— Какого чёрта здесь происходит?! — Рявкнул по ходу действия, и лишь краем сознания уловил ошалелый Жоркин взгляд, сдавленный женский вскрик и последующее негромкое ругательство. — Немножечко… накрутила… — Нервно сглотнул Жора и, не торопясь, обошёл машину стороной. — Тимоха? — Странно позвал, будто с психом разговаривает. — А это шутка была. — Нервно шеей дёрнул, взгляд не отводя. — Что? — Дёрнулся тот всем телом. — Лизкин утренний бред — это шутка. — Пояснил Жора, старательно выделяя интонацией каждое слово. Медленно приближался. — Сестрица твоя, фантазёрка. А, давай, говорит, мы дадим им шанс пообщаться в неформальной обстановке. — Кому «им»? — Со стоном обречённости рыкнул Тим и напряжённо сглотнул, покосившись на хрупкую женскую фигурку, в свободно свисающей Жоркиной рубашке. Добившись вменяемого взгляда, Жора прозвучавшим словам кивком головы поддакнул и, на скрючившуюся у машины девицу, внимательно глянул. — Машка, ты как? — Проговорил спешно и челюсти сцепил до желваков на скулах. Странно улыбнулся. — Машка?.. — Позвал тихо и на друга встревоженный взгляд бросил. А Тим только и видел, что её ладошку, которая до белых костяшек в дверцу машины вцепилась. Так, будто только эта самая дверца и удерживала её на этом свете. А потом хватка ослабела, ладошка с дверцы соскользнула, и Машка начала оседать. Или, скорее, стремительно падать. Тим её подхватить успел и на траву усадил, к себе разворачивая. Только тогда и разглядел, что сквозь пальцы другой ладони сочится яркая кровь. Только тогда заметил, что эта кровь успела пропитать рукав рубашки до самого локтя, а теперь, стекая по ладони, уверенными каплями опускалась на притянутые к груди колени. Ладонь от раны Тим оттянул, а Жора за его спиной нехорошо охнул. — Бровь рассёк. — Констатировал, чем только больше разозлил. — Нужно что-то холодное приложить. — Скрипнул зубами в ответ Тим и на Жору внушительно посмотрел. — И полотенце принеси. Сухое. Как тот метнулся в сторону всё ещё мирно отдыхающего народа, смотрел, мысленно отсчитывая такие необходимые для передышки секунды. Потом только осторожно выдохнул и на Машу посмотрел крайне внимательно. Нездоровую бледность отметил и участившееся дыхание и то, что она вот-вот сорвётся на плач, заметил, а, может, просто почувствовал, потому приобнял и губами к виску прижался, успокаивая. — Сейчас всё решим. — Шепнул, но уверен был, что не поверила. Ему — нет! Только всё равно не отпустил. Даже когда Маша попыталась независимо повести плечом. — Холодная только водка! — Рявкнул Жорик, над ними нависая, а Тиму показалось, что Маша в этот момент вздрогнула. Так странно, будто своей слабости испугалась. Или того, как он бесцеремонно нарушил их уединение. — Давай промокнём, чтобы обеззаразить. — С энтузиазмом принялся он крышку с импортной бутылки скручивать, и не успела Маша толком возмутиться, как пропитанную сорокоградусным спиртом салфетку ей в лицо ткнул. Маша взвизгнула и взвыла, расплакавшись. Чужие руки от себя оттолкнула, подскочить попыталась, но Тим удержал. — Да ты охренел. — Процедил сквозь зубы и на обожжённую рану дуть принялся. — Руку убери. — Ей приказал и ждал, пока Маша послушается, пока помощь его примет. — Маша, рассечённая бровь сама не затянется, кровь будет идти. Прижать надо. — Терпеливо пояснил, а она только сильнее расплакалась, с усердием отрицательно головой качая, но полотенце всё же приняла. — В больницу надо. — Заключил Жора, когда уже в стороне стояли. Тим только рассеянно кивнул, глядя, как полотенце пропитывается алой кровью. К тому моменту Машу окружили сердобольные страждущие и наперебой давали советы. — Надо. — Недобро оскалился, решительно кивая. — Поехали. — К машинам направился. — Тимоха, мы не думали ничего плохого. — Услышал нелепое вдогонку. Обернулся. — А по-моему вы в принципе не думали. — Наиграно весело согласился. — А сейчас давай разгребать. — Руками развёл. Бесцеремонно растолкав толпящихся зевак, легко Машу на руки подхватил и усадил в Жоркин джип. К тому моменту Маша уже притихла и не особо сопротивлялась. Казалось, ей в принципе всё равно, кто и что делает, только бы не тормошили, не обращались с нелепым сочувствием, а лучше, так и вовсе забыли о её существовании. До города ехали в каком-то нелепом молчании, которое только нагнетало и без того непростую атмосферу. Маша старательно отводила взгляд к окну, пытаясь сконцентрироваться хоть на чём-то, Жора сдавленно пыхтел, а Тим невольно отметил, что впервые за последнее время почувствовал спокойствие. Странное, но какое-то согревающее, что ли. И только когда остановились во дворе ближайшей больницы, Маша закрыла лицо обеими руками и пьяно, заплетающимся языком, что-то залепетала. — Боже мой, стыдно-то как!.. — Принялась причитать более или менее внятно и снова всплакнула. — Вот куда ты меня привёз?! — Слезливо возмутилась. Тим с Жорой непонимающе переглянулись, а она решительно раскрыла дверь, чтобы тут же неуклюже вывалиться из машины. – *ля, Машка, ты пьяная, что ли? — Отчего-то шёпотом уточнил подоспевший Жорик, всматриваясь в бледное личико. Тим к тому моменту воспринимал эту новость как данное, потому от друга только отмахнулся. А пока они в суете определились, к которой из множества дверей идти, строгий мужчина в белом халате в приглашающем жесте лениво махал рукой с зажатой в ней сигаретой. — Машка, ты? — В голос возмутился тот, что в белом халате, и отчего-то широко улыбнулся, как только Тим с Машей на руках приблизился. Теперь казался совершенным добряком, призывно улыбался и отдавал чёткие распоряжения. Обогнув скопившуюся в травмпункте очередь, толкнул одну из белоснежных дверей и пакостно оскалился. — Милости просим! — Деловитым жестом указал на обитую светлым дерматином кушетку. Как только Маша устроилась без посторонней помощи, оттеснил мужчин к дальней стене и отбросил в предусмотрительно открытую урну окровавленное полотенце. — Что ж ты такая непутёвая? — Строго спросил, за подбородок её личико из стороны в сторону ворочая. — Замуж тебе надо. — Сморщил до этого гладкий лоб, и как-то особенно, профессионально, что ли, скривился, рану осматривая. — А то катишься, скажу я тебе, по наклонной… Н-да! — Сделал неутешительный вывод, и губы вперёд вытянул, к какому-то решению примеряясь. — В прошлом году с чьей-то свадьбы со сломанной ногой привезли. — Обернулся врач на Жору с Тимом, поясняя. — И, что интересно, все пьяные вдрабадан, а Маша наша всего лишь на пробку наступила, но с результатом! Вот так подумать… что ни год, всё где-то влезть норовишь. А потом бежишь… спасите-помогите, и всё под градусом, да с новыми мужиками подмышкой. Вот, зря! Зря ты, Калюжная, за меня после школы не вышла! А ведь я тебя любил всем сердцем. — Что ж ты, Артёмка, только на своём мальчишнике мне об этом сообщил? — Вроде и беззлобно уточнила Маша, а всё же слышался в её голосе какой-то упрёк. Врач широко улыбнулся, на Машку хитро поглядывая. — Это, конечно, понятно, но ты лучше скажи, кто тебя, дитё горькое, напоил? — Да нашлись люди добрые… — Невесело пробормотала она и на ребят в углу комнаты покосилась. Врач перевёл на них строгий взгляд. — Наркоз не возьмёт. — Проговорил им, казалось бы, одними губами. — Что ты там кривляешься, убогий? Можно подумать я ничего не понимаю! — Возмущённо хлопнула его по плечу Машка и на кушетке улеглась. — Давай, делай уже что-нибудь, пока я не умерла от потери крови. — О-ох… постарайся расслабиться. — Неодобрительно качнул головой врач, и Маша послушно закрыла глаза. Выглядела в этот момент абсолютно безобидно, но это была лишь видимость. Она практически не скривилась, когда тонкая иголка шприца с обезболивающим пронзала воспалённую ткань, едва поморщилась, пока шла обработка кожи антисептиком, но утробно простонала на всю мощь голоса, как только первый шов стянул края раны. — Что ты там стонешь, я чуть от страха не умер — думал, спишь! — Тут же отозвался невозмутимый с виду врач и с ловкостью фокусника завязал узелок на шёлковой нити. Второй и третий стежки прошли в относительном спокойствии, а вот на следующем Маша взвыла. — Как же я вас всех ненавижу! — Зло прорычала она и вцепилась в кушетку пальцами. — Машунь, небольшая просьба: если хочешь возмутиться или кого-то обругать, можешь себя не сдерживать, но при этом, будь так любезна, бровями не шевели! — Пошёл к чёрту! — А я вот с тобой по-хорошему, между прочим. — Я Филе скажу, и он тебя четвертует. — Так-то оно так, вот только, кто тогда латать тебя будет, убогая? — Что б ты провалился! — Едва не по буквам выговаривала, выгибаясь под сильными руками. — Я уже говорил, что меня возбуждает твой голос? — Нахально усмехнулся док, но успел отступиться до того, как Маша рукой взмахнула в нескромном желании в его словах убедиться. — Я так и не научился пользоваться слабостью пьяных женщин. — Пояснил он, носом к носу наклонившись. — Всё. Готово. Жить будешь. — Отрапортовал намеренно громко и Маша устало вздохнула. — Можете забирать. — Махнул группе поддержки и Тим шагнул вперёд. — Как рану обрабатывать, чем? Через сколько швы снимать? — Знаете, что, молодой человек, если так и дальше пойдёт, совсем скоро наша милая барышня лучше меня будет этот порядок знать. — Отмахнулся врач, а потом в упор на Машу посмотрел. — Зелёнкой пусть лоб мажет! — Проговорил, будто выругался. — А швы через неделю сниму. Снова сделаю тебя красивой. — Неуверенно усмехнулся, но прежде чем отпустить, всё же выдал на руки какую-то присыпку. — Не хватало ещё, чтобы воспалилось. — Спасибо. — Опомнился Жорик и достал из портмоне купюру. Врач только криво улыбнулся. — Не нужно. Не забывайте только Машку уважать, заботится о ней и, по возможности, любить. — Спасибо… — Неловко пробормотал Жора и на Тима покосился. — Маш? — Окликнул врач, когда она уже к двери плелась. — Мне нужно знать, почему ты в таком виде? — Обеспокоенно уточнил, а она лишь головой покачала. — Я всю жизнь в таком виде. Мужиков только меняю как перчатки, а в остальном… — Рукой махнула и за собой дверь захлопнула. Жора недоумённо пожал плечами. — Никогда не видел, чтобы врачи так быстро работали. — А это не врач! Это заведующий первой городской травмой. Я же тебе говорила. — Склонила Маша голову набок и болезненно поморщилась. — Ни хрена. Дальше не пойду. Несите меня на руках. — Нагло заявила и легко поддалась, к мужской груди прижалась, когда Тим подхватил её. — Интересная ты девушка, Мария Владимировна. — Не сдержался от комментария Жора, как только в машину сели. Заинтересованно на Машку глянул, внимания дождался. — И везде-то у тебя связи… — Везде. — Нехотя и совсем невесело отозвалась она. — Даже в бане. А не поехать ли нам в баню? Я покажу вам класс… — Вяло пробормотала она и устроилась на заднем сидении лёжа. — Ты уже показала. — Огрызнулся Тим и тут же получил тычок в бок. Жора повёл округлёнными глазами и изобразил на лице благодушие. — Ты как там, Маш, держишься? — Ненавижу сегодняшний день. — Буркнула она тихо. — Тебя домой подбросить? — Раз вы не хотите в баню… — Безразлично пробормотала. — Если шутишь, значит, жить будешь! — Спросил бы меня кто, хочу ли я этого. — Натянула Жоркин пиджак на голову, закрываясь от яркого света. — И чего, вообще, хочу. — А чего ты хочешь? — Чтобы меня любили и оберегали. — Беззлобно огрызнулась она. Жора рассмеялся. — Можешь так устроить? — Даже не знаю… — А зачем тогда спрашивал?