– Моя супруга мне изменяет, – глядя на газету за 1971 год, ответил мужчина. – Печально. И что же вам нужно? Яд? Нож? Револьвер? – Нет. Или да. Возможно, – раздельно проговорил мужчина. – Даже интересно, сможете ли вы найти четвертый вариант, если дать вам еще подумать, – сыронизировал Марк. – Мне кажется, что она изменяет мне, – пожал двумя холмами, растущими там, где у обычных людей плечи, ответил Алессандро. – Кажется или изменяет? – начал терять терпение Марк. – Я не уверен. – Ну так уверьтесь! – В чем? – не понимая, спросил гигант. – В любом из вариантов и скажите, что вам от меня надо! – Что-нибудь, что помогло бы мне узнать наверняка, верны ли мои подозрения, – наконец решился Алессандро. – Наймите частного сыщика, – посоветовал Марк. – Я им не верю. – А мне, значит, верите? – усмехнулся Кауфман. – Я верю Кларе. – Лучше бы верили себе, – буркнул Марк. – Эзра, дай ему плащ Казановы. Паренек послушно пошел в глубину лавки, какое-то время возился там, а потом вернулся с вешалкой и чехлом для одежды. Протянул его гиганту. Тот аккуратно взял его в руки. – Он на меня не налезет, – с сомнением протянул Алессандро. – Он и не должен. Наденьте его на супругу, если она не верна, то ткань изменит цвет, – проскрипел Марк. – И тогда я все пойму, – будто бы давая обещание, пробурчал Алессандро. – Ну да. И что это даст? – спросил Кауфман. – Уверенность, – ответил гигант. – А, понятно. Скажите, а вы случайно не лечите кашель ртутью? – Нет, – Алессандро помотал головой, – а почему вы спрашиваете? – Да говорят, что помогает, – отмахнулся Марк. – С вас двести долларов. Алессандро расплатился, попрощался с Кауфманом и Эзрой, после чего ушел. В лавке сразу стало просторно. – Если бы я был им, то я был бы самым уверенным человеком в мире, – протянул Эзра. – Тогда он был бы тобой. Сидел бы тут и делал вид, что что-то понимает в жизни, – осадил его Марк. – Но почему вы не дали ему что-нибудь, что сделало бы его увереннее? Проблема же в этом? – Он знал, что хотел, и попросил это. Как говорится – у вас товар, а у нас купец, так давайте же меняться. – Ну, кроме шуток… – Это самая уродливая фраза, которую я только слышал, – скривился Марк. – Ты уже выбрал колледж, в который будешь поступать? – Нет. – Почему? – Да сдался мне этот колледж! Ты мне уже плешь проел с ним! – взорвался Эзра. – Зачем он вообще нужен? Он что, источник счастья?! – Ого. – Марк заинтересованно посмотрел на красного от злости Эзру. – Нет, не источник счастья, но справедливости ради замечу, что он и причиной для несчастья не является. – И что?! Это повод туда поступать? – Хочешь объясню, зачем поступать, без эфемерных материй вроде счастья? – Ну. – Эзра скрестил руки на груди. – Следи за логикой. Согласен ли ты, что возможность выбирать из множества вариантов – это здорово? – Да. – Отлично. Допустим, сейчас перед тобой миллион возможных вариантов развития событий. Миллион жизненных путей. При этом есть два глобальных варианта, поступать в колледж или нет. Представь, что ты решил не поступать. Это нормально, это твой выбор. Согласен ли ты, что твоя возможность выбирать значительно сократилась? – Нет! Иду куда хочу, делаю, что хочу! – спорил Эзра скорее ради спора, чем понимая суть. – Ну да, это целых два варианта. Давай честно: просто в силу того, что у тебя нет диплома – тебе закрыта примерно половина возможных вариантов. Ты не устроишься работать туда, где нужно высшее образование, не станешь ученым, не поймешь книг, для понимания которых требуется определенный уровень образования. Осталось, допустим, пятьсот тысяч вариантов. – Ладно, я понял принцип, – поднял руки Эзра, – но зачем мне тысячи вариантов выбора, если мне нужен только один?! – Это свобода, – ответил Марк. – Трудно подобрать лучшее определение для свободы, кроме как возможность выбирать. – Но если я выбираю один вариант, это ведь не ограничивает мою свободу! – Согласен. – Марк уважительно покивал головой. – И что же это за выбор? – Я хочу остаться тут. – В паршивом Хьюстоне? – ужаснулся Марк. – Да там целый мир! Ты можешь поехать куда угодно и делать что угодно! – Да нет, тут – это в лавке. – Почему? – В глазах Кауфмана отразилось искреннее удивление и непонимание. Будто паренек только что сказал ему, что собирается сунуть голову в пасть Алессандро. – Потому что тут мое место, – пожал мальчик плечами. – Нет, здесь мое место, – с сожалением покачал головой Кауфман. – Интересно, а где тогда мое? – снова скрестил руки на груди Эзра. – Понятия не имею. Знаешь, где ошибка в твоей логике? – Ну? – Ты представляешь себе выбор как нечто статичное. На самом деле ты делаешь выбор постоянно. Один и тот же выбор в том числе. Каждое утро, вставая на пробежку, человек делает выбор бежать. Приходя домой после работы, он смотрит на жену и делает выбор любить. Каждый день. Каждую минуту. Или делает другой выбор – не бежать и не любить. Уйти из колледжа – пожалуйста. Осознать в тридцать лет, что надо срочно в колледж, тоже вариант, но чертовски сложный. А что до лавки, так она никуда не денется, в отличие от живости твоего подросткового ума, – Марк ткнул Эзру пальцем в лоб. – Ладно, согласен, – неохотно признал Эзра, – но мне все же кажется, что ты меня где-то обманул, хотя я и не понимаю где. – Хотя бы ради того, чтобы понять где, стоит поступить в колледж. – Знаешь, мне просто немного страшно уезжать отсюда. Тут все такое родное, знакомое. – Даже жабы иногда перебираются в другое болото. У тебя час, чтобы выбрать колледж! – Всего час?! – А что там думать? – пожал плечами Марк. – Кстати, помимо выбора есть еще одна важная причина для поступления. – Какая? – Ну, ты сможешь унижать товарищей, которые не поступили в колледж, – хмыкнул Марк. – Это важнее, чем тебе кажется сейчас. Снова звякнул колокольчик. Оба посмотрели на надпись на табличке, но та не поменялась. В дверь снова протиснулся Алессандро. – Синьор Кауфман? – Ну, теперь-то тебе точно нужен яд, – резюмировал Марк. – Нет, я бы хотел вернуть деньги.