– Нет, – коротко и емко сказал комендант, едва я заикнулся, что хочу попробовать дальше пройти в одиночку. – Герои здесь долго не живут. А от тебя слишком многое зависит. – Ашши и без того выполнят взятые на себя обязательства, – возразил я. – У меня гораздо больше шансов пройти вперед, чем у кого бы то ни было. Милорд… – Нет, – скупо повторил граф. А когда я начал настаивать, просто указал на дверь и напоследок предупредил: – Не вздумай ослушаться. Снисхождения не будет. Я тяжело вздохнул: – Это глупо – не использовать всех наших возможностей! Вы же сами понимаете, портал не решит всех проблем. Пока он работал, я молчал. Но через несколько месяцев снова похолодает, а еще через полгода нам придется начинать все сначала. Притом что радикальных способов добраться до следующего ряда хозяев у нас нет. Я вам больше скажу: их и не будет, потому что даже если вы лично подадите прошение императору о предоставлении во временное пользование пары современных летательных аппаратов, не сомневайтесь – на ваше письмо придет такой же ответ, как недавно на просьбу о выделении индивидуального портала. – Что еще за летательные аппараты? – моментально сделал стойку граф. – Те, что уже два года активно строятся на северных верфях. – Откуда ты знаешь, что их уже выпускают? Я пожал плечами: – Два года немалый срок… Опытный образец уже готов. Осталось только поставить производство на поток. Думаю, к сегодняшнему дню ими уже потихоньку переоснащаются некоторые отдаленные гарнизоны. Его сиятельство уставился на меня со вполне обоснованным подозрением, но на моем лице не дрогнул ни один мускул. Что поделаешь? Я уже несколько месяцев буквально грезил дирижаблями и чуть не грыз стены, зная, что на самом деле способ добраться до медуз у нас есть, только он пока недоступен. Так и этак прокручивая в голове идею с летательными аппаратами, которые выручили нас в Искристых горах, я мог лишь горестно вздыхать, мечтая о том, что когда-нибудь дирижабли в Карраге станут реальностью. И вот некоторое время назад печать перестала меня обжигать при мысли о том, чтобы рассказать о них господину графу. Видимо, император снял с изобретения магов гриф «совершенно секретно», и эта информация перестала являться государственной тайной. Да, все верно – я теперь стал умнее и, прежде чем что-то сказать или подумать, начал советоваться со своей непримиримой помощницей. И так уж совпало, что она дала добро на раскрытие этих сведений именно в тот момент, когда они стали особенно актуальны. – Какому человеку ты служил, если у него есть доступ к подобным сведениям? – с еще большим подозрением осведомился граф, когда сложил в уме два и два. Я криво улыбнулся: – У него очень длинные руки, милорд. Поэтому, задавая начальству вопросы, постарайтесь соблюдать осторожность. – Я подумаю над твоим предложением, – пробормотал его сиятельство, буквально рухнув на стул. – Рам тебя забери… Но ты прав: с такими просьбами надо обращаться к императору лично, потому что никто больше не возьмет на себя такую ответственность. – Даже если вы отправитесь в столицу и обобьете там все пороги, добиваясь аудиенции у его величества, быстро этот вопрос все равно не решится. А если и решится, то нам по-любому понадобится разведка. У воздушных судов есть свои минусы и строго определенная дальность полета. Император не простит, если мы угробим новейшее военное оборудование лишь по причине того, что плохо подготовились. – Но соваться в леса в одиночку – это самоубийство. – Нет, милорд. Если есть уверенность, что драхты этого не заметят. Его сиятельство уставился на меня совсем уж странно. – Хочешь сказать, у тебя такая уверенность есть? – Я же как-то справлялся полгода? Один. Без каких-то специальных приспособлений. Вы об этом не думали? Угу. Та самая нестыковочка, на которую вы, милорд, не обратили внимания. – Ты говорил, что тебе помогал ашши! – Так и есть. Просто местами я… ну, скажем, слукавил, – кашлянул я. – Ворчун очень многое мне дал. Это верно. Но некоторые вещи я способен делать и сам. К примеру, быстро бегать, неплохо махать железками, лазать по деревьям. А еще видеть чужие ауры и при желании скрывать свою собственную. Ашши, к слову, на такое не способны. Граф уставился на меня, как на привидение. – Демон тебя раздери… Я же проверял твои слова на амулете правды! – Я не обманывал вас, милорд, – развел руками я. – И сейчас не обманываю. Можете проверить. Его сиятельство помолчал, а потом тихо спросил: – Почему ты говоришь об этом только сейчас? – Вы правы, можно было молчать и дальше. Но, как и вам, мне прекрасно известно, что дальнейшее продвижение в лес это работа для одиночки. И, как мне кажется, у меня получится сделать ее лучше других. – Зачем? Неужто тебе так не терпится отправиться на ледяные равнины? – Я ведь уже говорил, милорд: я служу своей стране. Если для спокойствия в одном ее регионе нужно по уши забраться в болото, я готов это сделать. Даже в том случае, если по соседству окажется драхт или еще какая-нибудь пакость. У нас мало времени. С каждым годом хозяева становятся все изобретательнее. В их распоряжении огромные ресурсы и территории, полные всевозможных минералов. Что будет ждать нас уже следующей весной, милорд? Когда они рискнут повторить штурм крепости? Сколько нас осталось после первого нападения? И сколько еще ашши согласятся помогать? Думаю, вы задаете себе эти вопросы каждое утро, просыпаясь в постели. Я тоже их задаю. Постоянно. И считаю, что нам больше нельзя терять времени. У нас нет права так рисковать. – Не знаю, – покачал головой его сиятельство. – Слукавил раз, слукавишь и в другой. Слишком много странностей, Аш. Настолько, что тебе и раньше было сложно верить. А теперь и вовсе опасно. Я тяжело вздохнул и, оттянув ворот рубахи, продемонстрировал ему ненадолго проступившую на коже печать. Мой последний аргумент в этом бессмысленном споре. – Вот это поможет вам убедиться в моей верности императору, милорд? Граф замер. А потом медленно-медленно опустил голову и едва слышно уронил: – Да. Это действительно меняет все. Глава 17 Из крепости Ойт я ушел следующим утром, еще по темноте, задолго до того, как открылись западные ворота. Ворчун встретил меня за пригорком и всю дорогу выражал недовольство. Само собой, он переживал и беспокоился. Естественно, ему не нравилась моя затея. Но в то же время иного выхода мы не придумали, а бросать дело на полпути было несерьезно. С ашши мы расстались через два дня, неподалеку от третьей линии разоренных нами драхтовых убежищ, потому что брату стало опасно бродить по лесу, демонстрируя ауру. Конечно, можно было и его искупать в слизи, как это сразу после расставания сделал я, но издеваться над чутким волчьим обонянием было бы жестоко. Дальше я побежал уже на своих двоих, внимательно поглядывая по сторонам. С собой взял лишь самое необходимое – немного еды, воды и минимум оружия. Даже лук не прихватил, потому что он был слишком громоздким, а тяжелые стрелы с наконечниками из льдистой стали, которые выручали меня всю весну и большую часть лета, тем более были бесполезны. От привычной амуниции тоже решил отказаться, сейчас мне нужна была скорость и неприметность. Тогда как с кольчугой вечно какие-то сложности: то кольца звякнут, то ножны по железу скребут. К тому же в бой я вступать не собирался – все, что от меня требовалось, это пройти как можно дальше, посмотреть, что там и как, а затем так же тихо вернуться. Шуметь мы будем потом. Когда поймем, где это лучше сделать. А до тех пор я всего лишь тень… угу, снова. Но даже граф не подозревал, что быть тенью – именно то, что я умею лучше всего. На протяжении последующих полутора суток меня никто не тревожил. Охотясь на третьей линии, мы изрядно наследили и, похоже, заставили медуз себя уважать. Драхтов на моем пути почти не встретилось, хотя следов на земле после них осталось море. Твари без поводков встречались, но редко и никакого внимания ко мне не проявляли. Даже охотники не преградили мне путь, потому что бегали быстро, сосредоточенно и были заняты своими делами. Однако лишь на исходе третьего дня я понял, почему это – оказывается, твари не просто так спешили убраться подальше от разоренных нами гнезд. Все, кто уцелел после наших набегов, сосредоточились вокруг следующего ряда медузьих убежищ. И местные и те, кого мы еще не добили. Причем стояли они так плотно, что, забравшись на дерево и увидев протянувшуюся от края до края сплошную шевелящуюся массу, я мысленно ухмыльнулся. Неужто мы так напугали хозяев, что они стали опасаться отпускать от себя подчиненных дальше, чем на несколько рисаннов? И неужто медузы настолько разнервничались, что стали собирать вокруг себя тех, кто чудом уцелел после последней бойни? Вон сколько тут драхтов без поводков! В первой линии стоят, как наспех выставленное и плохо организованное пушечное мясо. Во втором ряду нервно расхаживают охотники. Метрах в двадцати пяти друг от друга. Почти идеально ровной цепочкой, протянувшейся далеко в обе стороны. Еще дальше, на некотором расстоянии от них, снова виднеются драхты. Простые работяги, но в таком огромном количестве, что нечего и думать проскочить мимо них незамеченным. М-да. Да это же заградительный отряд, не иначе. Похоже, мы и впрямь произвели впечатление. За соратников и наши общие достижения при виде этой умилительной картины я даже чуточку порадовался. А вот лично за себя обеспокоился: как там пройти-то, если драхты стояли плотными рядами, причем так, что между ними даже зайчику было бы непросто протиснуться? И ладно если бы они встали кольцом вокруг очередного логова. Обогнул этих оловянных солдатиков и все дела. Но нет. Помимо того что эта хитиновая рать даже не тройным, а десятерным кольцом окружала огромную лужу, так они и в обе стороны протянулись в четыре ряда! Судя по всему, до следующего логова. А то, вероятно, и дальше. Так что хрен нам, а не аккуратно вычищенный сектор. С таким построением все хозяева всполошатся разом, и тронь мы хоть одно логово, они тут же покажут нам кузькину мать. «Правильно мы сделали, что сюда не сунулись, – подумал я, по достоинству оценив возникшее препятствие. – И деревьев-то около логова мало. По верхам никак не пройти». Но не ломиться же сквозь созданный драхтами строй в открытую? Похоже, надо искать другой путь. Нет, не обходной, потому что в нем, скорее всего, нет смысла, а нестандартный. Немного посидев на ветке и прикинув возможные варианты, я спустился с дерева, тихонько отполз назад, после чего снова поднялся на ноги и рысью помчался на север. По пути нос к носу столкнулся с одиноким драхтом. И, обнаружив, что у безучастно бродящего меж деревьев монстра нет поводка, резко затормозил. Осенившая меня идея была, конечно, дурацкой, но чем Рам не шутит! Вдруг получится? Подумаешь, драхт… Собака она и есть собака, особенно если дрессированная. И какая разница, в чьей руке окажется поводок? Подкравшись к бестолково топчущейся твари со спины, я обшарил глазами землю вокруг его хвоста и, с трудом отыскав волочащийся за ним обрывок нити, цапнул пятерней за поводок. Драхт вздрогнул всем телом и настороженно замер. По уродливому телу пробежала судорога. А я машинально коснулся его мыслью, как недавно Ворчуна, и успокаивающе подумал: «Хороший песик, хороший… Стой на месте, сука, или я тебя вырублю». Кошмарная голова стремительно повернулась, и меня окатило целой гаммой непривычных ощущений: удивлением, растерянностью, недоумением и, наконец, голодом. Мерзкое сосущее чувство под ложечкой и звон в ушах, какой бывает, когда находишься на грани голодного обморока. Блин. Это что же, он поэтому такой квелый? Я спохватился и послал по поводку короткий успокаивающий импульс на пару с небольшой порцией силы, и вот тогда драхт содрогнулся во второй раз, после чего смиренно улегся на землю и, вытянув морду, пустил целую лужу липкой слюны. «Х-хороший песик, – повторил я, чуть не закашлявшись от поднявшегося смрада. – Давай-ка, полежи тут, я сейчас тебе компанию найду». Спустя пару часов под деревом лежало уже пять радостно пускающих слюни «песиков», которые жадно пожирали мои резервы. Впрочем, чему удивляться? Если когда-то для их создания потребовалась темная магия, то почему бы им не быть от нее зависимыми? Правда, они могли обходиться и любыми другими видами энергии, это мы уже выяснили. Но то, что производил я, им определенно нравилось больше, поэтому каждую новую порцию силы они встречали блаженным урчанием. Так, ладно. Средство передвижения я нашел, осталось придумать, как им грамотно воспользоваться. В доступном драхтам диапазоне я все еще оставался невидимым. Густой слой слизи надежно скрывал человеческий запах. Интересно, если я заберусь одному из «песиков» на плечи, охотник примет меня за гигантский горб или просто специальный нарост? Давайте проверим. Пользуясь полнейшей покорностью своих новых приятелей, я взгромоздился одному из них на холку и, толкнув его пятками, тихонько велел: – Н-но! И драхт, послушно поднявшись, с ленцой потрусил в ту сторону, куда я ему приказал. Спохватившись, я мысленно свистнул остальным и довольно кивнул, когда четыре твари окружили мою ездовую лошадку почетным конвоем. Заодно проверил поводки, подтянул их поближе, чтобы в глаза не бросались. А то мало ли, вдруг охотник увидит? Поди потом объясняй, что я не конокрад.