— Только подумай, сколько сил нужно для кулинарии! Эти курсы — все равно что спортзал. Если кого ударить противнем — точно убить можно. А пищевая мельница — ну, тот дуршлаг, которым ты пользовалась, — пальцы запросто перемелет… Рика фыркнула, вспомнив, как непросто было измельчать суп. — Это уж точно. Кулинарные курсы ассоциируются с приятным времяпрепровождением, но на самом деле это нелегкий труд. — А ученицы оказались замечательными, куда приятнее, чем я думала. Совсем не высокомерные и не выглядят такими уж богачками. Мне так их жаль: стали предметом сплетен лишь потому, что им не посчастливилось провести немного времени рядом с Манако. Наверняка Хитоми вышла из-за стола потому, что вспомнила эту неприятную историю. Сердце больно кольнуло. Рика оглядела вагон. Народу немного. Женщины примерно того же возраста, что и ученицы кулинарных курсов, уткнулись в свои телефоны. Должно быть, возвращаются домой с работы. — Зря я это сказала… Ну, про бёф бургиньон. Репортаж репортажем, но надо и совесть иметь. И почему на них так накинулись? Помню, обсуждали чуть ли не больше, чем дело Манако. — Все из-за предрассудков и зависти, думаю. Все посчитали дамочек, посещавших курсы, невероятными счастливицами, как тут не позавидовать. — Да, понимаю. По правде говоря, я и сама была к ним предвзята. Но я кое-что поняла за последнее время. После того как начала немного готовить. Регулярная готовка и уборка требуют немалого упорства. И сил. Тут скорее нужна не любовь, а именно сила… И, знаешь, бунтарский дух. Готовность биться за свое личное пространство и за то, чтобы повседневная рутина не поглотила без остатка. Глаза Рэйко засияли. — Именно! Бунтарский дух — это отлично сказано! Сидящий напротив них «белый воротничок», прижимающий к себе портфель, явно прислушивался к разговору. — Когда мир вокруг полон тягот и несправедливости, хочется привести в порядок хотя бы свою жизнь — так, чтобы тебе самой все нравилось. Построить свою маленькую личную крепость. Старательно, шаг за шагом. Это даже без больших затрат возможно, если все с умом делать. К тому же готовить своими руками то, что хочется поесть, очень приятно, пусть порой и непросто. Видеть Рэйко такой воодушевленной было приятно. Рядом с ней не пропадешь. Может, в чем-то ее неуемная энергия и подавляла Рёске, но, с другой стороны, наверняка она во многом и оберегала его. Благодаря сочному мясу ягненка губы Рики все еще хранили влажный блеск. * * * — Этот человек и правда существует? — Рика не сдержалась и перебила Манако. Она планировала написать статью о Манако, причем написать от первого лица, как будто та сама о себе рассказывает, для апрельского номера, но все оказалось непросто. Они отработали часть ее биографии вплоть до того, как Манако бросила университет. По ее словам, она познакомилась с пожилым мужчиной и по его совету начала зарабатывать на жизнь свиданиями с состоятельными людьми. Рассказы Манако об этом периоде ее жизни были ужасно размытыми и не внушающими доверия, и Рика отчаянно пыталась добиться от нее правды. Манако раздраженно передернула плечами. — Он сам заговорил со мной, когда я пила чай в кафе при отеле «Окура». Сказал мне: «Именно тебя я всюду и искал». Джентльмен с белоснежными волосами в ладно скроенном льняном костюме. — Расскажите, как все было на самом деле. Я ведь вижу, когда вы лжете. Видимо, лицо у Рики в этот момент стало недовольным, потому что Манако нехотя призналась, что за давностью могла все напутать. Возможно, она сама была инициатором знакомства в интернете, а уже после тот самый мужчина знакомил ее с другими. Однако в одном она ни в коем случае не желала уступать и упорно твердила свое: — Это не было проституцией. Большинству мужчин и возраст уже не позволял так развлекаться. Мы ели вместе в хороших ресторанах, беседовали, посещали кабуки, оперу и матчи сумо, спали в обнимку в респектабельных отелях. Иногда я делала им массаж. Больше ничего между нами не было. Рика не до конца верила словам Манако, но в любом случае речь шла о продаже собственной юности. К тому же на тему похождений Манако много писали, так что сенсации тут не выйдет. — Я вела жизнь, которую большинство моих ровесниц и представить не могли. Моим призванием стало исполнение мечты. Каждый мужчина рядом со мной забывал о времени. Все они без конца говорили о том, как со мной весело и приятно. А я не жалела сил, чтобы добиться их улыбки. Совсем как мадам Помпадур. Читала газеты об экономике, чтобы не ударить в грязь лицом в беседах с первыми лицами корпораций, изучала искусство и литературу. Не забывала и про тщательный уход за собой. — А ваша семья не знала, что вы бросили университет и зарабатываете на жизнь, эм-м… свиданиями? — Отец заметил что-то и приехал в Токио, чтобы наставить меня на путь истинный. Я сказала ему, что хотя и бросила университет, но посещаю профессиональные кулинарные курсы, так как мечтаю стать преподавателем в школе кулинарии. И что жизнь в Токио многому меня научила. Он остался доволен. Про встречи с пожилыми мужчинами я тоже рассказала, но объяснила, что просто общаюсь с ними и учусь жизни, они меня и пальцем не касаются. Отец любил приговаривать, что женщины не должны быть дешевками. Идеал женщины — прекрасная, недостижимая, загадочная Мадонна. Он, когда в Токио меня отправлял, постоянно твердил об этом. Когда он приезжал, мы всегда выбирались куда-нибудь поесть. Потом и Анна перебралась в столицу, и какое-то время мы жили с ней вместе. Она была еще совсем ребенком и не понимала, чем я зарабатываю на жизнь. Но я всегда наслаждалась моментами, когда мы оказывались в Токио втроем, без матери, — мне ужасно нравился такой быт. Вспоминая себя двадцатилетнюю, Манако сразу оживлялась. Надо признать: она жила в то время куда вольготнее, чем Рика с Рэйко, которые в этом возрасте уже начали работать. Рика отчаянно старалась влиться в рабочий процесс, и ей было не до развлечений и личной жизни. — Да, такой образ жизни определенно вам подходит. Но почему же вы захотели выйти замуж и принялись искать брачных партнеров? Мне кажется, вам это было не нужно… Манако слегка улыбнулась и склонила голову набок. — Я хотела родить дочку. — Но ведь мадам Помпадур так и не стала матерью, да? Насколько я помню, у нее было слабое здоровье, и выносить ребенка не получилось… Рика потеряла мысль на полпути и решила сменить тему. — Вы ведь не любите других женщин. Почему тогда именно дочку? Разве вы себе не противоречите? — Но ведь Анну я очень люблю. Семья — это совсем другое. У меня всегда был силен материнский инстинкт. — А ученицы из «Салона Миюко» — они тоже исключение? Слова встали поперек горла. Манако смотрела на нее так, словно устала лгать. Казалось, она мысленно беседует с симпатичными ученицами салона. Рика опустила взгляд на лежащий на коленях блокнот. Правило «контрастных цветов» работает не только при сервировке стола. Взгляды Манако на жизнь были настолько же категоричными, насколько сама она была одинока. * * * Сбрызнутый уксусом соус бер блан великолепно подчеркивал аромат морских ежей. Их теплая мякоть так и таяла во рту, превращаясь в нежный, пахнущий морем крем и оставляя насыщенное послевкусие сытных яичных желтков. Рика узнала, что «бер» на французском значит «сливочное масло». На втором уроке Рика перестала бояться сделать что-то не так и уже не стеснялась своей неловкости. Она поняла: благодаря умелому руководству мадам и совместными усилиями они обязательно приготовят все как надо и в срок. А значит — нужно просто наслаждаться процессом, вместо того чтобы бесконечно нервничать. — Не хотите немного поболтать за чаем после занятия? — Тидзу заговорила с Рикой, когда они уже складывали фартуки перед выходом. — Иино, а вы свободны? Рэйко, видимо, что-то уловила: она с вежливой улыбкой отклонила приглашение и, поцеловав Рику, ушла. Тидзу накинула на себя почти такой же, как у Рики, плащ — уже не новый, но добротный и аккуратный. Они с улыбкой переглянулись. В «Старбаксе» при книжном магазине недалеко от станции они уселись за столик внутри. На улице было еще прохладно, но несколько иностранцев попивали холодный фраппучино на открытой террасе. В салоне Рика и Тидзу только что пили кофе с десертом — «блинчиками Сьюзан», так что взяли по чашке горячего черного чая. — Вы, наверное, очень удивились, когда в прошлый раз Хитоми вдруг вышла из-за стола? — спросила Тидзу. Рика на это и надеялась: сегодня она специально поинтересовалась у Тидзу о самочувствии Хитоми, чтобы выйти на разговор. — Думаю, бесполезно пытаться все скрыть, так что я расскажу. Помните дело Кадзии Манако, которая убивала своих женихов? Вы ведь примерно знаете эту историю? Ну да, неудивительно, вас ведь журналистка порекомендовала. Рика удивленно округлила глаза, затем коротко кивнула, словно о чем-то уже догадывалась, — она не раз репетировала эти эмоции перед зеркалом. — Если поискать в интернете информацию о «Салоне Миюко», то вы легко найдете наши фото — они давно гуляют по Сети. Как только нас ни называли на форумах — и высокомерными богачками, взрастившими в Манако комплексы, мол, это мы довели ее до смертоубийства, и скучающими женушками-бездельницами с куриными мозгами… Конечно, это все неправда, но Хитоми наткнулась на эти обсуждения. Она очень впечатлительная и приняла все близко к сердцу — дошло до нервного срыва. Ее очень травмировал сам факт того, что она крутилась на кухне бок о бок с Кадзии. Так что эта тема стала у нас табу. Можете и Иино это передать? Ой, извините, что-то я заболталась… — Ничего страшного. Теперь я понимаю, что на курсах это нельзя обсуждать… Но я не против была выслушать. И… простите, если прозвучит невежливо, но мне любопытно узнать об этом больше. — Прекрасно понимаю. Наверное, не окажись я причастной, тоже следила бы за делом Кадзии Манако с праздным интересом. Да и потом, я по работе привыкла сталкиваться с критикой, поэтому не слишком впечатлительна… Ох, знаете, я вот говорю с вами и ловлю себя на том, что не могу остановиться. Знаете, мне кажется, где-то мы с вами точно встречались… Избегая ответа, Рика молча улыбнулась в ответ. Раз уж и Тидзу так кажется, значит, они действительно где-то пересекались. Может, Тидзу была секретарем у кого-то из тех, с кем Рика проводила интервью? — Бёф бургиньон, о котором вы спросили, был любимым блюдом Манако. Она очень старательно училась его готовить. Даже в суде про него упоминала. Из-за этого на нас ужасно наседали журналисты. На меня в том числе. И это было очень утомительно. Репортеры женских журналов заваливали вопросами в духе: «Можете поделиться рецептом этого блюда? Только подумайте, скольких невест спасут ваши советы!» Наши кулинарные курсы почему-то сочли «курсами успешных невест», пустив утку, будто мы учимся на них завоевывать популярность среди мужчин. Все эти вымыслы просто поперек горла стояли! Хорошо, что все позади. Возобновление работы салона — настоящий глоток свежего воздуха, терапия, чтобы оправиться от травмы. Все вернулось на круги своя — и появление вас, новеньких, тоже оказалось кстати. Думаю, скоро мы вновь переместимся в ресторан. Дома у мадам тоже хорошо, но на настоящей кухне готовить интереснее — сила огня лучше регулируется, и все такое. — А можно спросить… Какой была Манако? — Очень странной. Такое не забудешь. Она ходила в салон всего полгода с небольшим… Где-то пятнадцать занятий, наверное. Поначалу она всех приводила в замешательство. Ее взяли по рекомендации директора какого-то предприятия, завсегдатая ресторана Миюко. Сейчас я понимаю, что скорее всего он был любовником Кадзии. Кажется, это было на первом же занятии… Когда она попробовала ложечку готового блюда, то вдруг разрыдалась. Ну и удивились же мы! Сказала: такой теплый, нежный вкус, что слезы не унять. И на притворство было непохоже. Тидзу скользнула взглядом по недопитому чаю и остановила его на книжных полках. — А еще она настойчиво выспрашивала, откуда мы родом, где учились. Где купили сумку или одежду. Замужем или нет. Где работает муж. Есть ли любовник, если да — то есть ли мысли о браке. Разве не странно? В отношениях один на один Манако легко было сохранять высокомерие и смотреть на собеседника сверху вниз. Но, попав в женский коллектив, она в панике заметалась, пытаясь отыскать свое место и нащупать, на какой позиции в воображаемом рейтинге она находится. Рике легко было представить ее беспомощность. В груди всколыхнулось какое-то смутное чувство. Сопричастность? Сострадание? Жалость? Она тут же одернула себя — вовсе нет. — Все эти вопросы очень утомляли и раздражали. Я так устаю от всего этого во внешнем мире, прихожу на курсы отвлечься, передохнуть, а тут… — От всего этого? — Как бы объяснить… От мужского мировоззрения, которое делит женщин на категории и ранги, что ли… Манако была ближе к мужчинам, чем к женщинам. Она привыкла оценивать по шкале силы и влиятельности. Хотя оно и понятно. Если общаться только со стариками, которые покупают женщин за деньги, кто угодно таким станет. Я тоже в какой-то момент была близка к этому. Видимо, Тидзу заметила, как изменился взгляд Рики, и с улыбкой замахала рукой. — А, нет-нет, я не про любовные отношения! На работе меня в основном окружают мужчины с подобными взглядами. Женщин-ровесниц в коллективе совсем нет, все сотрудницы помоложе в конце концов ушли, потому что не смогли совмещать работу с семейной жизнью и воспитанием детей. Оглянуться не успела, как осталась совсем одна. Все чаще мне стало казаться, что восприятие притупляется и меня затягивает мировоззрение богатых стариков вокруг. Подружки стали казаться мне слишком оторванными от реальности, и даже моя сестра-домохозяйка, с которой мы всегда ладили, вдруг стала раздражать своей беззаботностью. И вот однажды я попала в ресторан мадам — был какой-то прием. До того момента я была равнодушна к еде, а там вдруг подумала — как хорошо! И еда была вкусной, и атмосфера очень приятной. Мы разговорились с мадам, и я узнала от нее про кулинарные курсы. Потом раза два подавала заявку, пока меня не взяли. А ведь до того я даже картошку толком чистить не умела. — Со мной похожая история, — кивнула Рика. — Я была в гостях у Сигэмори и попробовала блюдо, которое она научилась готовить на курсах. Меня оно так впечатлило, что я тут же принялась упрашивать ее помочь мне попасть на них. Ложь показалась Рике такой похожей на правду, что она сама поразилась. Ей тут же отчетливо представились не только манера речи и жесты Сигэмори, которую Рика видела только на фотографии в журнале, и тем не менее легко могла представить ее жизнь. Постоянно открытый ноутбук, куча специй на кухонной полке — и отсутствие времени на готовку. Нередко оказывается, что срок годности специй подходит к концу, и тогда Сигэмори спешит ее реализовать. Потом ночью ест слишком пряную и слишком острую пасту, запивая ее вином. Наверное, в чем-то они похожи… Мысль о том, что Сигэмори фактически продала своих подруг по курсам любопытным коллегам, Рика предпочла забанить. — Правда? Ну, я так и думала. Мне кажется, мы с вами одного поля ягоды. Не очень сведущи в кулинарии, но любим вкусно поесть. Практичны, но с удовольствием любуемся милыми безделицами. А в коллективной готовке стараемся выбрать себе занятие попроще, да?