вечер пил сок из своего стаканчика, но кто-то, видимо, ему подлил или он сам перепутал стаканчики и выпил не то. Примешь его себе? — Зачем мне убитый тамада? — выпучила я глаза. — Забирай его себе. — Я не могу, меня там наверху еще ждут. Вечеринка только в разгаре. — Тогда оставь его в своей комнате. Никто его не стащит. — В моей комнате вечеринка будет продолжена, — почти закатывая глаза, поясняет парень. — Стасяна я могу доверить только тебе. Вы же друзья. — Мы?! — вскидываю я брови. — Ты нигде там не ударялся головой? С чего это мы с ним друзья? — Он часто о тебе говорит — значит, друзья, — отвечает блондин и без разрешения входит в комнату вместе со Стасом на плече. — Забирай. Он пару часов поспит и станет как новенький. — Выноси это тело из моей комнаты! Толкаю их к выходу и вместо того, чтобы убежать в ужасе вместе с Соколовским на руках, Жедимка бросает мне того на шею и уже из коридора кричит мне: — Я сейчас! Руки Стаса оживают и смыкаются на моих плечах. В какой-то момент парень выпрямляется и прижимает меня к своей груди, таким образом, что я утыкаюсь носом ему прямо в шею. — Соколовский! — шиплю я и бью ладонями ему по торсу и спине. — Отцепись! — Тише-тише, — шепчет он и прижимает меня еще сильнее к себе, положив ладонь на макушку. Снова прислоняюсь щекой к его ключице и носом утыкаюсь в шею. Раздраженно делаю глубокий вдох, и утопаю в тонкой смеси ароматов его кожи. Что это? Розмарин? Бергамот? Дубовый мох? Черная смородина? Или всё сразу? Необычно и… уютно даже. Если бы он так меня не бесил, то нюхала бы его и нюхала. Но он меня бесит, так что пришло время опомниться и попытаться его снова оттолкнуть. — Соколовский, убери свои грабли от меня, — ворчу ему в шею, безуспешно пытаясь скинуть тяжелые руки со своих плеч. — Шишкина, не ворчи, — лениво произносит парень и опускает голову, касаясь губами кожи шеи. Ох, ты ж… Божечки! К такому я не была готова. Спасает лишь то, что он не намеревался меня поцеловать, а просто уткнулся мне в шею, чтобы продолжить свой крепкий сон. — Вот! — влетает в комнату Жедимка, неся перед собой матрац. — Я смотрю, вы, всё-таки, подружились? — хитро спрашивает он, не скрывая ехидной улыбочки. — Я тебя прибью, — произношу в потолок, едва удерживая равновесие и Соколовского на своих плечах. — Я твоего кудрявого друга тоже. — Да брось, — отмахивается блондин и кладет матрац рядом с моей кроватью. — Буквально два часа. Стасян оклимается и тихо уйдет. Ты даже не заметишь. — Либо утром ты найдешь его бездыханное тело, с прижатой к его морде моей подушкой. — Я в тебя верю, — усмехнулся Жедимка и перехватил с моих плеч Стаса, чтобы почти аккуратно положить того на матрац. — Всё! Теперь можешь спать спокойно и не волноваться о нем. — Я о нем и не волновалась, — развожу я руками и пинаю в подошву черных туфель лежащего Соколовского. Кудрявая голова немного приподнимается, мутным взором смотрит на свои ноги и скидывает с них туфли. — Видишь, какой культурный мальчик? — усмехается блондин и спешит покинуть комнату. — До завтра и спасибо. — Но… — моё возмущение повисает в воздухе вместе с хлопком двери. Представив, что на Жедимку прямо сейчас упал потолок общаги, поворачиваюсь к своей кровати и, игнорируя существование Стаса, ложусь на свою постель. Накрываюсь одеялом и отворачиваюсь к стене. Около пяти минут разглядываю узор на обоях. Не выдержав, переворачиваюсь на другой бок, чтобы убедиться в том, что Соколовский там живой и возможная аллергия не зашла слишком далеко. Парень лежит в центре матраца, подтянув колени к груди. Одна ладонь под щекой, а другая покоится рядом, сжатая в кулак. — Замерз, бедненький, — произношу елейным голосом, а затем злобно добавляю. — Так тебе и надо! Откидываюсь на спину и, натянув одеяло до подбородка, смотрю в потолок. Постепенно муки совести начинают пожирать меня изнутри. — Как ты меня достал! — бормочу спящему Соколовскому и накрываю его пледом, что лежал в моих ногах. Дыхание парня меняется и из-под пледа выглядывает кудрявая голова с усталым взглядом. — Всё нормально? — спрашиваю я озадаченно, видя, что он не симулирует. — Голова… — хрипло отвечает он. — Голова кружится. — Вертолёты прилетели. Поздравляю. — Угу, — выдыхает он и закрывает глаза. Поверх моего одеяла ложится наглая руку, которую я тут же скидываю. — Ты обнаглел?! — Я только подержаться. Чтобы не улететь, — поясняет Стас и нащупывает мою руку, переплетая наши пальцы. — Еще один такой фокус, Карлсон, и ты полетишь отсюда прямо из окна и никакие вертолётики тебе не помогут. — Я только за руку, — уже сквозь сон, едва слышно произносит он. — Ты её не выкидывай в окно. — Как я выкину твою руку отдельно от тебя, Соколовский? Что за скудоумие? Только всего, целиком. — Хех, — тихо усмехается парень и уже во сне бормочет. — Скубидумие. Не в силах сдержать эмоции, лыблюсь в потолок. — Придурок, — шепчу я и чувствую легкое движение его пальцев сплетенных с моими. Пытаюсь аккуратно выпутаться, но Стас лишь сильнее сжимает руку, словно я и правда удерживаю его от какого-то падения. Поняв, что мне не выпутаться и на пару часов, пока он не выспится, я точно обречена, кладу наши переплетенные пальцы поверх одеяла себе на живот и отворачиваюсь лицом к стене, чувствуя, что сегодняшний день, а особенно — ночь, вымотали меня окончательно. Уже краем сознания, почти утонув в омуте сладкого сна, внезапно прихожу к мысли о том, что наши отношения могли бы сложиться совсем иначе, если бы тем летом Стас пришел к нашей берёзе, как обещал. Глава 19