Глава тридцать первая Валерий начал: – Совсем не глупый Ракитин любил жену и ради сохранения семьи долго терпел неприязнь Кашиных. Услышав случайно на свадьбе слова тещи про торт, который ей готовит супруг, Всеволод повел себя не так, как поступило бы большинство мужиков. Не устроил скандал, не рассказал жене о словах ее матери. Изящно нарушил планы Валентины Федоровны и стал печь свой грибной рулет. Уже успешный бизнесмен Всеволод не порвал отношений с родителями жены, не сказал Веронике: «Выбирай, кто тебе дороже: я или папаша с мамашей». Ракитин приглашал тестя с тещей на все праздники, прилюдно говорил о своей любви к Кашиным. Энтин налил воды в стакан. – Похоже, он хотел обрести семью, которой рано лишился. Валера встал. – А потом убил стариков, потому что те были против его отъезда в Лондон? Значит, на то, что дочь и Никита живут в Англии и редко прилетают в Москву, Кашины реагировали менее остро? А то, что их покинет не очень любимый зять, больно ударило пожилую пару? Где логика? И ведь речь шла не о вечном расставании, самолеты летают, нет проблем Ракитиным в Москве оказаться. Наверное, версия о реакции Сергея и Валентины на разговор об отбытии Всеволода в туманный Альбион придумана защитой, чтобы хоть как-то оправдать своего клиента. Дескать, долгие годы он терпел неприязненное к себе отношение, а потом – упс, и сломался. И уж совсем глупо отравить стариков рулетом, который собственноручно приготовил. Разве трудно организовать кончину стариков иначе? – Существует не один способ вызвать у человека инфаркт, – согласился Костин, – с рулетом, действительно, идиотская история получилась. – Но мы уже договорились, что Ракитин не дурак, – напомнил Валерий, – теперь взглянем на дело с другой стороны. Никита любит своих родителей. Ульяна сообщила, что мальчик хорошо относился к деду с бабкой, а те в нем души не чаяли. Оцените ужас младшего Ракитина, когда он узнал, что отец лишил жизни дедулю и бабулю, а мать от стресса заболела. Отец разбил счастье сына, весь его уютный мир. Зачем? Для чего? Всеволода осуждают, Вероника умирает. Никита остается один! Как ему все это пережить? Людям свойственно искать виновного в своих несчастьях, и очень часто они выбирают на роль плохиша вовсе не того человека. Но у Никиты не было сомнений в том, кто его сделал сиротой. Это отец! И что? Парень повзрослел и решил помочь родителю сбежать? Константин Львович, как вы это объясните? Энтин начал рыться в своем портфеле. – По-разному бывает. Возможно, сын озлоблен, считает, что Всеволод получил маленький срок, и хочет его сам убить. Или он знает, что отец не виноват, настоящий преступник на свободе, поэтому решил вытащить родителя с зоны. – Вот, – обрадовался Смородин, – оттого и возник у меня вопрос: какие отношения были у старшего Ракитина с соседями по дому? Сколько там квартир? Что за люди жили в них? Может, там был повар? – Думаешь, Всеволод не сам готовил рулет? – осенило меня. – Ага, – заулыбался Смородин, – вспомни рассказ Ульяны. Глава семейства всегда требовал, чтобы, когда он колдует у плиты, в квартире никого, кроме самого кулинара, не было. Почему? Достаточно сурово сказать: «Не заходите на кухню». Можно даже запереть дверь! Но нет, Ракитин требует полного одиночества. Думаю, он обращался к кому-то в подъезде, а не сам готовил свой коронный рулет с грибами. – Совсем несложно блюдо в ресторане заказать, – возразил Махонин. – Нет, нет, – забормотал Костин, – еда из трактира отличается от домашней. Порой придешь в гости, хозяйка говорит: «Это мое фирменное заливное», а я понимаю, что она привирает, купила холодец в каком-то кабаке. Если Валера прав и убийственный рулет приготовил кто-то посторонний, то… – Ему могли заплатить приличную сумму, чтобы повар отравил еду, – договорила я. – Но почему ты решил, что рулет готовил сосед Ракитина? Смородин схватил стакан Константина Львовича и залпом осушил его. – Не знаю. Тихий голос в уши шепнул: «Валерка, надо всех, кто в подъезде жил, проверить». – Тихий внутренний голос порой и мне кое-что подсказывает, – сказал Костин, – это называется – чуйка. Сидит в кабинете приятный дядька, интеллигентный, воспитанный, никаких улик против него нет, и вообще мужик свидетель, случайно мимо шел, когда кого-то убивали. А у меня в мозгу кто-то бормочет: «Вова, это он». И этот кто-то всегда прав оказывается. Надо изучить список жильцов того года, когда Кашины умерли. Николай! – Уже начал, – отозвался Махонин и зевнул. – Время позднее, – спохватился Костин, – давайте по домам. Валера не обратил внимания на слова начальника. – У меня вопрос. – Начинаю тебя бояться, – хмыкнула я. – Говори, – велел Володя. – Если мы найдем повара и узнаем, что он отравил еду для Кашиных, значит, Всеволод не виновен, – заявил стажер. – В случае, если сосед признается, то да, – согласился Костин. – В чем вопрос? – Неизвестный нам человек решил убить стариков? – воскликнул стажер. – Когда отыщем создателя рулета, тогда и выясним, – отмахнулся Костин. – Что-то тут не так, – уперся Валера, – в случае с Всеволодом есть мотив: тесть и теща достали его. Правда, я не верю, что старший Ракитин решил их отравить. Чтобы подлить в еду яд, а потом кого-то угостить, надо иметь особый характер, а Всеволод вроде не такой. Но представим, что орудовал пока незнакомый нам человек. Что ему сделали старики-пенсионеры? – До того, как постареть, они были молодыми, – протянул Энтин, – могли разозлить кого-то. – Или у Всеволода есть враг, который готов на все, лишь бы засадить его за решетку, – выпалил Смородин, – Кашины просто инструмент для осуществления его плана. Костин встал. – Все по домам. Завтра продолжим. Когда я села в машину, на почту прилетело очередное письмо от Алекса. Но мне не хотелось его читать, сидя за рулем, эдак и в аварию легко попасть. Ничего не случится, если послание полежит непрочитанным, доеду до дома и открою его. Но я добралась до ноутбука только спустя пару часов из-за пробок. Начинался текст забавно: «Добрый день, Уваламия!» Мне стало смешно, Алекс мастер путать имена. Интересно, что он изобретет в следующий раз? Но надо прочитать все до конца. «Ваш прекрасный муж придет в потрясительный восторгис, когда узрит мое кондитерское искусство. Тортец родился в муках моего желания угодить лучшему сыщику всея Руси и сопредельных государств». Я ухмыльнулась. Похоже, Алекс сменил программу перевода. «Милостивая сударыня, соблаговолите открыть присланные вам фотоморды и вонзить свой прелестно-чудесный глаз в мои скромные потуги по рождению тортеца во славу вашего мужа Максимуса». Я выполнила его просьбу и увидела то, что мне очень понравилось. Круглый бисквит, облитый шоколадом, все тот же сад, с яблонями, кустами и лужайкой с зайцами. Но теперь на свободном пространстве оказались еще слон, зебра, лиса и жираф. Эскиз сопровождал текст «Ваш наипрекраснейший супружник, Максимосо Вульф…» Я задержала взгляд на фамилии. Ну надо же, Алексу удалось ее правильно написать! «Полон сил, как слон, строен, как зебра, обладает умом лисы и ловкостью жирафуса. Все зверята – граненые стаканы характера многопочитаемого господина Максиморто. Смею надеяться на вашу амурность в мой адрес, звиняйте за излишне длительное составление окончательного портрета тортеца. Ваш заказ неописунная честь для меня, поелику я проявил неописунное старание и на коленях выпрашиваю вашей лучезарной, солнцеподобной улыбки, которая согреет меня при выпекании тортеца. Жду ответа, как пингвин лета. Остаюсь вашим покорным слугой при любых обстоятельствах. Вечно ваш раб, Алекс». Я расхохоталась. «Граненые стаканы характера» это прекрасно. Скорей всего речь идет о гранях характера. И все остальное тоже замечательно. Тортец! Ждет ответа, как пингвин лета! Программа перевода перепутала соловья с нелетающим морским животным. Продолжая веселиться, я написала ответ: «Уважаемый господин Алекс. Мне нравится присланный вами эскиз. Единственное замечание: нужна надпись. Поскольку вся площадь кондитерского изделия занята фигурками животных, предлагаю сделать табличку, ее можно прикрепить куда угодно. Например, воткнуть в торт нечто вроде спицы, она послужит держателем. Текст такой: «С днем рождения, Макс», фамилию Вульф не указывать». Отправив очередное послание, я упала в кровать, и в ту же секунду на ней очутились обе мопсихи. Фира, отчаянно сопя, легла на мою макушку. Муся, обиженно фыркая, попыталась согнать сестрицу, и завязалась драка. Я хотела погасить конфликт, но заснула. Глава тридцать вторая Утром ко мне прилетело видео от Костина с указанием: «Смотри внимательно». Я опустошила чашку с чаем, ушла в спальню и «оживила» запись. На экране появился мужчина, вместо головы у него был черный квадрат, ниже виднелся самый обычный серый пуловер. – Привет, Вов, – произнес он странным «металлическим» голосом, – я по поводу нашей вчерашней беседы. Сегодня ты получишь то, что просил. Точнее не скажу. Место встречи там, где всегда, время то же. Период ожидания обычный. Не успела я дослушать сообщение, как раздался звонок от Володи. Забыв поздороваться, он заговорил: – В доме, где жил Всеволод с семьей, было пять этажей. Первый нежилой, там были лифт, спуск в подвал и лестница наверх. На втором владения Карелии Львовны, вдовы генерала Сазонова, ей сто четыре года, она давно живет за городом у сына. Лет тридцать, как уехала. Выше апартаменты, которые купил Всеволод, сейчас они пустуют. Квартирой над Ракитиными ранее владел профессор Загорин, он, как и Кирилл Петрович, работал на оборонку. Ученый скончался, апартаменты достались его дочери, та с двухтысячного года живет в Германии, исправно оплачивает жилье, не сдает его. Весь последний этаж занимает Инна Федоровна Войкова. Но в тот год, когда посадили Всеволода, квартирой владели вышеупомянутая женщина, ее бывший муж Афанасий Никитин… – Тот, который за три моря ходил? – не удержалась я и засмеялась.