– Обещай, что когда я умру, вы с папой не будете плакать, а еще возьмете маленького котенка, такого рыжего… – Нет! – слишком громко и поспешно отвечаю, отстраняя дочь от себя. Смотрю в ее серые глазки, и выть хочется, выдирая волосы на голове. – Ты не умрешь! Ясно?! Мы с папой все для этого сделаем! Все…И котенка обязательно возьмем! Сама выберешь, какой понравится! Хоть двух! Кнопка улыбается, но ее глаза остаются грустными и серьезными. Она не верит. Она опустила руки. И теперь на мои плечи ложится двойная нагрузка: мне нужно верить за двоих. Я так хочу поделиться этой тяжелой ношей, чтобы мне помогли нести этот непосильный крест! Потому что очень боюсь сломаться на полпути… Где же, мать твою, Лука, тебя черти носят, когда ты так нужен?! Моя девочка откидывается на подушки, крепко держа меня за руку, прикрывает глазки и через несколько минут ее хватка слабеет. Уснула. Мне очень не хочется сейчас оставлять ее одну, но нужно. В этот раз я не могу геройствовать и одна искать решение проблемы. Мне срочно нужно найти Луку. Хоть из преисподней его достать! Выхожу из палаты и в миллионный раз набираю Орлова. Но бесполезно – мне отвечает все тот же механический голос. Я все же даю волю эмоциям и сползаю по стене. Телефон неожиданно вибрирует входящим сообщением. В надежде, что это Орлов появился в сети, я, даже не глядя на него, нажимаю на «Прочитать». Но нет. Это оказываются ранее обещанные анализы двойняшек, присланные доктором с опозданием. Хочу закрыть сообщение, но взгляд цепляется за один анализ. Я раскрываю его и бездумно пялюсь на результаты. Когда я проходила подготовку к ЭКО, врач при заполнении карты, спросила группу крови у Алисы и Луки. Ответ Алисы почему-то врезался в память. И сейчас я смотрю на результаты и не верю своим глазам. У двойняшек никак не может быть четвертой группы крови, учитывая группы крови их родителей! Никак! Потому что такая группа крови у меня. И у Кнопки. Тогда получается…это мои дети?! Я, как обухом по голове ударенная, на негнущихся ногах все же принимаю вертикальное положение и держу равновесие. Как в тумане, бреду на выход и заказываю такси. В машине меня неконтролируемо трясет, и я то и дело ловлю в зеркале заднего вида хмурый взгляд водителя. Он, видя мою дрожь, недовольно поджимает губы, но все же врубает обогрев. Но мне это никак не помогает. Это внутренняя дрожь. Паша и Маша – мои дети! Мои! Уверена в этом и без генетического анализа! С самого начала я чувствовала, что они – мои малыши, мои солнышки. И эта родинка, как у Кнопки, и группа крови…сомнений нет, что я – их мать. И меня разлучили с моими детьми. И сейчас они находятся один на один с полоумной Алисой… Но это отходит на второй план, когда я четко понимаю, что кто-то из них может спасти Кнопочку! Шанс есть! Моя малышка будет жить! Этой ночью я не могу сомкнуть глаз. Брожу по квартире, как зверь в клетке, гипнотизируя стрелки на часах и умоляя их двигаться быстрее. У меня случайно в сумке оказалась пустышка Маши, и прямо с утра я намерена провести генетический анализ на установление родства между мной и моей дочерью. Потом я намерена спасти Кнопку, поговорить с Лукой и Алисой. Эти двое могут делать все, что хотят, но мои дети будут жить со мной! Утром, наспех одевшись, заставив себя выпить кофе, потому что кроме него кусок в горло не лезет, и достав последние сбережения, я несусь в лабораторию. Заказываю экспресс-анализ, три раза повторив, что это срочно, и от него зависит жизнь человека. Вернее, сразу четверых людей. Следующие два дня я буквально живу в палате Кнопки. Она спрашивает об отце, но я деликатно объясняю, что он работает, и пока не может к ней приехать. Она расстраивается до слез, и снова уверена, что не нужна папе, потому что он даже не позвонил. Я тоже так и не смогла с ним связаться – его номер все еще отключен. Не хочу думать, что с ним что-то случилось, поэтому останавливаюсь на версии, что он внес меня в черный список. Понять бы еще, за что…Ведь перед отъездом он был нежен, заботлив и внимателен. Думаю, тут не обошлось без стараний Алисы. Грош цена тогда такому мужчине, если он безоговорочно поверил своей сумасшедшей женушке! Через два дня я сжимаю в руках листок с результатами анализа. Он утверждает, что я – мама Машеньки. Без вариантов. Получается, что еще и Паши. Но как?! Как такое могло произойти, если мне должны были подсадить эмбрионов Луки и Алисы?! Пока не забиваю голову этим вопросом, потому что у меня и без того полно проблем, которые нужно решать в кратчайшие сроки. Так как номер Луки по-прежнему недоступен, набираю номер приемной. Людочка наверняка знает другой рабочий номер босса. – Алло. – Люда, здравствуй. Это Рада Львова. Слушай, мне срочно нужен рабочий номер Орлова. Продиктуй, пожалуйста. Только не спрашивай ни о чем. Я позже все объясню. – И тебе здравствуй, Львова, – летит высокомерный ответ. Я даже представляю, как она пожимает недовольно губы. – Номер я тебе дать не могу, потому что ты же начнешь названивать Луке Георгиевичу, а он заперся в кабинете с каким-то серьезным мужчиной и строго велел его не беспокоить. – Что?! – вылетает из меня несдержанно. – Лука в городе?! – Ну да…Прилетел несколько часов назад… Я сбрасываю звонок, даже не попрощавшись с Людочкой. Дрожащими от гнева руками вызываю такси, забив адрес офиса. Я заставлю тебя, Лука, сукин ты сын, поговорить со мной! И ты выслушаешь все, что я тебе скажу! Глава 51 Рада – Рада, что ты себе позволяешь? – вопит Людочка, грудью встав на защиту амбразуры. То есть двери кабинета босса. – Пропусти меня, Люда. У меня важный разговор к Луке Георгиевичу. – С чего бы вдруг? Ты же на больничном, – не может не уколоть Людочка. – Да и услышь меня: он занят. За-нят! Просил не беспокоить, у него важные переговоры. – Подождут! – рявкаю, все же отодвигая в сторону секретаршу Орлова. – Это вопрос жизни и смерти! – На каком основании… – На таком, что я – мать его детей! – гаркнула так, что Людочка аж подпрыгнула. Она ошарашенно смотрит, открыв рот, и хлопает глазами. Даже больше не сопротивляется, когда я ее огибаю и подхожу к заветной двери. Конечно, теперь у нее есть миссия поважнее – разнести сплетню по всем этажам офиса. Плевать. Пусть это теперь будет головной болью Орлова. Распахиваю дверь и натыкаюсь на холодный взгляд серых глаз. Точно также Лука смотрел на меня в начале нашего знакомства. Он хмурится, и буквально буравит меня злым взглядом, смешанным с недоумением. И, увидев такую реакцию Луки на свое появление, теряю всю злость. Все эмоциональные нагрузки, проблемы разом наваливаются на мои плечи, и силы покидают меня. Я чувствую адскую усталость и опустошение. Но я должна собраться ради Кнопки. Ради смысла моего жизни. Ради Паши и Маши, которых я, во что бы то ни стало, должна вернуть. – Что ты тут делаешь, Рада? – в голосе Луки сплошная сталь, которая полосует меня, но я не чувствую боли. – Лука, нам нужно серьезно поговорить, – я едва ли не умоляю. Плевать на унижение, я готова и не через это пройти ради своих детей. – Говори, только быстрее, я тороплюсь. Меня дома ждут. Такая простая фраза режет меня по живому. Дома его ждут двойняшки. Дети, которых я выносила и с таким трудом родила. Мои дети. Наши с Лукой. Эту правду я и хочу донести до босса. Потому что не намерена отказываться и отдавать кому бы то ни было своих малышей. Я буду бороться. – Лука, это как раз по поводу двойняшек… Босс тут же вскидывает на меня холодный и встревоженный взгляд, буквально пригвождая меня им к полу. – Дело в том, что они…мои дети. – Что за чушь ты несешь? А, самое главное, зачем? Надеешься получить еще денег?! – Причем тут деньги?! Я говорю… – Хватит! – рявкает Лука, резко хлопая ладонью по столу. – Это переходит всякие границы, Рада! Это наши дети с Алисой. Наши. Да, она не может иметь детей и… – Я докажу, – перебиваю шепотом, глотая слезы и подавляя жалобный всхлип. Трясущимися руками достаю документы и осторожно кладу на стол прямо перед боссом. – Посмотри сам. – Что за…? Неожиданно за спиной Луки оказывается мужчина, которого я не сразу заметила от волнения. Он высокий, статный, строгий в черном костюме и белой рубашке и на вид ему лет сорок пять – пятьдесят. – Позволите, Лука Георгиевич? – мужчина перехватывает у него результаты анализов и изучает их, удивленно вскидывая брови. А с Луки слетает вся ярость, и сейчас он выглядит шокированным и растерянным. Ноги больше не держат меня, и я буквально падаю на ближайший стул, зажимая ладони между коленями, чтобы они перестали трястись. – Что все это значит, Рада? Ты подделала документы? Зачем? – Документы настоящие, – меланхолично замечает мужчина, не отрываясь от бумаг. Я поднимаю на него благодарный взгляд и немного выдыхаю с облегчением. – Это Владимир Владимирович, начальник службы безопасности, – поясняет Лука. – Мы с ним как раз обсуждали сложившуюся ситуацию. – Какую ситуацию? Объясни мне толком, что происходит! Я ничего не понимаю! – Это я у тебя должен спрашивать! – вновь закипает Лука. – Я бросил важные переговоры, примчался обратно… – Подождите, Лука Георгиевич. Давайте отставим эмоции в сторону. Расскажите спокойно Раде Алексеевне, вашу версию событий, а потом мы выслушаем ее. Уверен, обе версии кардинально отличаются.