– Фотография не поможет, – снова подал голос Королев. – Хорошо. – Вика протянула Юрасовой ручку и лист бумаги: – Пишите заявление, постараемся вам помочь. – Зачем мне это? – Женщина посмотрела на лист бумаги. – Бабушку я уже все равно не верну, а вы ничего не сделаете. В самом деле, у меня никаких доказательств нет, кроме этой фотографии. – Ну, нет так нет. – Соколовский поднялся со стула и подошел к Юрасовой: – Давайте я тогда вас до мостика подвезу хотя бы. Женщина посмотрела на Игоря с удивлением и даже со страхом, вжавшись в спинку стула. Вике эта интермедия не понравилась, и она бросила строгий взгляд на Соколовского: – До какого еще мостика? – Да я гражданку Юрасову с моста снял, – пояснил Игорь. – Она прыгать с него собиралась. Теперь вижу, что зря старался. Пусть прыгает. А эти уроды еще кого-то обманут. Чтобы еще чья-то бабушка умерла. – Игорь наклонился к женщине: – Вы же этого хотите? – Нет, конечно, – тихо ответила Юрасова. – Тогда пишите, а мы разберемся. Женщина взяла ручку и, чего-то стыдясь, стала писать, все время уточняя, так она пишет или не так. Создавалось впечатление, что она стыдится навязываться, отнимать чужое время, создавать сложности другим людям. Соколовский смотрел на нее и покусывал от досады губу. – Вы в Москве где живете? – спросил он. – У подруги. – Когда напишете, отвезу вас к подруге. Буду знать, где вас искать в случае чего. А фотография бабушки с иконами где? – Тоже там. – Заодно и заберу. Утром привезу, и будем действовать. Вы пишите, пишите. Фотография, которую Соколовский наутро привез в отдел, была удачной во всех отношениях. И благообразная улыбающаяся старушка на переднем плане во всей красе, и две большие иконы на стене позади нее тоже были видны довольно хорошо. Вика стояла рядом с Соколовским у доски, на которой он укрепил фото, и рассматривала иконы. – И как ты собираешься установить по фотографии ценность этих икон? – с сомнением спросила она. – Есть одна мысль… – начал было Соколовский, но тут, споткнувшись о порог, в дверь вошел Аверьянов. Выглядел он возбужденно, но как-то отстраненно. Хотя, поздоровавшись, он сразу заговорил о делах: – Извините, опоздал. Что у нас? – Мажор только что повесил нам на отдел глухаря, – хмыкнул со своего стола Королев, чистивший там пистолет. – Пытаюсь помочь человеку, который едва не покончил с собой, – поправил Даню Соколовский. Аверьянов прошел к своему столу и стал перекладывать бумаги с места на место. Как казалось – бесцельно. Королев отложил пистолет и подошел к доске. – А если это всего лишь цепочка совпадений? – скептически спросил он. – Бабка старая, диагноз – «на том свете заждались». Она могла и через месяц умереть, и сразу после подписания договора по ренте. – Но ведь иконы пропали, – напомнила Родионова, продолжая смотреть на фотографию. – Может, это просто доски крашеные. Стоят сто рублей пара. А старуха их на помойку выбросила, или в соседнюю церковь отнесла, или продала возле метро. – Если ты прав – с меня «поляна», договорились? – Соколовский посмотрел на Даню. – Отказываться не стану. Только насчет глухаря с Пряниковым сам будешь объясняться. Вика вернулась к своему столу, взяла тонкую папку и протянула Королеву: – Здесь копия договора на пожизненную ренту. Проверь, пожалуйста, саму контору – нет ли за ней чего. Жека засуетился, явно привлекая к себе внимание Соколовского, стал покашливать и многозначительно кивать на дверь. Игорь удивленно пожал плечами и, выждав паузу, вышел из кабинета следом. Жеку он догнал возле окна, где тот возбужденно топтался, не зная, куда деть руки. Он то складывал их на груди, то засовывал в карманы брюк. – Ты чего? – спросил Соколовский, с интересом наблюдая за Аверьяновым. – Это же список «Форбса», фигура! – громко зашептал Жека, то и дело озираясь по сторонам и замолкая, когда мимо проходил кто-то из сотрудников. – Такие дела проворачивает! Кто он и кто я? Что я ему скажу, если он спросит, какие у меня виды на его дочь? – Правду скажи, – усмехнулся Соколовский. – Да я сам еще не решил, какая она – правда! – снова начал расхаживать по коридору Жека. – Тут уж я не виноват. Да стой ты, – попытался Соколовский поймать Жеку за рукав. – Я свою часть договора выполнил – с Ниной тебя познакомил. Она, как я понимаю, от тебя без ума. – А я на ней боюсь жениться! – Жека, – Соколовский сделал серьезное лицо, – я на шутки и прибаутки сейчас не настроен. Хочешь – женись, не хочешь – не женись. Большой уже мальчик. Старше меня по званию. – Да как ты не понимаешь, я с людьми такого калибра никогда в жизни не общался! Для меня потолок – полковник из управления! – Жека, почему такая низкая самооценка? Ты полицейский. Представитель закона. Гордость нации. – Думаешь, отец Нины тоже так считает? – с вызовом спросил Жека. – Хм. – Соколовский помолчал, потом ответил честно: – Нет. – Ну вот, – сразу сник Жека, явно надеявшийся услышать иной ответ. – Зато Нинель тебя любит. А для отца это важно. Вика выглянула в коридор и удивленно посмотрела на своих подчиненных: – Куда вы пропали? Что вы тут секретничаете? У Дани интересные новости. Королев стоял у принтера, когда они вошли. Он протянул Соколовскому распечатку: – Контора оказалась мутная. Оказывается, ею уже занимались. Ты почитай, почитай. Соколовский взял лист и присел на стул возле стола Родионовой. Жека пристроился сбоку, заглядывая в текст через его плечо. – Борисова Аглая Михайловна, – читал Игорь, – семьдесят девять лет… договор заключен… скончалась… Та-ак, это, получается, через три месяца. – Всего четыре мертвые старушки, включая нашу, – сказал Даня. – Все заключали договор с агентством «Дорогая моя Москва». – И кому же принадлежит это сердобольное агентство? – спросила Вика. – Господа Винокуров и Кислицын. Но на четырех умерших старушек – шесть вполне довольных клиентов. И это по-прежнему может быть совпадением. Старшей из четырех – девяносто шесть. И проверка ничего не дала, все смерти наступили в результате естественных причин. – Ну, с чего начнем? – спросила Вика. – С одного благообразного старичка, – предложил Соколовский. Моисей Борисович Шерман был одним из немногих истинных знатоков старинного искусства иконописи. Существовали, конечно, целые школы, дающие миру экспертов, художников иконографики, но антиквар Шерман имел буквально энциклопедические познания в этой области. К нему редко обращались за советами и консультациями, потому что Моисей Борисович не любил заниматься ерундой. А серьезные работы были все известны, описаны и аккуратно лежали в хранилищах или выставлялись в музеях. Покупалось и продавалось нечто стоящее довольно редко. Звонок застал антиквара за просмотром каталога. Шерман расположился в кресле в бархатном халате с большой лупой. Подняв голову и оторвавшись от созерцания великолепия старины, он проворчал нечто не очень лестное в адрес гостей, которые приходят без предупреждения, и нехотя поднялся. – Здравствуйте, Моисей Борисович! – широко улыбнулся Соколовский. – Как здоровье? – Не дождутся, Игоречек! – пожимая ему руку, ответил старик. Заперев дверь на все замки и цепочку, Моисей Борисович пригласил гостя в комнату. – Что-то угодно продать, купить, поискать? И да, приношу соболезнования по поводу батюшки. Раньше не имел возможности тебя видеть. Снова водрузив свое старческое тело в кресло, он сложил сухие руки на колене и вопросительно стал смотреть на Соколовского. – Спасибо, Моисей Борисович. – Игорь достал фотографию и протянул антиквару: – Поискать надо. Вот, посмотрите, тут на заднем плане иконы. Что можете про них сказать? Шерман снова вооружился лупой и принялся рассматривать фотографию. Потом придвинул к себе настольную лампу. Игорь уселся в кресло напротив и стал терпеливо ждать. – Мнэ-э… Любопытно, любопытно. Это, похоже, Прокопий Чирин, пятнадцатый век, надо же. А это, осмелюсь предположить, кто-то из жалованных иконописцев Оружейной палаты. – Дорогие вещи? Я в иконах ничего не смыслю. – Дорогие, Игорек. Очень дорогие. Если это подлинники, разумеется. – Моисей Борисович, – Соколовский перешел на вкрадчивый тон и наклонился вперед, – вы знаете все – и черный рынок, и белый. Поспрашивайте. Никто эти иконы не продает? – Ну что ты, Игоречек, – всплеснул руками старик. – Ну какой черный рынок? Я обычно стараюсь не связываться, я человек аккуратный.