— А у тебя есть другое объяснение? Что, например? Я в одной с ней квартире жил! Спал в соседней комнате, задницу её голую по утрам лицезрел, мучаясь от непроходящего стояка! Только что в трусы не залез, вконец задолбавшись с намёками. Да и то, потому что Машка такая вся из себя замечательная! Добрый, светлый человечек! Обижать её не хотелось своим потребительским подходом к этой грёбаной жизни! А ей, что есть я, что нет меня! Один хрен! А тут вдруг опомнилась! Взгляды эти её, улыбочки… полное погружение! И всё после того, как почву прощупала, после того как положение и статус совпали с её высокими требованиями! — А что это ты сейчас кричишь? — А я не кричу! Не кричу! Это я так тебе втолковываю, потому что с первого раза не доходит. Так как? Есть ещё желание её защищать? — Да мне-то что? Тебе с этим жить… — А мне прекрасно живётся! Просто чудесно! Я долбанный параноик, который однажды сдохнет, скрючившись, как Кощей, над своим богатством! — Что ты ей сказал? — А ничего не сказал! Не успел! На удивление сообразительная особа оказалась. Взяла и ушла, не позволив объясниться! Вот так взяла меня и перед фактом поставила! Заявление через третье лицо под нос, и точка! На, тебе, говорит. Съел? Смотри не подавись только! — Я не пойму, что тебя сейчас так бесит? То, что не оправдала возложенных надежд или что не позволила высказать сложившееся о ней мнение в лицо? — Она меня просто бесит! Как появилась в моей жизни, так и не даёт покоя! — А мне кажется, ты сейчас так расстроен, потому что раки назад поползли. — Какие ещё раки? — Судя по градусу, варёные. Сделала она тебя. Ты и предъявить ничего не успел, как она хвостиком вильнула, и предложение провести вместе несколько замечательных недель потеряло свою силу. Ведь что-то было. — Проговорил Жора с давлением, а Тим глаза закрыл, мысленно пытаясь сосредоточиться на чём-то отстранённом. — Что-то настоящее. — Просто заткнись. — Устало выдохнул Тим, а Жора посмотрел совершенно серьёзно. — Я поговорю с ней, и всё уладится. — Отлично, мамочка! Как раз этого мне и не хватало! Твоей поддержки! — Она умная баба, неужто не поймёт? — Я сам справлюсь! — Да? А я по глазам вижу, что трусливо отойдёшь в строну. — Да потому что ей нормальный мужик нужен! Нормальный! Который ценить её будет! Который любить сможет нормально! А не так, как я… — Самоанализ — это очень хорошо. Да и порция самокритики в тему, только с чего ты взял, что кто-то это сделает лучше тебя? — Я конченый человек, Жо-ра! Посмотри на меня?! Во что я превратился! Я не хочу! Не хочу, чтобы она очень скоро пожалела о том, что дала мне шанс. А потом, чтобы жалела о том, что дала шанс второй и третий. — Ты в какой момент к этим выводам пришёл, дорогой друг? — А вот как только понял, как в ней ошибся, так и пришёл. Точнее, не в ней… в своих подозрениях… Это болезнь, понимаешь? Это болезнь! И я настолько боюсь, что без своих денег никому в этом огромном мире не нужен, что стараюсь заработать их всё больше и больше. Не потому, что мне мало. А потому что боюсь: вдруг мне не хватит на очередной каприз очередной любовницы и та пошлёт меня к чёрту. А, по сути… правильно и сделает. — Это хорошо. — Что именно? — То, что сам всё это понимаешь. Давно хотел поговорить с тобой вот так, да всё не получалось. Больно уж ловко ты эту тему обходил. От своих страхов нужно избавляться, Тимох. Вырасти из своих страхов пора. — Не знаю… Я не знаю! Вся эта убеждённость настолько прочно засела в моей голове, что… — Она всё поймёт. — А я не хочу, чтобы понимала. Я не хочу, чтобы смотрела, терпела, прощала. Пусть живёт своей довольной сытой жизнью, пусть как сыр в масле катается между своими мужиками. Ей это очень идёт. Идёт оставаться беззаботной девчонкой. — Спросил бы лучше, чего она сама хочет. Может, тоже повзрослеть? — Тихо проговорил Жора, с дивана поднимаясь, и направился к выходу. — Куда ты? От вопроса Жора небрежно отмахнулся. — А я, может, с лучшим другом напиться хочу? Что тогда? Тоже отмахнёшься? — Шампанское ещё осталось. — Пробормотал Жора, удаляясь. Осторожно прикрыл за собой дверь и тягостно вздохнул, оставляя Тима одного. — Ну и ладно. Не очень-то и хотелось… Звонок в дверь стал приятной неожиданностью после двух дней полного застоя. Сначала Маша ждала Тима… Да! Она всё-таки его ждала! Впрочем, совершенно напрасно. Потом ждала Серёгу, которого пригласила на сто грамм «поговорить», а он так и не появился. После она ждала ну, хоть кого-нибудь, но желающих её навестить так и не нашлось, а вот сейчас этот звонок. Она даже замерла, ожидая подтверждающего повтора, так растерялась. К слову сказать, растерялась Маша в тот самый момент, как приняла нелёгкое решение уволиться очередной раз. Она не хотела уходить. Намного больше, чем не хотела уходить от Самсонова. И вот теперь переживала самую настоящую трагедию, а ещё… ещё она снова почувствовала себя одинокой. И страдала тем самым одиночеством, от которого даже не плачешь, а от которого выть хочется. Долго и протяжно. Маша понимала, что упустила нечто очень важное и такое необходимое. Упустила и не захотела выключить режим «женская гордость» от которого открещивалась всю жизнь. Да, она просто обиделась, уловив намёк на собственную меркантильность. Совершенно по-женски. И объясняться не имела ни малейшего желания. А теперь вот сидит, вздрагивает от дверного звонка, звук которого всё же повторился. Решительно вскочив с дивана, Маша подбежала к двери и торопливо ударила пальцами по замкам, спеша справиться со всеми затворами, а, увидев на пороге Тимошиного друга Жору, нельзя сказать, что уж очень обрадовалась. Наверно, даже наоборот, весьма выразительно продемонстрировала желание побыть наедине с собой. Не оттого ли с той же скоростью она попыталась дверь захлопнуть? Да разве же с этим чудовищем справишься?.. Жора решительно надавил на дверное полотно и уверенно шагнул в квартиру. Казался предельно счастлив от нежданной встречи и совершенно бессовестно поигрывал густыми бровями. — Машуня, сокровище ты наше… — Довольно оскалился он. — Ты наверняка догадываешься, что о тебе говорит весь город? Да не просто говорит, а, будто пчёлы, жужжат со всех сторон, только и успевай отмахиваться! — Отмахиваются от мух. — Терпеливо процедила Маша сквозь зубы и притопнула ногой, ожидая, когда визитёр напомнит о причинах, по которым пришёл. — А с пчёлами этот номер не пройдёт. Что хотел? — Вот, за что я тебя люблю, так это за прямоту и открытость! — Громогласно заявил мужчина, ожидаемо не обидевшись. — А пришёл к тебе с предложением. — Выдержал интригу, на которую Маше было откровенно плевать. А Жоре было плевать на её плевки, потому, не дожидаясь ответа, он стянул свои блестящие ботинки, небрежно отодвигая их ближе к обувной полке, и, окинув Машу надменным взглядом, прошёл в сторону кухни, где удобно устроился за столом. Тут же бахнул по столешнице запасённой заранее бутылкой шампанского. — Я так понимаю, заглянул на огонёк по привычке? — Предположила Маша, глядя на такой замечательный повод для беседы. — Только, вероятно, забыл, что дружок твой тут больше не обитает. — Отчего же? Только что от него, и, не поверишь, с наилучшими намерениями. — Удивлять тебя не стану, и как понимаешь, в наилучшие намерения не поверила ни на секунду. Давай, выкладывай, что хотел, и проваливай. — А гостеприимство, Машуня, это, пожалуй, твой конёк! — Не понятно с чего обрадовался Жора. — Уже давно я не испытывал такого сильного желания не двигаться с места как можно дольше. Так меня завести способна, разве что, моя невеста. Маша нетерпеливо посмотрела в окно, пытаясь перевести взволнованное дыхание. — Да ладно, ладно… Не злись. — Милостиво махнул рукой мужчина и задумчиво потёр подбородок. — Значит, ушла от него, да? — Послушай, Жора… — Начала, было, нападение Маша, но вместо ожидаемых некультурных слов, совершенно культурно замолчала, выдавая нервную улыбку. Мужчина вытянул губы трубочкой, оценивая выдержку. — Ну, в принципе, я так и понял. — Глянул исподлобья. — Так вот, детка, я хочу предложить тебе работу, раз уж вышло так, что ты снова скучаешь без дела. Маша неприлично громко фыркнула и глянула как на умалишённого. — И что же вы имеете мне предложить, господин хороший? — Несдержанно выдала и тут же отметила, что Жора в лице изменился и из милого добряка превратился в хищника с голодными глазами. Непроизвольно попятившись, Маша сцепила зубы, пытаясь перед напором и явным превосходством в силе воли устоять. — Должность секретарши, разумеется. — Сжал Жопа пальцы в кулак. — Ведь с тем зарядом бодрости и здоровой злости, что получаю при виде тебя, я готов на немалые свершения. — Едко процедил. — Иди к чёрту. — Обиженно отвернулась Маша, и устало выдохнула. — Иди, иди, я не шучу. — Добавила чуть погодя. — А ещё я предлагаю тебе отличную возможность отомстить обидчику. — Пробормотал Жора будто нехотя, но за реакцией Маши следил чётко. — Чисто по-женски. — Добавил для убедительности и гневно прищурился, когда она демонстративно хмыкнула. — С тобой, что ли, мстить? — Выдала без должного уважения, но тут же смягчилась и едва заметно покачала головой, тут же её опустив максимально глубоко. Напряжённо вздохнула. — Знаешь, ты… вот что… Не подумай ничего такого, но… — Она страдальчески усмехнулась и одним широким движением ладони стёрла с лица уже так явно заметную усталость. — Я никогда не засоряла свою жизнь такими глупостями, как месть, и всё в этом роде. Никогда не засоряла и сейчас не собираюсь. Мы вполне мирно разошлись в разные стороны. Без обид и взаимных оскорблений. И… и я не вижу повода… — Рукой махнула, предлагая бессмысленный разговор прекратить, а Жора всё смотрел на неё и смотрел. Требовательно, с претензией. — Так сейчас выглядишь, будто я тебе потрахаться предложил. — Прищурился, к собственным словам примеряясь, а Маша нервно хохотнула. — Я не знаю, что он там тебе наговорил, но у меня… — Тим сожалеет о том, что ты не дала ему шанса извиниться за те глупости, которые он напорол в горячке. — Пусть даже так, пусть… — Поторопилась заверить Маша, но запал исчез слишком быстро. И вот ещё одна её фраза осталась не законченной, но даже с этим она готова была смириться и понятливо кивнула. — Я не хочу это обсуждать, ладно? — Скривилась как от боли, так Жора хмыкнул. — Ни с кем бы то ни было, ни тем более с тобой. — Так, я вроде и не настаиваю. — Жора откинулся на спинку стула и с видом хозяина жизни, пальцами по столу постукивал, сбивая с нужной мысли. — Я работу тебе предлагаю. Отвлечёшься, забудешься… — Заговорил сладко. Настолько, что у Маши от этой сладости горько во рту стало. — Мне ничего от тебя не нужно. — Едва не по слогам проговорила, а тот и глазом не моргнул. — Мне нужно. — Заявил с зашкаливающей наглостью в голосе. — И, не поверишь, именно от тебя. Не ломайся. Давай, прими уже взрослое решение и будем двигаться дальше. — Ты меня не слышишь? — Это ты меня не слышишь! — Повысил он голос, заставляя Машу вздрогнуть и спину по струнке выпрямить. — Или, как вариант, просто не понимаешь, с кем говоришь. — Добавил основательнее и тише, пользуясь методом «кнута и пряника». Смягчился и строгий взгляд, и общее напряжение вдруг пропало. Жора с места привстал, руку к Маше через весь стол протянул, ответного жеста дождался и только тогда представился. — Градский Георгий Вениаминович. — Сказал и собой остался доволен. Не понял только, отчего Машу так перекосило. — Что опять не так? — Подбоченился, банально устав от этих её заскоков. — А у тебя самомнение не зашкаливает, Жора? — Неприветливо хмыкнула она. — Где ты и где Градский? — Проговорила так, будто за живое задел, а потом с места сорвалась и в одну из комнат метнулась. Вернулась уже с журналом в руках и премерзкой улыбочкой. — Вот! — Ткнула пальцем в изображение толстяка на обложке. Жора брезгливо поморщился. — Ну и что? Что «вот»? — Цокнул он в итоге языком.