– А коллекция монет Павлова? – спросил Соколовский с улыбкой. – Аккуратный вы мой человек? Шерман хмыкнул и помрачнел, припоминая то, о чем ему говорил Соколовский-младший. – А история с дуэльными пистолетами? А максимиллиановские доспехи? Давайте не будем врать за черный рынок, Моисей Борисович. Я же навел кое-какие справки перед тем, как сюда пришел, поверьте. Шерман поднял лупу и посмотрел через нее на Соколовского. Потом он сокрушенно покрутил головой, поднялся и прошел к серванту. – Игоречек, так ты где сейчас работаешь, дорогой? – спросил антиквар, наливая две рюмки коньяка. – В полиции. – Стало быть, не врали мне, – покачал Шерман седой головой. – Интересная у тебя получается карьера. – Сам в шоке, – поддакнул Соколовский, поднялся из кресла и подошел к старику. – Ну, так как, Моисей Борисович? Поспрашиваете? – Ну как я могу тебе отказать? Вот через мою доброту все мои беды и неприятности, – ответил антиквар и протянул Соколовскому рюмку. – Спасибо. – Игорь отрицательно покачал головой. – Может, и я вам пригожусь. В рамках действующего законодательства, разумеется. Игорь направился в сторону двери, а старый еврей принялся выливать в графин из рюмок коньяк. Соколовский вошел в кабинет, когда там, кроме Родионовой, никого не было. Вика тут же положила на стол бумаги, которые разбирала, и строго потребовала: – Объясни мне, что происходит, Игорь? – А что происходит? – удивился Соколовский, вешая пальто. – Я съездил к знакомому антиквару, уточнил насчет икон. – Девушка, которую убили на стоянке возле твоей гостиницы, работала помощницей Игнатьева! – резко бросила Вика. – А еще сразу после твоего выхода из СИЗО убили адвоката. Эта дурацкая шутка с гранатой. Теперь убийство помощницы Игнатьева. Думаешь, я не понимаю, что это все взаимосвязано? Что вокруг тебя происходит, Игорь? – Я готов ко всему. Тротил, перекрестный огонь, душитель в подворотне. – Тут Соколовский сделал паузу и добавил: – Если ты, конечно, всегда будешь так за меня волноваться! – Перестань паясничать! – ударила кулаком по столу Родионова. Соколовский подошел к Вике и наклонился к ней через стол. – Как сказал наш мудрый Даня – это совпадение. В России в прошлом году тринадцать тысяч человек убито, по статистике МВД. – Соколовский посмотрел в усталые глаза Вики и продолжил говорить с нежными нотками: – Но ты же все понимаешь. Я не могу отступить. Даже если ты меня об этом попросишь. – Ты уже пытался один раз отомстить, – мрачно напомнила Вика. – И буду пытаться еще. И лучше всего тебе в мою месть не встревать. Пожалуйста, живи своей жизнью, а я буду жить своей. – Он говорил, а сам наклонялся все ниже и ниже к лицу Вики. – А если я… – прошептала Вика, – если я… – Не сможешь? Вика вдруг отшатнулась и влепила Соколовскому звонкую пощечину. Игорь выпрямился, потирая щеку: – Черт… Больно же! Вика сидела, испепеляя Соколовского взглядом. И только теперь она поняла, что в кабинете стоит Королев. – Мажор? – с подозрением спросил он. – Я, кажется, машину запереть забыл, – ответил Соколовский и вышел из кабинета. Бешено сверкнув глазами, Королев ринулся следом за ним. Он догнал Игоря уже на улице, на ступенях. – Стоять! – рыкнул Королев, но Соколовский шел к машине, никак на него не реагируя. – Это что такое было сейчас? – снова стал допытываться Даня. – Между тобой и Викой? Соколовский молча взялся за ручку двери своей машины, но Даня рывком развернул его к себе: – Я с тобой разговариваю! В кармане Соколовского зазвонил телефон. Глядя на Королева, он вытащил трубку. – Слушаю вас, Моисей Борисович. – Со мной говори! – прорычал Даня, рванув Соколовского за грудки. – Нет, нет, – пытаясь чуть освободить шею, говорил в трубку Соколовский. – Это просто один из задержанных быкует. Вы говорите, я вас слушаю. – Мажор! Ты меня вынуждаешь! – Королев так тряхнул Игоря, что у того чуть не лязгнули зубы. – Конечно, удобно. Удобней все равно не будет! – пытаясь открыть машину и протиснуться на сиденье, объявил Соколовский. Но Даня отодрал его от машины и отшвырнул в сторону. – Конечно, у нас с вами приватное общение, – умудрился не выронить телефон Соколовский, – не для протокола, можете не переживать! Вышедший из себя и потерявший контроль Даня с силой ударил Игоря в живот, Соколовский согнулся пополам и стал хватать воздух ртом. Подполковник Пряников, услышав, как на парковке возле отделения сработала автомобильная сигнализация, поднял голову, потом посмотрел в окно. Зрелище распластанного на капоте чужой машины Соколовского и почти лежащего на нем Королева с занесенной для удара рукой повергло Андрея Васильевича в бешенство. – Твою же ж мать! Пряников выбежал на улицу в одной рубашке в тот момент, когда Соколовский снова оказался на земле. Но, не выпустив из руки трубку, он продолжал говорить с антикваром: – Моисей Борисович, а кто продает… эти иконы? Игорь все же умудрился пару раз ударить Королева, и тот сполз с него на снег, прижимая руку к животу. – Прекратить! Сейчас же! – заорал Пряников. – Бар-раны! А вы чего повыскакивали? – рыкнул он на других сотрудников у входа. – Погоны жмут? По местам все! Время пошло! Так. Я даже не буду выяснять, что это было. Но это в последний раз. Запомните. Оба. И ты, Родионова, запомни. Соколовский ехал, прикладывая платок к разбитой губе. «Да, хорош я буду завтра, если распухнет», – подумал он. Отогнув козырек и посмотрев на губу в зеркальце, он вздохнул, снова откинул козырек вверх и достал телефон: – Алло! Моисей Борисович, простите, связь прервалась. Вы сказали, всплыли иконы, а продавца не назвали. – Некий господин Винокуров, – неохотно ответил антиквар. – Лично не знаком, но иногда всплывает на нашем рынке. По мелочи всплывает, такой вот солидный лот вижу от него в первый раз. – Продает, не шифруясь? И почем? – удивился Игорь. – Ну, это вы, молодой человек, сами уточните, – проворчал Шерман. – Но, судя по стоимости, иконы подлинные. – А можете вы нам организовать с ним встречу? – Игоречек, – очень вежливо ответил антиквар, – я тебе координаты дам, а дальше ты уж сам. Мне светиться не с руки, у меня реноме. – Хорошо, скиньте мне эсэмэской, я разберусь. Спасибо! Соколовский тут же набрал второй номер: – Жека? Я. Да какой зуб! – заговорил Соколовский торопливо. – Дуй в темпе домой и переодевайся. Как-как. Прилично. Вике скажи, есть выход на иконы, без тебя никак. Остальное после объясню, когда подберу тебя. Давай! Жека вел себя хорошо, но не совсем уверенно и сильно переигрывал. Соколовский за столиком в конце зала нашептывал ему в микрофон подсказки, а Жека «вел переговоры» с Кислицыным и Винокуровым. Оба собеседника стали что-то подозревать с самого начала разговора. Соколовский морщился и пытался вытащить разговор из тупика, вовремя подсказывая Жеке, как себя вести и что говорить. Но кончилось тем, что Аверьянов уронил микрофон из уха на пол и перестал слышать Игоря. Какую он там нес ахинею, было непонятно, но только продавцы икон поднялись из-за стола, вежливо пожали руку несостоявшемуся «покупателю» и ушли. Вика была в отделе одна, когда Соколовский и Аверьянов вошли. Жека выглядел подавленным и убитым. – Вика, я лоханулся, – признался Жека. – Эти барыги меня раскусили. – Потому что Брюсов – поэт, а Брюллов – художник, – сказал Соколовский. – Я же тебя предупреждал, не суйся в искусство. Только иконы! – Что я, энциклопедия, все помнить? – А где Даня? – спросил Игорь, кивнув на пустой стол Королева. – В санчасти, – сухо ответила Родионова. – Ты ему, кажется, нос сломал. – Он сам нарвался, но я виноват. Готов возместить. С другой стороны, Дане пойдет. У Депардье тоже нос сломан – и как устроился! – Хватит! – повысила голос Вика. – Так что с иконами? – Дарственная у них на руках, – садясь на стул возле стола Родионовой, стал рассказывать Соколовский. – Формально – все по закону. Надо зайти с другой стороны.