– Позабочусь, – уверяю ее и сжимаю ее руку. – И не брошу. Я буду рядом с Темой сколько нам суждено быть вместе. Ни меньше и не больше. – Ты не подумай, что я параноик или давлю на тебя своими требованиями, – замявшись, начинает Ника. – Просто понимаешь после смерти Солнцевых-старших, мы с Максом взяли мальчишек себе. У нас было не все гладко с них опекой и Тема сильно пострадал. Я даже пошла на детского психолога, чтобы помочь ему справиться с последствиями травмы. Я знаю о нем абсолютно все. Я жила в его голове и понимаю каждое движение и слово Темы гораздо глубже и чётче других, – рассказывает, а я слушаю с улыбкой. Я знаю о том, что Ника и Тема близки. Я видела это еще с первого дня нашего знакомства. Она для него как вторая мать. Сестра. Друг. А порой и мозги. – Возможно это грубо и неправильно, но среди Солнцевых, Тема мне стал ближе и роднее, нежели его брат. Я никому этого не показывала и не говорила. Никто никогда об этом не догадался бы, если бы я не показала. Но я всегда это знала и чувствовала это в себе. Пыталась контролировать и сблизиться и с Димой, но рядом с Димой мне тесно и душно, а Тема… он как свежий воздух после дождя. Он словно мой ребенок и я хочу ему счастья и покоя. Тема жутко упрямый и гордый. Возможно, иногда это во благо, но в быту его эти качества… упёртый баран, как я люблю его называть про себя. – Он хороший, Ника, – прерываю женщину. – Я знаю, что он самый самый хороший. И он умеет уступать. – А я всегда знала о том, что он влюблен в тебя, – с улыбкой рассказывает, взглянув на камин, где лежит фотография Темы и дочери Ники и Макса. – Увидела это раньше всех остальных и наверное самого его. Я была рада за него, ведь ты была хорошей, приличной, не избалованной, хоть и юной девушкой. Понимала, что он дождется твоего совершеннолетия и взросления и лишь затем откроется тебе. Но я пропустила Диму. Для меня его чувства оказались сюрпризом, как и для всех. Думаю для тебя тоже… – короткий смешок, а затем она продолжает. – Я видела как страдал Тема… от этого всего, но помочь ничем не могла. Однажды решила поговорить с ним и это отдалило нас с ним так далеко, как никогда мы не были. Он закрылся от меня и всего, что его окружает. Тогда я решила оставить эту тему на время, чтобы вернуть хоть какую-то связь между нами с ним, но упустила все, – грустно выдохнув встаёт со скамейки. – Я стала ему плохой заменой матери и психологом тоже. А знаешь почему? Решила дать вам троим самим разобраться в своих чувствах. И искренне надеялась, что в конце ты останешься с Темой. Мне жаль, что я тогда не вмешалась. До сих пор себя корю, – взяв в руку фотографию Темы и Димы возвращается на свое место. – Ты не права. В ссоре Димы и Темы виновата я. Я позволила им. Плохо занималась Димой. И поставила наши с Темой отношения превыше его переживаний. Это непрофессионально и эгоистично с моей стороны. – Ты не виновата. Так сложилось. Но они помирятся! – спешу ее успокоить. – Адель, я уже тебе говорила. Тема упрямый. Он не помирится с братом. Как бы Дима не старался и не просил нас посодействовать, увы. – Он приходил ко мне и просил помочь, – честно рассказываю ей и я. – Но я отказала. – Правильно сделала, – неожиданно поддерживает. – Пусть сами мирятся. Но в одном Тема прав. Диме нужно выйти из под нашей опеки. Макс мне уже не единожды жаловался уже на него и его поведение. СМИ многое искажает, но там ведь есть и частичка правды. Поступки Димы говорят о том, что ему пора взрослеть. Стать мужчиной и научится принимать удары спокойно. – Возможно, – бросаю, не зная что ответить. Лично я не знаю, что и как может помочь Диме. Родной человек, но Дима всех от себя уже отдалил. А одного отобрала я, но я не против, если Дима пойдет на поправку пообщавшись с Темой. Я всеми руками за то, чтобы он пережил весь тот ужас, который произошел между нами. – Ну, этим мы с Максом займемся, а вы с Темой давайте порадуйте нас уже племянниками, – быстро переходит на другую Тему Ника, но не об этом я хочу говорить. Тогда уж лучше о Диме. – Не думайте о плохом, Адель. Впереди у вас с Темой все самое прекрасное. Ваша история только начинается и только начинает цвести. Поделюсь небольшой психологической хитростью: если верить, что впередиу вас лишь гармония и любовь, так и будет. А если думать, что дальше будет что-то ужасное… с вероятностью девяносто девять процентов так оно и будет. Самовнушение и человеческие мысли – опасная штука, которая сама того не осознавая строит человеческие судьбы. Так что у вас с Темой впереди? – Любовь, забота, нежность и… дети. Двое! Нет! Трое! Два мальчика и девочка! Глава 15. Тема – Не холодно? – заботливо интересуюсь у Адель и накидываю ей на плечи свою кофту, которую предусмотрительно захватил. Знал, что пусть и лето, ночь ветряная. – Не холодно, – отвечает, но моё одеяние не спешит мне возвращать. Тем самым давая понять – «мне холодно, но я хочу дальше гулять». Её маленькая ложь и хитрость. Но я не обижаюсь и даже не подаю вида, что догадался, ведь понимаю, что Адель готова на всё, лишь бы я подольше был с ней. Не с работой, к которой периодически ревнует. Я бы с радостью больше времени проводил с малышкой, но без работы и денег, которая она приносит, не смогу радовать свою жену сюрпризами, подарками и другим вещам, к которым она уже привыкла. А баловать и радовать её хочется всегда. Да и, надеюсь, скоро детишки пойдут. Тоже удовольствие не из дешёвых. Сейчас везде нужны деньги, и я готов впахивать сутками, лишь бы моя семья ни в чём не нуждалась. – А помнишь, – тихо заговаривает Адель, вытянув руку и указав в сторону воды. – Здесь раньше был ресторан. Тот самый, в котором у нас было первое свидание? С которого ты ещё сбежал? – уточняет, начав смеяться. – А мне обещали идеальное свидание, на минуточку. Придётся вам выполнить своё обещание, Артём Александрович. Хочу своё идеальное свидание, с которого вы не сбежите. – Помню, – выдыхаю и губы растягиваются в улыбке. – После него ты узнала о моих проблемах с контролем. И я поступил как свинья, оставив тебя одну на улице ночью. До сих пор стыдно и неловко перед тобой. Ты ведь ребёнком тогда была. А я тебя одну. Дурак! Хорошо, что Дима тебя забрал и не случилось ничего ужасного. – Забрал, – кивает, устало ухмыльнувшись. – Он волновался за тебя в тот вечер. – Дима звонит мне последнюю неделю каждый день, – рассказываю то, что не решался говорить всё это время. Не хотел травмировать и портить настроение малышке, но и молчать по отношению к ней будет предательством. – Я не беру трубку. Но не потому, что обижен. А потому, что не знаю, что ему говорить и как именно. Он мой брат, чтобы не сделал. Понимаю, что частично его агрессия, эгоизм и злость – болезнь. Что-то схожее с тем, что я раньше терял контроль над собой. Я обещал родителям не бросать его. Клялся у могилы матери и отца. Но в то же время не могу его простить за всё сделанное нам с тобой. Его желание быть с тобой – было просто игрой для него. Игрой, правила которой он не изучил и так и не смог сыграть. Но и мне право хода он не давал. Детский эгоизм и упрямство. Его большой страх – проиграть мне. Я обыгрывал его в каждой настольной игре, а в тебе он увидел шанс выиграть. Только играть с людьми – это подло. Всё это привело к тому, что есть сейчас. Я не знаю, что мне делать… я хочу вернуть себе брата, но и подпускать его к себе не хочу. – Тёма, он твой брат, – произносит, взяв меня за обе руки и заставив смотреть в свои голубые омуты. – Ты прав, этого не изменить. Всё неслучайно в этой жизни и всё ведёт нас к определённому моменту. Может, не стоит рубить всё сейчас? Он переживёт свою боль рано или поздно, и тогда вернётся вновь тот Дима, которого мы всегда знали. Которого мы помним и любим? Наш друг? Ты единственный родной человек, который у него остался, Тёма. Ты всё, что у него осталось от семьи и родителей. Ближе тебя у него никого нет. – Ты за него? – ревностно прерываю, одарив её напряжённым взглядом. – Я всегда за тебя, солнце моё любимое, – мягко отвечает и дарит одну из тех улыбок, от которой хочется мир к её ногам положить. – Не хочу, чтобы ты мучился. Поэтому, если тебе нужно моё мнение: не руби всё в одну секунду. Может быть, всё наладится, и вы вновь станете братьями. Ты ведь этого хочешь и понимаешь, что нужен ему. – А ты? Где будешь ты, если мы помиримся с ним? Не будешь прятаться? – А я останусь твоей женой и приму любое твоё решение. Буду стоять за твоей спиной и знать, что ты счастлив. А значит и я. – Спасибо, – искренне благодарю её. Я верю в каждое её слово. Потому что о таком не соврёшь. Не такими глазами. – Знаешь, я жутко нервничал на нашем первом свидании, – признаюсь, взглянув в сторону железяк. На единственное, что осталось от того ресторанчика. «– Перед рестораном мы немного погуляем? – в сотый раз Адель делает предположение, куда именно я её веду. Я обещал ей самое идеальное свидание в её жизни. И тайно я надеюсь на то, что после него малышка влюбится в меня. Глупец! Влюблённый глупец! Но так хочется в это верить и мечтать об этом. – Нет. Мы идём туда, – отвечаю и указываю пальцем на огромную яхту, подсвеченную яркими голубыми фонарями. Такими же голубыми и завораживающими, как и глаза моей спутницы. – Там ресторан и я уже заказал столик. – Нет! – малышка в одну секунду останавливается, глядя на этот огромный корабль. – Ты шутишь! – Не шучу! – Тём, ты понимаешь, что после этого никто больше не сможет меня впечатлить? – громко восклицает, подняв на меня изумлённый взгляд. От которого я, словно дурак, теряю дар речи и способность мыслить. Никогда бы не подумал, что со мной может такое случится. – Никто! Вообще никто! – ещё громче произносит и я прихожу в себя. Но ненадолго. Этим вечером она сведёт меня с ума не один раз. – На это и расчёт, – довольно проговариваю и, подмигнув, веду её в ресторан. – И это ещё не всё, малышка Адель. Впереди ещё куча сюрпризов». Как давно это было, но как приятно вспоминать. В тот вечер я впервые увидел то, как влюблённо она может смотреть на меня. Всего на несколько секунд, но забыть тот взгляд я больше не смог. Я вспоминал его все эти пять лет в Германии. И даже не надеялся, что увижу его вновь. И в этот раз она всегда будет смотреть на меня так. «Всегда мечтать и ставить цель…» – говорила мама. Я мечтал в течение многих лет. А цель поставил за одну секунду. И всё получилось. Следующая цель – счастливая семья с Адель и нашими детьми. Хочу троих, как минимум. Но думаю, Адель не согласится. Ничего, мы это потом, когда будет третьим беременна, обсудим. «– Я ничего не понимаю из этих названий, – шепчет Адель, а затем, заливисто рассмеявшись, добавляет. – Кроме названий мороженого и десертов. И то не всех. – А давай ткнём пальцем в меню и закажем то, что нам выпадет? – наклонившись ко мне, заговорщицки предлагаю и она соглашается». Простая, но такая необычная. Не боится казаться нелепой, глупой и смешной. Как оказалось легко меня можно зацепить. И кто? Маленькая девушка, которая ничего не знала о жизни. «– Тёма! – восклицает моя будущая жена, когда официант отходит от нас. – Ты совсем?! Ты видел, сколько это всё стоит? – Это всё стоит твоей довольной улыбки, Адель, – спокойно отвечаю и улыбаюсь. Словно лихорадку подцепив, малышка тут же улыбается следом. Но смущённо. – Малышка, я ведь параллельно работаю и помогаю старшему брату с бизнесом, – заговариваю, догадавшись, что она просто не привыкла к тому, чтобы за неё платили. Да и столько. Мороженое и пирожные, которыми мы с Димой её часто угощаем, не в счёт. – Я получаю за свои труды деньги и могу себе позволить сводить девушку в ресторан. – Ну, ты мог… с другой девушкой пойти. С которой… кхм… с которой детишек потом бы делал. После ресторана, – завуалировано изъясняет и мигом становится красной как помидор. Не сдержавшись, начинаю смеяться, а Адель краснеть ещё больше. – Адель, а может у меня план такой? – сквозь смех интересуюсь у неё. Я правда пытался промолчать, но это выше моих сил. – Пойти потом после ресторана с тобой детишек делать? – Со мной? – вскакивает мигом, словно ошпаренная – Я вообще-то маленькая! И у меня… у меня… молодая я ещё! Зелёная! Куда мне? – начинает тараторить, испугавшись. Не поняла, что я шучу. – И вообще… я это… до свадьбы ни-ни! – мотает пальчиком. – Я не такая! Я только с мужем! Раз и на всю жизнь! А я что? Готов хоть сейчас под венец “Раз и на всю жизнь”. А детишки и рестораны… И это будет. Главное, чтобы под венец со мной пошла. Но рано, наверное. И правда маленькая и не понимает ничего. Ни того, что я влюблён в неё по уши. Ни того, что замуж её позову скоро. Как повзрослеет и начнёт осознавать свои желания. Пока пусть погуляет и жизнь посмотрит. А до другого мы позже дойдём. – До свадьбы, значит, ни-ни? – задумчиво уточняю у неё, решив ещё немного поиздеваться. Адель активно мотает головой, подтверждая свои слова. – Ну, значит, свидание у нас до утра, потом загс, как откроется и… Да шучу я, Адель, – вновь расхохотался, увидев её шокированное выражение лица. – Ничего такого я не планировал. Просто пошутил, – сдаюсь, подняв ладони в знак капитуляции. – Но буду не против, если в конце вечера ты меня поцелуешь, – одариваю её весёлой улыбкой. – А до “детишек” мы ещё дойдём, малышка. Но не в этот раз. “После десятого свидания вернёмся к этому вопросу”, – хочу добавить, но решаю молчать. Не будем её раньше времени пугать. – Тёма… я же испугалась, – обиженно хнычет, поняв, что вновь повелась, хотя знает, что мы с Димой вечно её разыгрываем. – Детей от меня не хочешь? – уточняю, не сумев смолчать. Прищурившись, сделав обиженное выражение лица, словно вновь шучу. Только вот действительно хочу знать ответ на этот вопрос. – Хочу! То есть не хочу! – застонав, садится на своё место обратно. – Я в другом смысле…». И кто бы знал тогда, что всё получится именно так. Что сейчас эта девушка – моя жена. Мы активно занимаемся «деланием детей». И мечтаем о наших малышах. А ещё… мне до сих пор не верится, что Адель моя. Моя, и только. Пусть между нами были сотни преград… мы вместе. Моё чутьё меня не подвело. Я сразу полюбил ту, которая предназначена мне судьбой. – Адель, я люблю тебя, – шепчу, прижав её к себе. – Люблю до скрежета зубов. Так сильно, что это пугает иногда. Пугает то, что скоро ты сбежишь от моей любви… – Не сбегу, – обещает. – Мы связаны клятвой и любовью навечно. А ещё в твоей доме «наполеон» никогда не заканчивается. От такого сбежать – грех. Глава 16. Малышка Время, проведённое с родными, было фантастическим и полным ностальгии по всему, что окружало меня раньше. Стены цвета спелого яблока, рисунки, доска, на которой я крепила все свои заметки по книгам… Даже скамейка на улице была родной, любимой и приятной (на ощупь попе, но всё же… хорошо, что никто мысли мои читать не умеет). Я впитывала каждую секунду общения с семьёй, но жутко скучала по Тёме, если его не было рядом со мной. Звонила, писала и надоедала. Чувствовала себя влюблённой малолеткой, жаждущей встречи с любимым. Но ничего с собой поделать не могла. Привыкла в Германии, что мы всегда вместе, вот и страдала в России. И Тёма, кажется, тоже тосковал в эти дни, но это неточно. Они вечно с Максом где-то пропадали. Ника даже жаловалась и переживала. А она вообще-то обижена на них была. В первый же день нашего приезда Тёма и Макс скрутили её и в багажнике заперли. И даже проехали так десять метров. Но, учуяв мысли Вероники, всё же освободили её от греха подальше. Я всеми руками была за её освобождение. Мне мой мужчина целым нужен. И желательно живым. – Ты прекрасна, как всегда, – муж делает мне комплимент и подаёт руку, помогая выйти из машины. – А ты, как всегда, галантен, – отвечаю и ослепляю улыбкой, слегка нервной и боязливой. Но почувствовав то, как Тёма сжал мою ладонь в своей, немного успокаиваюсь. Внешне. – Мне страшно, – шепчу, когда полностью выхожу из машины. – Что они скажут? Вдруг я им не понравлюсь? Может, я всё же домой? Я не привыкла… Здесь будет столько людей. Я не знаю, как с ними общаться. Опозорюсь! – А зачем тебе им нравиться? – спрашивает с вызовом в голосе, проигнорировав другие вопросы. – На этом приёме ты должна нравиться только мне. И только мне одному. Поняла? Не дай бог на тебя кто-то другой решит глаз положить. Я ещё молод, чтобы убивать кого-то. Полиция, конечно, не докопается до меня. Я скрою все следы, указывающие на моё причастие в убийстве. Но совесть будет меня мучить долго. – Ты и правда стал кровожадным, Тёмочка, – отмечаю со смехом в голосе. – Мне уже страшно. – Не переживай, – шепчет он, обняв меня за талию и крепко прижав к себе. Тут же щёлкнули фотокамеры журналистов. – Просто будь собой, малышка. И ты затмишь всех. – Попробую, – соглашаюсь, влюблённо посмотрев на Тёму. – Или буду, как всегда, придумывать, что я сделаю с теми, кто будет плохо смотреть на меня, – добавляю, улыбаясь для журналистов. Помощник Тёмы ещё до приёма сказал, чтобы я выглядела как счастливая супруга. Улыбалась. Не отходила от мужа. И не злоупотребляла алкоголем. Простой инструктаж, чтобы после приёма Тёме не пришлось выкупать весь тираж со лживыми новостями. Но, по правде говоря, я именно так себя и собиралась вести. Здесь, на приёме, будут почти все немцы, а я, к своему сожалению, ещё плохо говорю на немецком и понимаю, что говорит другой, если собеседник не тараторит. В идеале, говорит как черепаха. – И кто это из нас кровожадный, – отмечает Тёма с улыбкой. – Ну, знаешь, с кем поведёшься, от того и наберёшься.