– И хорошо, – кивнула Мария. – Я тоже… сегодня на свидание иду. – А ты с кем? – насторожился Федор. – Ага, я тебе скажу, а ты ржать начнешь, я тебя знаю. – Чего я, совсем уже? Ничего я не начну, – даже обиделся Сазонов. – С бывшим, что ли? Или с этим… алиментщиком? – Нет, не с алиментщиком, – покачала головой Мария. – С бывшим. С Владькой. – Но ты же не долго? – Не знаю. Поэтому ты, на всякий случай, возьми ключи. На вот, бери. – У меня свои. – да я замок поменяла. Это новые. Бери… Ой, ну куда ты их толкаешь? – как с малым дитем разговаривала Мария с Федором. – Смотри, вот для чего тебе эта штучка на джинсах… вот так вот берешь брелочек, зацепляешь. А цепочку с ключами сразу – эть, и в кармашек! И искать не надо. И никогда не потеряются. – Нормально. А чего раньше не объяснила? – усмехнулся Федор. – Ты мне уже… как мамочка… – Как кто-о-о-о? – отчего-то не обрадовалась Маша. – Да ладно, ладно… как сестра, так пойдет? – Все! Иди давай… Ромео – перестарок… И все же, Федор не удержался, ухватил со сковородки куриную ножку и впился в нее зубами: – Пока до этого ресторана… доживешь… – Правильно. И сильно не пей, – и в самом деле, как мать, наставляла одноклассника Мария. – А то придется потом тебя, как Петушкова – лечить. Потом… любой Тоньке рад будешь. Федор даже не спорил. Сегодня он был послушен и покладист как никогда. – Все, Маш, побежал! – махнул рукой Сазонов и выскочил за дверь. Со стороны можно было подумать, что любящая жена провождает мужа на ночное дежурство. Наверное, если б Маша подставила щеку для поцелуя, Федя бы чмокнул не задумываясь. Как только Федор вышел, Мария тут же принялась одеваться. Гришка с удивлением смотрел на хозяйку. Его она, похоже, с собой не брала. – Не сегодня Гришатка. Мне тоже надо… А как ты думал. Мы тоже… не можем сидеть на одном месте… валенок взять, что ли? Гриш, а ты не помнишь где у меня валенок?… а, вон там… все, бегу… Теперь важно было, чтобы ее машинка не вспомнила, что у нее есть ослиные корни. – Помогай, милая, – вставила ключ Мария. – Сегодня никак нельзя, сегодня… выручай! И машина рванулась с места. Надо было еще как-то проехать незаметно по дороге. Но с этим проблем не было – Мария слишком хорошо знала город, а машинка ее была слишком маленькой. Поэтому женщина могла спрятаться в любой подворотни. Тем более, что и все открытые подворотни она тоже знала. А вот сейчас надо было подождать… да, все. Теперь окончательно стало ясно, кто и где находится. Теперь главное – осторожность… Маша вышла из машины и постаралась незаметно пройти возле кустов. Машину она оставила в другом дворе, поэтому надо было некоторое время еще идти. И вот это некоторое время никак нельзя было, чтобы ее кто-то увидел. А вот сейчас надо позвонить… обязательно. Мария сделала нужный звонок и полностью отключила звук. – Подожди, дружок, побудешь без звука, – как живому, пояснила она телефону. Кажется, этот подъезд… Блин, с кодовым замком! Пришлось звонить в первую попавшуюся квартиру. – Мальчик, – загнусавила Мария, когда к домофону подошел ребенок. – Это почта, двери мне открой, пожалуйста. Двери тут же открылись. Мария осторожно вошла… все! Вот она дверь… И женщина нажала на звонок. Двери могли не открыть, поэтому Маша начала вопить сразу: – Ты погляди, чо деицца! Все ванну мне затопили!!..Эй! есть кто дома, а то слесарей щас буду вызывать! Будут квартиру взламывать! Ведь, главно… Дверь открыли без лишних расспросов. И тут же открывший подучил удар по голове поленом, которое было заботливо упрятано в валенок. – Так, полежи маленько, дружок… – прошептала Мария и тут же взревела, врываясь в комнату, – Руки на стол!! Я сказала, руки на стол!!! Да, все так! Она не ошиблась! И, кажется, не опоздала. – Ссссука!!!! – завизжала прекрасная леди, рядом с которой восседал Федор. – Сссука!!! Этот визг, а главное – перекошенное лиц красотки были для Марии, как бальзам на душу. Все верно. Значит, Маша и не ошиблась. Конечно, девица бы с радостью кинулась к Марии на шею, давила и душила бы ее. И никаких рук на стол она бы и не подумала уложить. Но… пистолет Макарова, направленный в упор, творит чудеса! – Федь! Быстро свяжи ей руки!! Я сказала – быстро!! – торопливо командовала Мария, не сводя глаз с женщины. – Маша, кому руки? – не понимал Сазонов. – Кате? Ты… ты с ума сошла? – Это не Катя, Федор, это не Катя. Дальше Сазонов вопросов не задавал. Слишком давно он знал Марию. Сейчас, как никто, он понимал – на этот раз эта легавая вышла на настоящий след. Федор вскочил и растерянно оглянулся. – Скотч у меня в сумке возьми, – дернула Мария локтем, на котором болталась сумочка. Федор орудовал быстро и молча. Женщина перед ним сидела, играя желваками и с лютой ненавистью глядя на Марию. Руки он ей завел за стул и там связал. – А теперь того, в коридоре сюда притащи, а то скоро одыбается, – кивнула Маша в сторону двери. – Тащи его сюда. – Ого, – удивился Сазонов. – А мы были не одни? – Одни! – фыркнула Мария. – А ты кто такой, чтобы с тобой одним она сидела. Да еще и по ресторанам тебя таскала? – так мы поэтому и в ресторан не пошли, – вспомнил Федор. – Кате захотелось посидеть вдвоем. – да не Катя это. Я сегодня к Солодовниковым сходила… Слышь, красотка, знаешь песню «Хорошо, что мы живем на соседней улице-е-е»? – завыла вдруг Маша. – Маш, может ее рано еще пытать? – спросил Федор. – Не надо петь, это… это сильно… Чего там у Солодовниковых? – Да ничего, представляешь? – усмехнулась Маша. – Катя их давно живет на севере. Вышла замуж за… кто там? Нанайцы? Эвенки? В общем, за коренного жителя. Очень хороший мужик оказался, у них четверо детей. Никаких ветеринарок Катя не открывала. Зачем ей? Она работает учительницей начальных классов. Сама Катюха к матери почти не приезжает – хозяйство у нее, а вот мать ее – тетя Поля, та ездит частенько. Фотографии мне показала. Если б эта… Как тебя звать?… Как звать говорю?! – Алиса! – со злобой рявкнула барышня. – Во! Ха! Федька, классного ты себе электронного помощника нашел! Так вот, если б эта Алиса увидела, какой стала Катька… Короче, у Катьки идеальная фигура – круг! Ха-ха… но человек, в отличии от этой твари, хороший… Кстати, Федь, а чего мужика – то не тащишь? – А надо сюда притащить? – вздернул брови Федор. – А я его там связал. Сейчас… Когда Мария увидела мужчину при свете, она округлила глаза: – Ого себе!! Ни фига!! – Маша, не матерись! – Да как не материться, это ж… Федь, я у этого мужика работала! Я к нему окна ходила мыть! – Какие окна!! – вдруг взвилась женщина, привязанная к стулу. Еще б немного и она бы от злости вырвала руки вместе со спинкой стула, – Ты это Феденьке своему расскажи! Окна! Ты к моему мужу бегала, чтобы похоть свою ублажить!! Любовницей его была! Хотела, чтобы он меня бросил, а к тебе сбежал! Знаешь, что у него денег полно, вот тебе и захотелось мужика лощенного! Сволочь! Маша даже слова не могла сказать, у нее только ниже и ниже опускалась челюсть. – Понятно? – смеялся Федор. – А ты мне тут заливаешь про окна какие-то! – Федь… Я ж даже и… с ума сойти! А я и не знала, что я любовница! – Вот тебе, Машенька, и мотив, – кивал Сазонов. – Ревность – штука непредсказуемая. Из-за нее Отелло задушил Дездемону, не посмотрел, что она главная героиня Шекспира. – Офиге-е-еть… – только и могла вымолвить Мария. Между тем, мужчина даже не шевелился.