— Да. Каждый человек способен на глупости. Главное, оказаться в нужное время и в нужном месте. Он оказался как раз там, где была я. Где моё настроение совпало с его желанием. — И ты готова была переспать с незнакомым человеком? — Только не делай такой взгляд, словно разочарован во мне. Конечно, готова! Я привела его к себе для этого. — Можно ещё вопрос? — Валяй. — Махнула рукой, забывая, что сейчас она всего лишь его подчинённая. Только бокала пива в руках и не хватало. — Почему ты отказала мне? Тоже пространственно-временное значение? Всего на мгновение Маша замерла, будучи не в силах определиться с ответом. Языком по кончикам зубов провела и неловко рассмеялась. — Попал под горячую руку. — Пожала плечами, предлагая тему замять. — А мне казалось, ты хотела. — Проговорил Тим с давлением, и Маша вдруг растерялась. Не думала, что так резко перейдёт к выяснению отношений. И как она только не замечала, что это настоящий Мавр? Ревнивый и в своей ревности страшный, а, порой, безумный? Телефонная трель спасла и у Маши был вполне реальный повод избежать этого разговора. — Да, Толь. Хорошо. Не знаю… — Сделала страшные глаза, пытаясь чего-то от Тима добиться. — В воскресенье давай. Адрес скинешь. Нет, пакет предложений мы подготовим совместно с Кузнецовым. Он мой начальник вообще-то. Спасибо. Буду должна. — Маша вызывающе посмотрела на Тимофея. — Вот и пошёл процесс. — Развела руками. — Нас ждут в воскресенье вечером на даче у Гореликова. А теперь скажи, что я молодец. — Ты молодец. Только вот, кто такой Гореликов? — Тот самый товарищ, что поведёт нас к светлому будущему. — Безразлично пожала плечами Маша и уверенно посмотрела вдаль. Причём казалось, что, то самое упомянутое будущее видит она предельно чётко и до неприличия верно просчитанным. А дальше понеслась череда вроде бы никак не связанных между собой событий. Спонтанные встречи, мелкие перебежки, на которых удавалось пересечься именно с нужными людьми, жаркие споры, а, порой, откровенный шантаж. Маша умело давила на болевые точки, чрезмерно уверенно расписывала перспективы, позволяла себе излишнюю настойчивость. Два месяца в режиме без передышки. Те самые шестьдесят дней, в которые, даже укладываясь спать далеко за полночь, Тим не был уверен, что через пять минут его не поднимет с постели очередная безумная с виду идея этой взбалмошной девицы. Маша удивляла, временами, повергала в шок, а на деле умудрялась оставаться всё той же девчонкой-повесой, что совершенно нечаянно привлекла его внимание. Стоило только закрыть дверь очередного кабинета большого начальника, как она беззастенчиво показывала язык, могла себе позволить толкнуть босса бедром, а то и вовсе, потрепать по волосам, уничтожая идеальную причёску. Конец странных отношений наступил так же неожиданно, как и начало, и Маша словно вода, утекла сквозь пальцы, оставляя о себе лишь напоминание. — Даже не верится, что всё это закончилось… — Устало выдохнул Тим, откидываясь на спинку кресла, закрывая глаза. Маша оптимистично прокашлялась, не позволяя забыться. — Всё только начинается. — Округлила глаза, предвкушая. Тим внимательно на неё посмотрел, прищурился, криво ухмыльнулся. — Месть — это блюдо, которое подают холодным, не так ли? — Что? Ты о чём? — Красиво ты его сделала. — Ровным тоном отметил Тим, выдержав значительную паузу. — Самсонов не успевает подсчитывать убытки. — Как-то о нём не думалось совершенно. — Да неужели? Факты вещь упрямая. То, что переманила деловых партнёров, ещё куда ни шло, но как можно так натурально удивляться моим словам, оставив его без интеллектуальной базы? Не считая двух руководителей, ты привлекла к своей игре восемь учёных умов и троих, без лишней скромности, гениев программной инженерии. — Что значит привлекла к игре? Ты о чём? С Самсоновым у них не было будущего, с тобой оно есть. Ты даёшь людям возможность мечтать, а мечты приводят нас к победе. Мне абсолютно всё равно, что происходит у Самсонова. Всё равно с того самого момента, как он вычеркнул меня из своей жизни. Я не из тех, кто растрачивает себя на такие глупости, как месть. — Да? А я уж боялся, что, в случае, если наши с тобой интересы не совпадут, ты камня на камне не оставишь от отцовской компании. — Лениво выговорил, заставляя улыбнуться. Маша пересела ближе и посмотрела Тиму в глаза. — А теперь я не верю тебе. Этого ты точно не боялся. — Языком прищёлкнула, поймав на вранье. — Ты очень ловко манипулируешь людьми, Маш, а они позволяют тебе этот фокус проделывать всякий раз, как появится такое желание. В чём секрет? — Мы предложили им выгодные условия. Только дурак бы отказался. — А если правду? — Ну… может… нужно чётко осознавать, в каком мире ты находишься? Наш город, он, хоть и большой, но отношения «ты мне — я тебе», не покинули сознания людей. А ещё это мир, в котором существует круговая порука, доверительные отношения между друзьями и товарищами. Стоило за меня поручиться уважаемым людям, как мы с тобой оказались в ближнем круге власть имущих, а там… стоило только озвучить своё предложение, которое в обычной жизни выслушать бы не пожелали… — Дикость какая-то… — Мысленно сплюнул Тим, не желая признавать простых истин. Хитро прищурился, Машу вожделенным взглядом окидывая. Дыхание задержал, на что-то решаясь. — Маш, а зачем тебе всё это надо, а? — Что именно? — Помогать мне? — Помогать? Кажется, я свою зарплату отрабатываю. Разве нет? — Не знаю… Столько лет в бизнесе, что, кажется, научился различать тех, кто зарплату отрабатывает, от тех, кто делает погоду по всем фронтам. Так только на себя работают. — Значит, нарабатываю опыт, навыки, репутацию. — И всё? — Ты хотел услышать что-то иное? — Хотел. Например, был бы рад услышать, будто ты просто на меня запала и из шкуры вон готова вылезти, только бы я эти старания оценил. — А ты оценил? — Ты умеешь удивлять, Маш. — Как-то невысока оценка… — Да? А если так: меня возбуждает одна лишь мысль о тебе, о твоём присутствии в моей жизни. — Так клеишь меня сейчас? Я не поняла… — Покачала Маша головой, подобных ход не одобряя, а Тиму будто сперма в голову ударила, так понесло. Не слышал её, реакции расценить верно готов не был. Только блеск в глазах улавливал и откровенное желание в ответ. Хотела — он чувствовал. И то, что занервничала… Пожалуй, впервые за те два месяца, в которые расставались часа на четыре максимум. — Как ты сказала? Клеить пытаюсь?.. Пожалуй, что так… Получается плохо? — Хмельно улыбнулся он, а ведь всего грамм сто на двоих выпили. Отметили успех, так сказать. Значит, от желания захмелел… Совсем немного времени понадобилось на то, чтобы решиться на первое движение. На первое плавное, тягучее движение. Взгляд её контролировал, прервать контакт не позволял, подначивая, а когда напротив остановился, уже не смог или просто не захотел себя сдерживать. Рванул её на себя, из кресла вытаскивая, на стол усадил, ноги коленом раздвинул, между ними устраиваясь, юбку до пояса задрал, не воспринимая вялого протеста как такового. Поцеловал её. Глубоко и грубо. Одной рукой за затылок, другой — за шею, за подбородок удерживая. Не спрашивая, а подчиняя своей воле. Он сейчас был сильнее. Во всём. Тем и пользовался. Изголодался… Устал смотреть, как его дразнит, заведомо зная, что шансов ноль. Теперь ситуацией владеть хотелось. И получать отзыв. Её. Громкий. Как родился первый гортанный стон, физически почувствовал, и заколотился от напряжения, что никак не отпускало, а лишь закручивалось, будто тугая пружина. Губы её мягкие, нежные, горячие… Чуть подрагивают, стоит лишь на секунду от них оторваться. Шпильку из волос вытащил, их распуская, и не сдержался: пропустил сквозь пальцы, шёлковой гладкостью наслаждаясь. И всё на уровне инстинктов, тайных желаний, напрочь забывая о контроле и его существовании. Подпитывая собственное возбуждение, пахом о её бедро потёрся, жарко выдыхая грязные ругательства: то самое желание больно било по мозгам и уничтожало даже зачатки здравого смысла. Всего хотелось. И много. Прямо сейчас. Не сдерживал себя, когда стянул пиджак с её плеч, не задумывался над тем, зачем с силой дёрнул белоснежную блузку, с корнями вырывая маленькие пуговички, и упивался странным наслаждением от собственной бесшабашности, от вседозволенности, которой прежде не позволял. Целовал и стонал от удовольствия. Кожу на оголённых плечах прикусывал и глаза зажмуривал, такими сладкими были ответные стоны. Почувствовал её порыв: тоненькие ладошки, что твёрдо и уверенно скользили по спине, рассеивая внимание, и знакомая горечь разлилась по рту. Отрезвила мгновенно. Получше любого ледяного душа. На автомате продолжая ласки, отстранился, желая посмотреть на Машу со стороны. Незнакомка. Чувственная, страстная, игривая. Она жарко стонала, в азарте прикусывала нижнюю губу и едва ощутимо подрагивала от малейшего прикосновения. В считаные мгновения сердце выровняло ритм. Будто дразня, Тим отстранился существеннее, а сам, холодно улыбаясь, наблюдал за тем, как ловит его губы, как тянет к себе ладони, предлагая забыться, соблазняя. Сама того не понимая, всё живое в одно мгновение уничтожила. Его взгляд вновь стал холодным, а движения поддавались точному расчёту. И только желание, что так и сквозило, что так и отзывалось знакомой болью, требуя немедленной разрядки, потушить не удалось. Потому и воспользовался предложенным. Ладонью между её ног провёл, на готовность проверяя, скривился, пережидая пульсацию в паху, и расстегнул молнию брюк. Высвободил член из белья, оттягивая резинку, её трусики сдвинул в сторону и плавно вошёл. Одно размеренное движение. До упора. До такого знакомого женского всхлипа от ощущения наполненности. Казалось, в эту секунду они все звучали одинаково, все имели одно и то же выражение лица. Тим конвульсивно сжался, уставившись в её глаза, и на короткое мгновение замер. Всё-таки она другая. Что-то поняла, что-то почувствовала… Изменения в нём уловила и теперь смотрела в упор. По-хорошему стоило бы просто разбежаться, отмахнувшись от наваждения, но Тим не сдвинулся с места. Всё так же, в глаза глядя, в нежном поцелуе коснулся женского кулачка, что с неестественной силой сжимал ворот его сорочки. Подался вперёд и в бессовестном жесте провёл языком влажную полосу по её приоткрытым губам. Вызов бросал, не иначе, а она не ответила. Точно каменное изваяние в его руках замерла. Ему бы в тот момент следовало акценты расставить, взгляды пересмотреть, но привычка рубить сплеча всегда устраивала больше, и Тим толкнулся в неё ещё раз. Только теперь резко, агрессивно. Едва заметно ухмыльнулся, почувствовав, как по её телу прошла вибрация протеста. Прочувствовал, но к сведению не принял. Затылок её сжал, удерживая, и принялся трахать. Без эмоций и удовольствия. Без замирания сердца и уж точно без той страсти, на которую, как всего минуту назад понял, способен. Её стоны стихли, её запал исчез, и только сбившееся дыхание от ярых, но ровных толчков, напоминало о том, что ещё ничего не закончилось. В какое-то мгновение и удовольствие померкло. Так… по инерции заканчивали начатое. Тим кончил, уже ясно понимая, что перешагнул какой-то запретный предел. В плечо её головой уткнулся, отдышался. Зубы сжал, чувствуя, как Маша ослабила хватку, в которой так и удерживала ворот его рубашки. И отстранился. Вот только просто уйти в сторону себе не позволил, хотя так поступить и стоило. Ему доказать что-то хотелось. Непонятно только кому: самому себе или всё же Машке. Оттого взгляд на её лице и задержал. В глаза смотрел. Нагло и уверенно, хотя, стоит признаться, уверенностью в тот момент и не пахло. Пахло тогда большой ошибкой, которую признавать не хотелось, но он всё смотрел и смотрел, как тухнет едва заметный огонёк в глубине глаз напротив, как однобокая ухмылка зарождается на тонких губах. Ведь Маша всё поняла, всё почувствовала… и не остановила… Пожалуй, Тим не был против получить от неё увесистую оплеуху. Это бы отрезвило. Но Маша стерпела. Промолчала и когда он развернулся, направляясь в ванную комнату кабинета. А ему было вроде как всё равно. По крайней мере, очень хотелось себя в этом убедить. Самовнушением и занимался, глядя в собственное отражение. Плеснул в лицо холодной воды, ладонями его с силой растёр и шумно выдохнул, впервые в жизни не понимая, какого чёрта всё это затеял. Но даже убеждённость в том, что Машка… да она такая же продажная сучка, как и все, не внушала спокойствия. Он-то лучше, что ли? Ведь ни от одной такой сучки не отказался. Так… кто из них в таком случае хуже?.. Из ванной вышел и тут же к бару направился. Вискаря плеснул, глоток сделал и только тогда смог глянуть на Машу снова. Вот только ту растерянность, что во всём её облике читалась, готов увидеть не был. Отчего-то разозлился ещё больше. — Приведи себя в порядок. — Бросил с немалой долей презрения. По крайней мере, Маша расценила эту интонацию именно так. Задрожала внутренне, заставила себя сглотнуть ком, что так и стоял в горле с момента, как Тим ушёл, сильнее стянула в кулак полы блузки, что он так неосмотрительно разорвал, волосы заправила за ухо, хотя проделала этот жест уже раз десять за последние две минуты. В ванную комнату метнулась и дверью хлопнула, саму себя не оправдывая в этой порывистости. А чего, собственно, хотела?.. Он ничего и не обещал… вроде… И всё, что раньше было, не более, чем самообман. Нормальных мужиков не существует. Кабели, эгоисты, сволочи. И любимый Филя сволочь, и Серёга. Просто с этими у неё не было отношений, вот и не попали в такую нелестную категорию сразу. А так… Это нужно просто проглотить. Как горькую пилюлю. Уже не впервой, а, значит, не так страшно. Только сейчас, пожалуй, и поняла, как чудесно было оставаться слепой идиоткой, что так беззаветно любила Самсонова. Как чудесно было не видеть чужого безразличия и не замечать, как о тебя вытирают ноги. Самсонову в итоге не простила, а что же сейчас?.. Неужто гордости на то, чтобы уйти достойно, не хватит? Выходила из ванной комнаты с твёрдым намерением покинуть этот кабинет раз и навсегда. Без лишних эмоций, без разборок, без унижений. А на деле застыла посреди комнаты, глядя на мужскую спину, ожидая чего-то из разряда невероятного. Пересохшие губы облизала, понимая, что уйти вот так не в её правилах. Обижаться впустую, не разобравшись до конца… это так по-женски, а ведь она не женщина. Вот сейчас и стоит, подбирая слова для непростого разговора. А что может быть проще правды?.. — Тим, давай поговорим. — Предложила и сама себе не поверила. Тому, что даёт ему шанс, не поверила! Тому, что готова выслушать оправдания и, что самое страшное, этим оправданиям поверить. Вот только он оправдываться не собирался. И как-то пояснять происходящее тоже. На призыв повернулся, изобразил на лице внимание. Руками развёл, сообщая о том, что ему-то сказать и нечего. Сдержать негодование у Маши не получилось. А ещё это отвратительное понимание того, что она вот-вот расплачется… — Я не умею уходить вот так. — Произнесла тихо и с раздражением сумочку на стол швырнула. — Меня мужики воспитывали, я привыкла всё доводить до конца! — Выкрикнула, наверно, самой себе поясняя, отчего до сих пор стоит здесь и терпит это откровенное унижение. — Что сейчас произошло, Тим? — Задала тот самый вопрос, пытаясь унять бурю, что нарастает внутри. И ответа ждала. Как он глубоко вздохнул, видела, как изобразил раздумья, как на губах появилась паршивая ухмылка… Та самая, что не сходила с лица Самсонова, когда тот излагал свои планы на жизнь. Противно стало. От себя самой и от того, что происходит, но с места не сдвинулась. Только взгляд опустила. Так легче. — А ничего не произошло, Маш. — Услышала она, казалось, спустя вечность, и грудь сдавило сильнее. Той самой обидой, что Маша с таким усердием отрицала всё это время. Банальной женской обидой. — Ничего существенного. — Прозвучало со смешком. — Просто ты повторила всё ту же ошибку. Трахнулась со своим начальником. Не больше и не меньше. И вот теперь ты мне ответь, милая. Что это было? Банальная привычка или ты реально удовольствие получаешь, когда тебя на офисном столе имеют? — А я не с начальником трахалась. — Маша оскалилась, пытаясь унять тупую боль. — Нет? А с кем? Только не говори, что с другом, а то мне сразу противно становится при мысли, сколько же у тебя было друзей. — Специально сейчас это говоришь, да? — Специально? В смысле, чтобы тебя обидеть? Нет, дорогая. Тебя же мужики воспитывали. Вот у нас и вышел чисто мужской разговор. — Ты сейчас на самого себя непохож… — Заметила Маша и на удивление мягко улыбнулась. Так, что Тиму от себя самого противно стало за эту её улыбку. — Это не я не похож. Это ты у нас проявила фантазию, рисуя мой образ. Вот только ошиблась. Снова. — Снова… — Эхом вторила Маша верно сказанным словам и отчаянно кивнула. — Впереди выходные. У тебя будет время подумать над этим.