Настасья, услышав эти слова, неторопливо вернула меч в ножны, подошла к Радмиле, обняла за плечи. – Я тоже свой выбор сделала, Милка. – Поляница смотрела на княжну сверху вниз. – Куда бы ты ни направилась, я буду рядом. Стану защищать тебя от любой беды, пока могу дышать. Но сейчас время решать тебе. Мы можем поехать на юг, спасать твою жизнь. Или на север, спасать твое княжество. Выбор непростой, но жизнь редко предлагает простые. Радмила вскинула на подругу глаза. Смотрела сперва со страхом, а потом громко вздохнула: – Обещаешь, что не оставишь меня? – Клянусь! – Мы тоже! – с серьезными лицами присоединились близнецы. – Тогда мы едем домой! – Княжна подошла к своей лошади и забралась в седло. И вскоре маленький отряд из четырех человек и одного ворона выбрался на неширокую дорогу, ведущую на север. Настасья, скакавшая во главе на гнедой кобылице, мыслями была далеко отсюда. Этот человек, Арсентий, так ее разозлил, что сейчас она страстно желала догнать его и в лицо высказать, как сильно ненавидит. За то, что он заставил поляницу делать то, чего она до этого делать не собиралась. Правда почему-то, обдумывая их возможную встречу, поляница неизменно представляла себе, как после спора они хватаются за мечи и сходятся в поединке. И как в этом бою она, хотя и не сразу, но проигрывает. Последняя битва Услышав тихий стук в дверь, Настасья тут же вскочила на ноги с мечом в руках. Быстрым взмахом ладони показала Радмиле, чтобы та спряталась за печкой, а сама на цыпочках подошла к входу, замерла, прислушиваясь. – Настасья, открывай, свои! Я один, – услышала поляница знакомый голос. Тем не менее, скинув засов, она сперва чуть приоткрыла дверь, осмотрелась через щель. И только убедившись, что перед домом действительно перетаптывается молодой послушник Федька и он действительно один, распахнула дверь. – Ну что? Нашел? – нетерпеливо спросила Настасья у близнеца, жадно приникшего к ковшу с водой, зачерпнутой из деревянного ведра. – Нет, – помотал головой Федька, напившись. – Был у Валдая дома, там никого. Соседи бают, он там редко бывал в последнее время. А с две седмицы ни он, ни сын вообще не заглядывали. И рыжего монаха никто не встречал. – Куда же они запропали? – Настасья опустилась на лавку возле окна, затянутого бычьим пузырем. Ворон, до того сидевший на подоконнике, тут же запрыгнул ей на плечо. – Ну, может, Гриня что выяснит. К Полоцку они приехали этим утром, вскоре после рассвета. В город соваться не стали, нашли в получасе езды заброшенный крестьянский дом – совсем небольшой, в одну комнату, – в нем и остановились. Близнецы отправились в город на поиски Валдая с Арсентием. Договорились, что Федька пойдет домой к сотнику, а Гриня в кремль, куда, по уму, гридни со старшим послушником должны были поехать в первую очередь. В ожидании близнецов девушки не находили себе места. Радмила – от страха. Слишком близко они сейчас находились к той опасности, от которой она бежала не так давно. А Настасья – от того, что не привыкла находиться в бездействии. И, разумеется, от волнения за людей, внезапно ставших ей близкими. Приближающиеся мужские голоса они услышали одновременно. Княжна, уже без указания, бросилась за печку, а поляница с Федькой, оба с обнаженными мечами, встали с обеих сторон от двери, в которую вскоре постучали. – Открывайте, это я, Гриня, – послышалось с той стороны. – С кем ты? – крикнул Федька, положивший руку на засов. – С другом! – ответил брат и громко добавил: – Тут три сойки на крыше. Федька, услышав эти слова, тут же откинул засов. Вслед за Гриней порог перешагнул совсем молодой парень, высокий и широкоплечий. Его румяное лицо, покрытое юношеским пушком, полянице кого-то смутно напоминало, но кого именно, пока понять не могла. – Да это же Мишаня, Валдаев сын, – хлопнул парня по спине Гриня. – Сказывай, что знаешь, Мишань! – Тут такое дело. – Гость потер коротко стриженный затылок. – Батька мой с дядькой вашим в порубе сидят. Князь велел их казнить завтра в полдень. Настасья с недоумением посмотрела сперва на Мишаньку, потом на Гриню, который кивком подтвердил слова сотникова сына, потом на Радмилу, вышедшую из-за печки и растерянно хлопавшую ресницами. – Сказывай все, парень! – Поляница пальцем указала Мишане на скамью. – За что их? – Князь сказал, что батька и Арсентий задумали извести его и всю его семью. Мол, они сговорились со смолянами, поэтому и погубили дочерей одну за другой. А когда Василий Дмитриевич услал подальше от опасности последнюю дочь, Радмилу, – Мишаня головой показал на княжну, – нашли ее и тоже убили. А потом вернулись, чтобы и князя с княгиней ухайдакать. – Интересно они все перевернули, – хлопнул себя по шее Федька. – И что, все в Полоцке поверили в это? – Все или не все, то не ведаю. Но дружинные не станут перечить воле князя. Велел утром казнить, стал быть, утром казнят. А мне одному никак батьку не вызволить. Да и вам тоже. Там же дружина – почитай, три сотни копий. – Мало нас для этого, да. – Настасья задумчиво сделала пару шагов. – Но и оставлять их в беде тоже нельзя. – И что предлагаешь? – Гриня посмотрел на поляницу горящими глазами. – Возьмем кремль боем? Я готов, ежели что. – Из поруба мы их не вытащим, – покачал головой Федька. Настасья потеребила пальцами левую косу, обдумывая положение, в котором они оказались. Потом взмахом откинула волосы. – Из поруба не вытащим, да. А вот отбить, когда на лобное место поведут, попробовать стоит. – Как ты это себе видишь? – Федька недоверчиво скривился. – Нас всего трое – мы вдвоем да Мишаня. – А я? – удивилась Настасья. – А тебя, как только ты к кремлю подойдешь, тут же и схватят. И казнить будут уже не двоих, а троих. Тебя же там каждая собака знает. – Вот леший, – крякнула Настасья. – Это верно. – Есть еще один человек, который может помочь, – подал голос Мишаня. – Там одна женщина сейчас живет, в кремле. Она не полоцкая, из Рязани, с посольством приехала. Я видел, как они с Арсентием разговаривали – неподалеку на страже тогда стоял. Ну, перед тем как они с батькой к князю пошли. – Что за женщина? – прищурилась поляница. – Как зовут? – Не знаю, как зовут. Красивая такая, но какая-то очень грустная. – Из Рязани? Весняна, что ль? – Федька посмотрел на Гриню, и брат кивнул в ответ. – Она, больше некому. Эта может помочь, да. – И что она сказала? – вновь повернулся Федька к Мишане. – Я не все слышал, только конец разговора. Она сказала, что Арсентий делает большую глупость. А он взял ее за руку, улыбнулся так, по-доброму, и ответил, что ему не впервой глупости делать. Но ему радостно, что она волнуется за него. А потом она его в щеку поцеловала, перекрестила – он и пошел с батькой к князю. – Красивая, говоришь? – Настасья поджала губы. – Вот что – я-таки с вами пойду. – Так я же сказал… – начал было Федька. – Слышала, что ты сказал. Но я знаю, как сделать, чтобы меня не узнали. Только ваша помощь понадобится – сходите-ка на торжище. А заодно попробуйте найти эту женщину. Пускай нас ждет поутру. * * * Увидев Настасью, выходящую из дома на рассвете, близнецы замерли с открытыми ртами. Они привыкли видеть поляницу в ее обычном облике – решительной и отчаянной воительницы в одежде, подобной той, что носили гридни. Заправленные в высокие сапоги шаровары, стеганка, кольчуга. А сейчас, в разноцветном сарафане поверх белой рубахи, она выглядела как простая городская девушка. Вместо двух кос заплела одну, лоб перехватила вышитой лентой. А еще подрумянила щеки и начернила брови, как это делали другие женщины, в уши вдела большие серьги из меди. – Ну так что, узнают меня? – Поляница опустила очи долу, поглаживая пальцами кончик косы, точь-в-точь так, как делают красные девицы на посиделках, в ожидании, когда же на них обратят внимание добры молодцы. – Да ни в жисть! – выдохнул с восхищением Гриня. – Ты теперь такая… такая… – Давай-ка без этого. – Настасья перестала играться и вновь посмотрела на парней своим обычным твердым взглядом. – И вот что – поспешать стоит. Опаздывать никак нельзя. Близнецы, тоже переодетые в простых парней, согласно покивали. Без лишних разговоров вскинули на плечи тюки с увязанным в них оружием, зашагали по дороге. – Милка, запомни! – Настасья погладила подругу по щеке. – Из дома без нас – ни ногой. Но если к вечеру не воротимся – седлай Чаровницу и уезжай как можно дальше. Поняла? – Но… – Поняла? – властно переспросила Настасья. – Хорошо, – кивнула княжна. А потом обняла поляницу. – Только вы уж вернитесь, а! – Да я бы и сама этого хотела. – Настасья посмотрела на ворона, сидевшего на кромке крыши. – Ты постереги ее, дружок! Ворон наклонил голову, перебрал несколько раз лапами, а потом отрывисто каркнул – то ли соглашался со словами поляницы, то ли спорил. До города дошли быстро. Мишаня, как и сговорились, ждал их у городских ворот. Увидев приближающуюся троицу, подошел к дружинникам, стоявшим тут на страже, что-то коротко сказал. Те жестами показали, что близнецы с поляницей могут пройти без досмотра. – Она тут, неподалеку, ждет. – Сын сотника двинулся за воротами вправо, туда, где почти впритирку стояли дома бедных половчан. Шли меж тынов, установленных вкривь и вкось, меж ароматных кустов сирени и гораздо менее ароматных выгребных ям. Вскоре они оказались на маленьком пустыре, окруженном со всех сторон глухими стенами домов. Весняна сидела на лавке, пристроенной к одной из стен. Рядом с ней стоял гридень, которого, при виде приближающихся людей, она попросила отойти. Потом поднялась, сделала несколько шагов навстречу, не спуская глаз с Настасьи. И когда они подошли поближе, тихонько вздохнула. – Вы вот что, хлопцы, – Весняна посмотрела на близнецов и Мишаню. – Дайте-ка нам парой слов по-женски перекинуться.