— Ну, хоть сама цела и невредима. И на том спасибо. Больше так не делай. Ясно? А если захочешь приодеться, лучше мне скажи, подберу тебе что-нибудь. Не такое ультракороткое. Поняла? — Да, поняла-поняла… А сама зачем такие платья носишь? — Если бы была внимательна, то заметила бы, что на том платье даже бирка болталась. Не надевала я его ни разу. Больная, что ли? В таком платье сразу в проститутки запишут, хорошего мало! — говорит так, будто отрезала и яростно начинает драть щеткой застаревшую грязь сверху серванта. — Узнаю, что ты такое надеваешь, Таська, я сама тебя вперед всех выдеру. Да так, что живого места не останется. Похоже, у меня сегодня день великих пиздюлей. Все грозятся меня выдрать. В случае чего… Но жестко никто не наказывает. Наверное, я просто супер-везучая. *** Чем ближе вечер, тем больше я думаю о своих ста пятидесяти семи сантиметрах роста и таком же количестве поцелуев, которые потребовал Чарский. Странное совпадение. По поцелуйчику на каждый сантиметр роста, что равняется понятию “зацеловать от макушки до пяток”. Сердце так и шалит, словно совсем дурное… Точное время мажор не назначил, но он в конторе часто появляется, а у них рабочий день на час раньше заканчивается. Поэтому я решаю к нему пойти в промежуток между этим часом и ужином. Мне ясно дали понять, что хотят вечером видеть меня за ужином дома, и точка. Если учесть, что я легко отделалась, дразнить семью не стоит. Не то догонят и дадут все, чего не дали. Поэтому я решила наведаться к Чарскому чуть больше, чем за полтора часа. В минуту по полтора поцелуя. Останется еще время поболтать. Велик мне позарез нужен. Без него я как без рук… Убеждаю себя, что дело лишь в велике, а сам Чарский ни при чем. Но так сладко-страшно думать о нем, все внутри замирает, сжимается, а бабочки внутри кружат без остановки. Ноги сами меня несут быстрее, чем необходимо. Ловлю себя на том, что почти бегу, а так никуда не годится. Останавливаюсь, чтобы перевести дыхание. Прячусь в тени здания, обмахиваюсь. Ну вот, так бежала, что еще и вспотела. Картина маслом — малявка Шатохина спешит на пир из ста пятидесяти семи поцелуев… Мои мысли прерывают знакомые голоса. Восторженно-завистиливые охи и вздохи. Прислушиваюсь. Восторгаются знакомые. Осторожно выглядываю из-за угла. В центре всеобщего галдежа — Оля, с новеньким телефоном. Самая последняя модель. Та, которую все-все хотят, без исключения. Такая модель и для столицы — просто огонь, а для нашей деревни — вообще сердечный приступ. Уверена, такого больше нет ни у кого. Ну, кроме Чарского. У него точно такой же телефон видела. Совпадение забавное… Смотрю на Ольку, вся светится. Гадина. Бросила меня вчера. Что толку обижаться на всю компанию, если я с ней, с подругой, приехала. Возможно, нас обеих кинуть хотели, только она расторопнее оказалась и быстро свалила. Как ни крути, это не по-дружески. Во мне все бурлит от негодования. Закипает буквально… Мысли о поцелуях на второй план отходят. На первом — месть. Оля меня не замечает, потрындела еще немного с девчонками, потом сунула телефон в карман задний, так демонстративно, чтобы он торчал. Идет, задницей крутит. Демонстрирует, словом, и зад, и крутой телефон. Вот дура… Я крадусь за ней, потом быстро подбегаю и выхватываю телефон. — Аааа… Отдай! Ты! — оборачивается быстро и сразу как будто сникает. — Тася, это ты. Ну и шуточки у тебя! — Какие уж тут шуточки. Да, Оля? Глазки бегают из стороны в сторону. Значит, вина ее есть. Прямая. — Ммм… Новый телефончик у тебя Какой хорошенький! Правду говорят, что он неубиваемый? Можно и нырять с ним, и ронять. — Правда, отдай! — протягивает ладонь. — А давай проверим? — отскакиваю. — Тест-драйв проведем. Айфоша против деревенского кирпича. Кто возьмет верх? Глава 23 Глава 23 Таисия Швырнув телефон на землю, я хватаюсь за кирпич, валяющийся вдоль дороги и хорошенько размахиваюсь, промазываю. Оля верещит, как будто ее убивают. Глаза наполняются слезами. — Неееееет! Я промахиваюсь, но весело заявляю: — Да что ж такое! Сейчас попаду. Снова размахиваюсь. — Не смей! Боже, не надо-не надо-не надо! — подруга плачет, грызет ногти. — Шатохина, блин, дурная! Ты знаешь, сколько он стоит?! — Не знаю. Что, дороже, чем счет, который ты на меня, падла, скинула?! Ииииииих! — бросаю. Крац! — Ой, защитный экранчик не выдержал, — ахаю. — Проверяем дальше! — Не надооо… Отдай. Отдай. Прошу! Оля плачет крокодильими слезами. Но под руку лезть боится. Как-никак у меня кирпич. Аргумент довольно весомый, плюс характер заводной. — А если в стену полетит? Выживет? Давай проверим?! — ХВАТИТ! Что тебе надо? — Зачем ты меня кинула, тварь?! Вот что мне надо знать! — кричу. — Гадина. Все смылись. Кинули меня. И ты… С ними тоже! Так поступает только мразь… Знаешь, как мне было страшно?! — Это не я! Меня попросили… Сказали, что ничего плохого не будет, а за тобой присмотрят.