— И я о том же, — ответил он, убрав руки в карманы джинсовки. — А чего чай без сахара? — спросила, поморщившись от горечи. — С тобой же я, — ехидно улыбнулся Стас, переведя на меня взгляд почти черных глаз в свете луны. — И? — Сладусик твой, — улыбка на привлекательных губах стала шире. — Пей чай вприкуску со мной. — Фу-фунюшки, Соколовский! — покачала головой и отхлебнула еще немного горячего чая. — Я лучше буду весь оставшийся вечер морщиться от горечи, чем отломлю от тебя хоть кусок. — Заботишься обо мне? — Не обольщайся. Травануться боюсь. — Или привыкнуть. — Хочешь сказать, что ты вызываешь привыкание? — от такого заявления я даже решила на него посмотреть. — Да, я такой, Маша, — Стас самоуверенно провел пятерней по волосам и пафосно ими встряхнул. — Стоит один только раз меня вкусить и всё — влипла на всю жизнь. — Я не любитель блевать, когда рядом кто-то есть, но ради тебя я готова сделать исключение прямо сейчас, — немного подалась вперед и изобразила пальцы в рот, желая вывернуться в черную воду вокруг пирса. — Умеешь ты испортить момент. — Талант, — пожала я плечами и продолжила созерцать отражение звезд и луны на водной глади. Хоть чай и не был сладким, но держать кружку с ним было приятно рукам. Тепло. Даже пар, исходящий от напитка согревал лицо, так как я держала кружку почти под самым подбородком. Внезапно перед глазами мелькнула рука и в кружку что-то упало. — Что ты сделал? Лягушку в чай кинул? — скосила я глаза, заглядывая в темную жидкость. — Хм, — изрек задумчиво Стас. — А идея-то хорошая, но я, как дурак, кинул тебе в чай кубик сахара. — Почему, «как»? Дурак, он и есть дурак. Не прибедняйся, — на несколько долгих секунд вытянула ноги и собрала их в позу лотоса, чтобы было удобнее сидеть и разговоры разговаривать, потому что, судя по всему, Соколовский меня одну еще долго не оставит. — И почему кубик всего один? — Я знал, что до этого докопаешься, — усмехнулся парень и следом в кружку упал второй кубик сахара, который Стас великодушно извлек з своего кармана. — А перемешивать чем я должна? — прикусила нижнюю губу, чтобы сохранить всю строгость лица и не рассмеяться, услышав тяжелый вздох от парня. — Без проблем, — произнес Стас и потянул пальцы, словно желая опустить их в мою кружку. — Воу! — отвела руку с напитком в сторону. — Я хочу попить чай, а не бульон из-под твоих сосисок. — Что в детстве капризная была, что сейчас, — пробурчал Стас себе под нос, будто я его не слышу и достал из внутреннего кармана куртки чайную ложку, которую тут же уронил в мою кружку. — Довольна? — Гыы, — думаю, этот ответ вполне подходил для описания моего состояния. В молчании перемешала чай, мысленно представляя, как кубики сахара рассыпаются на крохотные сладкие песчинки и растворяются в янтарной жидкости. Закончив с нехитрым делом, вынула ложечку из кружки, облизала ее и убрала в карман своей куртки. А что? Соколовскому моно так делать, а мне нет? Я тоже умею прятать по карманам, что ни попадя. Снова обхватила кружку обеими руками и отпила немного чая, чувствуя, как сладкое тепло растекается по всему организму, согревая и обволакивая каждую клеточку немного озябшего тела. Легкий ветер принес прохладу с поверхности озера и, едва уловимый, хвойный аромат леса, что нас окружал. — Помнишь, как мы рыбачили примерно на таком же озере? — спросил Стас, глядя прямо перед собой. Парень успел занять почти ту же позицию, что и я. Мимолетно взглянув на его профиль, поняла, что он, хоть и смотрит прямо перед собой, но видит те далекие воспоминания нашего общего лета, которое мне когда-то казалось бесконечным. Они и сейчас мне кажется бесконечным, потому что очень много воспоминаний связано с ним. С летом. Со Стасом. — Помню, — ответила и невольно улыбнулась, погружаясь в теплые воспоминания. — Правда, рыбачил, в основном, я, — уточнил Стас. — А ты только клянчила удочку и спрашивала, скоро я там или нет. — Я помогала, чем могла, — делано обиделась. — Ну, да, — рассмеялся парень. — Особенно, когда топила мою удочку, и мне приходилось за ней нырять. Или когда вплетала в мои волосы все цветы, которые находила вокруг нас. — Ну, не только цветы, вообще-то. Еще и перья птиц, и самые красивые веточки деревьев… — …И всё, что попадется под руку. Я потом еще год вытаскивал из своих волос все эти дары природы. — Я не виновата, что у тебя такая пышная шапка на башке. Скажи спасибо, что я не подстригла тебя, пока ты гипнотизировал поплавок. Хотя, такая мысль была. Потому что ты не обращал на меня внимания, будто меня там и не было рядом. — На тебя было сложно не обращать внимания, Маша, — повернулся ко мне Стас. — Потому что уже минут через десять после миллионного вопроса о том, когда уже заклюет, ты делала вот так. Сказав это, Соколовский, неожиданно для меня, лег на доски пирса рядом со мной и положил свою голову мне на колени. — Я искала себе занятие, — посмотрела на него сверху вниз. — Ты тогда был жирненький зефирчик, а с такой позиции было удобнее всего считать твои бесконечные подбородки. Прям, до конца рыбалки хватало. — У тебя тоже, оказывается, есть второй подбородок, — произнес Стас и попытался ухватить меня за кожу где-то на шее. — Нет у меня такого! — запротестовала я и вжала голову в плечи, спрятав подбородок в воротник куртки. — А у тебя раньше еще веснушки были на носу и под глазами. Их тоже можно было долго считать. — А ты помнишь, что ты про них говорила? — Что? — Ну, откуда они появились на моем лице? Веснушки эти. — Конечно, помню, — спрятала улыбку в воротнике. — Что на твоем лице воевали тараканы и мухи. — И что? — хитро спросил он. — И победила дружба, — слукавила. — И обе армии обосрались, приглядевшись к моему лицу, — смеясь, Стас стукнул меня пальцами по лбу. — Я всё помню. — Потому что нечего было меня игнорировать, — отмахнулась от его экзекуций. — Я еще и не то могу придумать, если меня оставить без внимания. — Я в курсе, — вполголоса ответил Соколовский и перехватил мою руку, чтобы сжать её в своих теплых ладонях. Вроде бы, простое, невинное касание, но сердце в груди забилось так, что я испугалась того, что его может услышать Стас и кое-что для себя понять. — А ты чего развалился тут? — пошевелила ногами, чтобы скинуть его кудрявую голову со своих коленей. — Твоя пушистая башка не такая уж и легкая. — Могла бы и утешить меня, — сказал он чуть насмешливо, плохо маскируя улыбку. — В честь чего это? — Меня из-за тебя девушка бросила. — Из-за меня?! — чтобы не выплеснуть горячий чай ему в лицо, отставила кружку в сторону и приготовилась душить обнаглевшего парнишу. — Ну да, — бессовестно подтвердил Стас и перехватил мои запястья, прервав удушающий прием. — Могла бы и получше поцеловать. Поглубже. — Я сейчас тебя утоплю. Поглубже, как тебе нравится. Пока я угрожала, Соколовский спрятал мои руки под свою куртку, прижав ладонями к груди. На секунду замерла, словно прислушиваясь к его сердцебиению ладонями. Странно, конечно, но именно так это и выглядело. В какой-то момент моему подсознанию стало интересно, а бьётся ли его сердце так же сильно, как моё. Бьётся. Возможно, не так ускоренно и не так хаотично, но, явно, чаще, чем у человека, находящегося в состоянии обычного спокойствия. — Чего замолчала? — спросил он, глядя на меня снизу вверх. — Млеешь? — Думаю, с какой силой сжать твои соски, — съязвила в ответ и даже почти шевельнула пальцами, намекая на серьёзность возможных намерений. — Маш, — неожиданно серьёзно произнес Стас. — Намажь, — привычно срифмовала я, но парень проигнорировал мой бесспорный талант. — Прости меня за тот день, когда я не пришел к березе, как обещал. Вернее, я пришел, но было же поздно. — Ничего страшного, — высвободила подбородок и замяла под него воротник куртки. — я тебе там послание, кстати, оставила. — Ага, я видел, — фыркнул парень. — Стас — лох.