– Эй, послушник, это что, сейчас в твоем голосе восхищение прозвучало? – засмеялась поляница. – Поосторожнее, а то еще захочешь со мной мечи скрестить, чтобы в жены взять. – Как бы нам с тобой по другой причине не пришлось мечи скрестить, – грустно ответил Арсентий и встал. Запалил лучину, воткнул в щель между бревнами, бросил возле печи плащ, указал на него: – Спать ложись. Я постерегу. Настасья послушно легла, прижавшись к теплой печи. И с удивлением увидела, что послушник развязывает сумку и достает из нее свирель – меньше всего она могла бы подумать, что этот человек умеет играть. Но Арсентий, не глядя на поляницу, тихонько повел печальную мелодию, неторопливо перебирая по отверстиям пальцами, которые казались созданными для меча и копья, а не для музыкального инструмента. И под звуки этой тягучей песни Настасья сама не заметила, как провалилась в глубокий сон. * * * Проснулась она от того, что Арсентий мягко и даже нежно прикасается к ее щеке. Распахнула глаза, собираясь возмутиться, но в слабом свете лучины увидела, как он прикладывает палец к губам, и услышала тихое шипение. Сон смахнуло как рукой. – Кто там? – прошептала Настасья, садясь. – Пока не знаю, – ответил послушник, натягивая тетиву на лук. – Не менее пяти коней слышно. Они тихонько прокрались к заколоченному крест-накрест окну, замерли. Арсентий вложил в руку Настасьи свой меч, а перед собой рассыпал несколько стрел, чтобы не искать колчан во время боя. Замер, вглядываясь в темноту, поглаживая ладонью спинку лука, в полушаге от девушки. И, несмотря на их тревожное положение, Настасья вдруг почувствовала себя очень спокойно, оттого что рядом этот человек, что ей приятно вдыхать его запах и слышать негромкое дыхание. Это ощущение ей не понравилось настолько, что поляница поспешила отодвинуться подальше от Арсентия. Вскоре гости показались на глаза – коней действительно было пять, но всадников только двое. То ли остальные спешились чуть раньше и теперь подкрадывались, обходили хутор кругом, то ли… – Дядька Арсентий, не стреляй! – раздался знакомый звонкий голос. – Это мы, Гриня с Федькой! А на крыше три сойки сидят. – Нашлись, туесы, – засмеялся послушник и крикнул, вставая: – Здесь мы, в избу двигайте! – При чем тут сойки? – не поняла Настасья. – У нас с ними знак такой на всякий случай, – пояснил Арсентий. – Если трех соек упоминаем в разговоре, значит – все спокойно. А если осеннюю дубраву – стало быть, беда. Порой помогает. Вскоре внутри дома стало очень шумно. Двое молодых парней с ходу с радостными криками бросились обнимать наставника, несмотря на его протесты, а потом и вовсе, сжав его с двух сторон, подняли в воздух, благо сил и дури хватало. – Так, успокоились! Быстро сели и рассказываем все в подробностях! – А ты, дядька Арсентий, я смотрю, неплохо так устроился, – подмигнул Гриня, указывая головой на Настасью. – Заночевал в пустом доме с красивой девкой. – Ты давай полегче. Это я к твоим дурацким шуткам привык, а она тебе за них и в глаз дать может. Причем права будет, – улыбнулся Арсентий. – Молодцы, догадались, что сюда приехать надо. – Да это, если честно, не мы догадались, – смущенно хмыкнул Федька. – Нас твой ворон привел. – Я же говорил, что он умнее некоторых людей, – улыбнулся Настасье послушник. – Ладно, сказывайте. Радмилу удалось вчера догнать? – Тут мы обмишурились, дядька Арсентий, – нахмурился Гриня. – Погоню увели, все как ты и велел. А княжну упустили. Когда нашли, она уже к смолянам в лапы угодила. – Как так? – Она в село направилась, а оттуда как раз смоляне выдвигались. Когда мы подъехали, ее уже повязали. – Только повязали? В живых оставили? – Мало того, они еще и с большим уважением с ней обращаются. – Странно, я думал, у них приказ рубить ее на месте. По уму, живая она Смоленску не нужна. – Тут мы ничего тебе сказать не можем, дядька Арсентий. Мы проследили, куда они двинули, поэтому сюда днем и не заезжали. Можем показать, где они сейчас. – А вот это молодцы, хвалю! – Арсентий хлопнул Гриню по плечу. – Далеко отсюда? – Верстах в десяти стоят. Если сейчас выдвинемся, к утру будем. – Много? – Копий десятка с три. – Многовато. Но, с другой стороны, они нас не ждут… – Думаешь отбить Милку? – Настасья посмотрела на послушника, прищурив левый глаз. Арсентий в задумчивости прошелся из угла в угол, потом тряхнул головой. – То, что они ее вчера оставили в живых, не означает, что сегодня не передумают. – Он посмотрел на братьев и добавил: – Хвалю, что коней привести догадались. И давайте-ка поторопимся, ночи нынче короткие. * * * То, что перед рассветом больше всего хочется спать, известно всякому. Но это не делает службу караульщика легче. Молодой смоленский дружинник, чтобы не задремать, прохаживался, положив копье на плечи, вдоль края поляны, на которой гридни остановились на ночь. Может быть, если бы он стоял и смотрел на лес, то успел бы заметить, как от деревьев отделяется тень и подкрадывается к нему сзади. Короткий и быстрый взмах мечом, шлепок плоской стороной клинка по затылку, и ноги дружинника подогнулись. Гриня, выскочивший из леса вслед за братом, подхватил бесчувственное тело, чтобы шум падения не разбудил остальных, осторожно положил на землю. – Давайте! – зашипел Федька, махнув рукой. Арсентий с Настасьей так же беззвучно последовали за близнецами. – Второго возьмите! – зашептал старший послушник, указывая еще на одного караульщика, замершего на другой стороне поляны. – Мы пока с последним разберемся. К сидящему возле костра стражнику Арсентий подобрался со спины. И уже было замахнулся, чтобы врезать по голове, но в последний момент остановился. Прислушался, потом ухмыльнулся и покачал головой – оказалось, что этот гридень просто спал сидя, нарушая все правила охранной службы. Поэтому послушник не стал на него тратить время, взмахом подозвал к себе близнецов, уже скрутивших своего. – Княжну видели? – еле слышно спросил он у них, когда братья приблизились. – Вон лежит, – Федька указал головой на одно из спящих тел, накрытое дорожным плащом. – Тихонько берите. Рот не забудьте прикрыть, чтобы не закричала от испуга. И в лес ходу. Братья быстро, но тихо двинулись туда, где лежала Радмила. – Я сейчас! – прошептала Настасья на ухо Арсентию. – Что задумала? – Лошадь моя у них. Я быстро. – Добро, – ответил Арсентий. – Я с тобой. Стреноженные лошади паслись чуть в стороне. Не издавая ни звука, что было очень непросто для раненой Настасьи, они приблизились к коням. Поляница тихонько, очень мелодично засвистела, и верная кобылица так же негромко фыркнула в ответ. Девушка наклонилась, развязала путы, стягивавшие лошадиные ноги, потерлась лицом о шею боевой подруги. А потом прыжком взлетела ей на спину и зацокала языком, направляя в сторону близнецов, которые уже подняли на ноги испуганную Радмилу. – Милка, быстро хватайся! – закричала Настасья, протягивая ладонь княжне. Та поняла, вцепилась связанными руками в запястье поляницы, которая рывком усадила ее перед собой и ударила Чаровницу пятками. – Твою затетёху! – выругался Арсентий, видя, как встревоженное Настасьей становище оживает. Выхватил меч, рассек путы на ногах трех коней, на одного запрыгнул сам, двух хлестанул по крупам плоской стороной меча, пуская вскачь. – По коням! Резво! Гриня с Федькой, откинутые в стороны Чаровницей, сообразили сразу. Без разговоров вскинулись на конские спины. – Ходу-ходу-ходу! – закричал Арсентий, нахлестывая своего жеребца. Все произошло так быстро, что сонные дружинники не успели сразу осознать происходящее. Поэтому становище смолян послушники покинули без сложностей, хотя вслед все же полетело несколько стрел. Но поспешать все равно стоило – времени они выиграли совсем немного, скоро гридни ломанутся в погоню. Поэтому все трое неслись по лесной дороге, постоянно погоняя скакунов, пока не достигли развилки. Там спешились, лошадей заставили бежать в одну сторону, чтобы увели преследователей, а сами направились в другую – туда, где стояли кони, на которых они приехали сюда. – Чего это вдруг Настасья? Нас же из-за нее и порубить на месте могли! – возмутился Федька на ходу. – Следовало ожидать, – скривил лицо Арсентий. – У нее свои интересы, у нас свои. Надо было заранее понять, что она нас опять перехитрить постарается. А она постаралась – и у нее получилось, надо признать. – И где мы теперь ее искать будем? – А незачем ее искать, – улыбнулся послушник, глядя на ворона, который парил над ними. – Сама нас найдет. * * * Поляница появилась на хуторе уже после полудня. Ехала не скрываясь, почти отпустив поводья Чаровницы, невозмутимо смотрела перед собой. – А как ты догадался, что она приедет, а, дядька Арсентий? – удивленно спросил Федька, глядя на Настасью. – Должна была понять, что ей деваться некуда. Если вторую лошадь они еще могут где-нибудь добыть, то со всем остальным уже сложнее. А без сбруи, оружия и денег до Царьграда не доберешься. И хотя мы ей не союзники, со мной она договориться может. А вот с остальными – вряд ли.