Медленно облизывает верхнююю губу, потом нижнюю, толкается в рот. Вкус. Соль. Сладость… Мокро… Почему так мокро? Я слизываю его вкус, касаюсь в ответ языком и понимаю, что между нашими лицами уже вовсю скользит дождь. Я слизываю с его губ вкус дождя, он погружает меня в транс, углубляя и раскатывая поцелуй. Под спиной уже твердый металл машины, бежать некуда, а впереди — не менее твердое тело Стаса, напряженное, сильное. Ох… — Еще один поцелуй, малявочка, и едем прятаться от дождя, — говорит он. — Я никуда с тобой не поеду. — Поедешь. Или промокнешь до трусиков и заболеешь. И, если быть честным, я хочу, чтобы ты промокла, но по другому поводу… Глава 32 Глава 32 Таисия Забираемся в машину. За несколько минут под ливнем у меня промокли волосы и повисли сосульками. Я смотрю на себя в зеркало и отмечаю, как непрезентабельно выгляжу: бледная, глаза покрасневшие, нос припух от слез… Еще и одета, как огородное пугало. — Ты красотка! — замечает Чарский, смотря на меня с обожанием. — Да уж… — Для меня — красотка! Он убирает несколько налипших прядей и включает подогрев сиденья, направляет воздушные потоки на меня, чтобы я просохла. Новый раскат грома. Я вздрагиваю, когда молния бьет в землю, кажется, в метрах трех от меня. — Ого! — Чарский словно не удивляется. — Ты была права насчет ливня. Вот это зарядил! — Сама не ожидала, что будет настолько сильный. — Но угадала верно. — Угадала? Нет, я просто знала. Всю жизнь здесь живу, поэтому знаю. Надеюсь, ты затеял не пикник? Чарский запрокидывает голову и смеется: — Нет, пикник у меня был запланирован в прошлый раз. Решил не повторяться. На этот раз у меня свидание под крышей здания. Надеюсь, тебе понравится. — Кафе какое-то? Я выгляжу, как черт знает кто… — машу руками. — Я квартиру снял, — признается парень. — Закажем еды, посмотрим какой-нибудь фильм… При этом он так бесстыдно меня разглядывает, что становится ясно: он не только просмотр фильма задумал, но и кое-что другое. Почему во мне нет ни капли возмущения по этому поводу? Только странный, щемящий восторг, сердечко замирает. По телу разливается приятное тепло, до самых кончиков пальцев омывает волнами: вверх и вниз, снова вверх, и так по кругу. — Посидим немного, как утихнет, поедем понемногу. В такой ливень не хочу подвергать твою жизнь опасности, — замечает Чарский. — Ты по правде едва не разбился? — уточняю тихим голосом. — Было такое. На ровной трассе машина перестала слушаться, вообще. Все отказало. Меня понесло, — замечает мрачно. Глаза Чарского темнеет, его лицо резко изменило свое выражение. Теперь он больше не тот беззаботный мажорик, а весьма серьезный молодой мужчина, и каждый год разницы в возрасте между нами чувствуется сейчас мной очень явно. — Извини. Прости. Я не думала! — говорю с отчаянием. — Я ничего такого не хотела. Волосы тебе покрасила, но волосы и новые отрастут. Я не хотела вредить твоей жизни по-настоящему. — Не загоняйся, — парень опускает ладонь на мое колено, поглаживая. — Я тебя за это не виню. Просто не ожидал встретить в этой глуши реактивную девчонку, вроде тебя. Я вообще в шоке, как эта деревенька устояла от твоего бешеного темперамента. Мне кажется, ты бы давно здесь все разнесла в пух и прах. Смеюсь, немного смущенная таким признанием. — А если серьезно, Тась… — парень поворачивается в мою сторону. — Что тебя здесь держит? Ни за что не поверю, что у тебя нет занятия по душе или желаний, которые просто не вмещаются в рамки этого небольшого мирка! — И ты туда же! — вздыхаю. — Ванька мне говорил… Чарский едва слышно, но все-таки скрипнул зубами в ответ на мою реплику. — Отбрось в сторону друзей-подруг. Что тебя здесь держит? — В прошлом году хотела поступать, но родители заболели, а сестра в городе. Мне нужно было остаться. Понимаешь? Вот, год пропустила… — И этот год тоже собираешься пропустить? — Еще не знаю. Ведь в этот год, вон какая напасть. Нас, Шатохиных, выселять собираются. Вдруг выселят? И что? Я брошу маму с папой одних? И будут они ютиться по дальней родне, у которых своих проблем хватает! Нет уж, я их в беде не брошу, — отвечаю, сцепив зубы. — И давай оставим эту тему? — Мы говорим о тебе. Чего бы хотелось тебе самой? — Даже не знаю. Я рисую неплохо. Могла бы на дизайнера пойти. Баловалась зарисовками всякими… Будь моя воля, я бы многое в доме родителей переделала. Проще, конечно, с нуля, на чистом холсте… Да? Чарский слушает, затаив дыхание. — Наверное. Я в этом просто ничего не смыслю. У меня все больше цифры-цифры. Но я бы посмотрел на мир твоих фантазий… — И высмеял бы его. — Брось. Это в прошлом, да? Он снова тянется ко мне, с поцелуем, и я не могу ему отказать. Мы быстро переходим от невинных поцелуев к чему-то большему, вернее, это Чарский плавно скатывается поцелуями с губ на шею, сетуя, что на мне водолазка неудобная, и пробирается пальцами под нее снизу. Я замираю от восторга и одновременного страха, что последует дальше. — Дождь прекратился, Стас. — Ммм… — Поехали. Или верни меня домой. — Поехали! — мгновенно занимает нужное положение. — Пристегнись только! *** Приезжаем в райцентр. Здесь тоже прошелся дождь, но не такой сильный, как в Лютиково. Рука Чарского покоится на моем колене, будто ей там самое место, и мне это даже нравится. Чувствую себя совершенно иначе, на каком-то эмоциональном подъеме. Поколесив немного по району, мы останавливаемся возле относительно новехонькой многоэтажки. Для Чарского, наверное, этот уровень — смехотворно низок. Начинаю беспокоиться, думая, что ему со мной может быть скучно… Может быть, просто от скуки вообще этот роман он затеял? Наверное, так и есть. И не навсегда же он сюда приехал… Изнутри начинает подкатывать беспричинным страхом и желанием убраться подальше. Стас будто считывает мое состояние, тесно-тесно переплетает пальцы с моими. — Если не хочешь, уедем. Я просто хотел бы мирно с тобой время провести и не пять минут, побыть подольше. — Это сколько? — спрашиваю. Сердце в груди колотится. — У тебя, наверное, в городе, на каждом углу по девчонке, — закусываю губу. — И ты скоро укатишь обратно, так? Тогда зачем это все? Чарский вздыхает. — Да, я не могу здесь остаться. Но я надеюсь, тебе захочется вырваться отсюда в большую жизнь, тогда я буду рядом. — А если останусь, то что? — усмехаюсь. — Я не та девушка, малыыыш, которой можно просто попользоваться в свое удовольствие! — задираю нос повыше.