– Знаю, – без тени сомнения кивнул его величество. – Но убедился я в этом, лишь когда мы оказались у ашеяров. И когда я на собственной шкуре прочувствовал, что зависеть от кого-то таким образом, как зависит от хозяина тень, это унизительно. Мар никогда не казался мне человеком, способным стремиться к этому осознанно. Все, что ты делала, было пропитано желанием помочь, а не угодить. Служить, а не выслуживаться. И за это тебя нельзя было не уважать. Я едва заметно улыбнулась. Да. Именно с того времени наши отношения резко изменились к лучшему. – Потом стало легче, – с новым вздохом признался Карриан. – Когда появились проблемы с даром, именно ты помогла мне устоять на ногах. Лишь благодаря тебе я не утратил над собой контроль. Ты забирала излишки, когда это требовалось. Контролировала все, за чем сам я был уже не в силах проследить. Причем делала это каждый день. Каждую минуту. Тихо, молча и незаметно, как самая настоящая тень. Ты прекрасно дополняла меня во всем. Помогала, сдерживала, подсказывала и со временем стала незаменимой настолько, что я привык видеть тебя рядом. Не поверишь, мне даже заснуть не всегда удавалось, если я не был уверен, что моя тень по-прежнему со мной. Это настораживало. Беспокоило. И в то же время успокаивало. Не знаю даже, когда еще во мне одновременно уживалось столько противоречивых желаний. Но когда среди них не осталось ничего лишнего, в мою голову пришла странная мысль. О том, что, кроме тени, мне по большому счету ничего и не нужно. Никого, понимаешь? А если бы в то время на месте мастера Мара оказалась женщина, я бы, наверное, и жену не искал. Просто потому, что все самое ценное, что только можно найти в человеке, я уже обрел. В тебе. В той самой тени, ближе которой у меня никого не было. Это случилось летом, как раз накануне окончания срока помолвки. Помнишь? Я кивнула. – Месяц взаперти, когда от скуки можно сойти с ума. – Это было хорошее время, – слабо улыбнулся Карриан. – Да. – Я серьезно, Мари: это было лучшее время в моей жизни, – тихо повторил император. И совсем уж неслышно добавил: – Я вспомнил о нем, когда надевал тебе перстень. И не отказался бы его вернуть. В воздухе повисла неловкая пауза, на протяжении которой я продолжала напряженно размышлять. Но потом как-то незаметно для себя осознала, что даже сейчас во мне осталось гораздо больше от привыкшего во всем искать подвоха мастера-тени, чем от женщины, которой только что исповедался сам император. А вместе с тем Карриан был предельно честен. До дрожи, до боли, до сведенных судорогой челюстей. И вот после всего этого я еще раздумываю, стоит ли ему верить? Человеку, который смог меня понять, простить, оставить за стеной наше странное прошлое? Отринуть предрассудки и принять все, чего я и сама не до конца успела осмыслить? Наконец я подумала о том, чего ему это стоило, и устыдилась. А затем, подойдя к Карриану так, чтобы видеть только его глаза, сказала: – Есть еще кое-что, что ты должен обо мне знать. – Да? – иронично приподнял одну бровь его величество. – Что-то хуже того, что ты большую часть жизни провела, искренне считая себя мужчиной? Или того, что меня до сих пор пугает мысль, что ты так и не сможешь с этим смириться? – Нет, – со смешком призналась я, и император облегченно вздохнул. – Тогда это не страшно. – Уверен? Что тебе известно о других мирах, Карриан? – тихо спросила я, неотрывно глядя ему в глаза. И вот тогда великий император вздрогнул. Когда в комнате снова воцарилась тишина, за окном окончательно стемнело. На лице Карриана проступило задумчивое выражение. – Это самая необычная, странная и обнадеживающая история, которую я когда-либо слышал, – наконец произнес он, взглянув на меня совсем другими глазами. – Значит ли это, что я напрасно беспокоился за твой рассудок? – Во второй раз перекраивать мышление оказалось проще, – с нервным смешком призналась я, неловко переступив ногами. – И намного быстрее. Кстати, спасибо за учителей. Полагаю, это все-таки был твой подарок, а не Тизара? Карриан едва заметно улыбнулся. – Значит, отрицать свою женскую суть ты больше не собираешься? – Да вроде бы уже поздно это делать… – И все-таки, Мари? – Меня гораздо больше тревожит твое душевное равновесие, – тихонько призналась я и опустила глаза, не зная, как стоящий рядом мужчина воспримет мой рассказ. Карриан на мгновение задумался, а потом подступил ближе, высвободил одну руку и, обняв меня за плечи, привлек к себе. – Я уже решил, что сделаю тебе предложение в любом случае, – спокойно сообщил он. – Женщина, которая выдержала со мной пребывание в одних покоях на протяжении столь длительного времени, женщина, которая знает все мои слабости, единственная в мире понимает, что мне нужно. Умеет успокоить, рассмешить, удивить, порадовать и даже вырубить, если понадобится… Мари, неужели ты думаешь, что я настолько глуп, что упущу свое счастье? – С чего ты решил, что это счастье? Может, ты еще пожалеешь? Карриан фыркнул и, взяв мое смущенное лицо в ладони, улыбнулся. – Тогда считай, что я хочу себя обезопасить. Отпустить на свободу человека, успевшего найти все мои уязвимые точки, с моей стороны было бы неосмотрительно. А с точки зрения интересов страны вообще смертельно опасно. – Ты еще вспомни, что я была и по-прежнему остаюсь твоей дарру, – проворчала я, едва удерживаясь от улыбки. Его величество очень серьезно кивнул: – Это тоже ценный аргумент. Рисковать своим здоровьем император, как ты понимаешь, не вправе. Мне все простят, даже если узнают, что я удерживаю тебя силой. И вообще, как женщина, которая способна вернуть меня даже с ледяных равнин, ты просто не имеешь права уйти, бросив меня и страну на произвол судьбы. – Хм… Не ты ли недавно говорил, что готов меня отпустить? Неужто передумал? – После всего того, что ты сейчас рассказала? – изумился Карриан. – Мари, я два года с ума сходил от мысли, что больше тебя не увижу! Потом еще полгода гонял своих ищеек по всей стране! Нашел тебя. Увидел. Чуть сам себя не проклял за то, что не сумел вовремя понять твоих мотивов. Я отдал тебе свой перстень. Принял все, что с тобой тогда было, и все, что только могло бы быть… А потом целый месяц искал способ убедить тебя не делать глупостей в связи с обретением настоящего тела. Ты даже представить не можешь, насколько я рад, что в этом больше нет необходимости! – И все же считаешь, что можешь удерживать меня силой? – Ты согласилась вернуться, – отреагировал император и снова заглянул в мои глаза. – Я, как честный человек, дал тебе время. Меня целый месяц мучили сомнения. Вокруг ученической башни все это время стояло плотное оцепление, а Тизара я заставил жизнью поклясться, что он не поможет тебе сбежать, если у тебя вдруг возникнет такая мысль. Я выдохнула: – Что-о?! – Я довольно терпеливый император, но все же осторожность не помешает, – без всякого стыда признался его несносное величество. – И я не зря просил Тиза передать: я тебя знаю. Как знаю и то, что если мое предложение тебе не понравится, ты, как и в прошлый раз, попытаешься сбежать. Я открыла было рот, чтобы возразить, но Карриан отстранился и тихонько дунул мне в лицо. – Искать тебя второй раз по всей империи я не хочу. Думать о том, что ты можешь погибнуть, тем более. Тебя выбрал мой перстень. Ты стала моей дарру. Нас связывает так много общего, что при всех прочих условиях от этого уже нельзя отмахнуться. – Но ты знал меня, как мужчину, – осторожно напомнила я, не делая попыток вырваться. – Я предпочитаю думать, что все это время рядом со мной находилась женщина, которой в силу обстоятельств пришлось влезть в чужой костюм. Бывает, дети натянут по недомыслию взрослые одежды, сперва путаются, падают, но потом привыкают и чувствуют себя в них довольно сносно. Потом дети вырастают, и привычка въедается в кожу. Им начинает казаться, что чужие тряпки всегда на них были. Некоторые даже умудряются сохранять равновесие, подражать другим и ловко передвигаться, не падая в неудобных обносках посреди полной народу улицы. И иногда даже верят, что так всегда было, есть и будет. Карриан пытливо заглянул в мои глаза. – Твой костюм оказался настолько хорош, Мари эль Ро, что на какое-то время я действительно в него поверил. Он получился на редкость достоверным, эффектным – пожалуй, самым лучшим на карнавале. Но это был всего лишь костюм. Искусная, хоть и совершенно фантастическая маска, с которой настало время расстаться. Вопрос лишь в том, захочешь ли ты это сделать. Сможешь ли выбраться из ставшего таким удобным тряпья? Я слабо улыбнулась. – Я не люблю врать, ты же знаешь. Да и тяжеловат оказался костюмчик, хотя какое-то время в нем и впрямь было очень удобно. – Так что же тебя до сих пор беспокоит? – поинтересовался император. Я опустила глаза. – Нельзя просто так явиться из ниоткуда и выйти за тебя замуж. Нельзя создать крепкую и любящую семью на одной лишь магической привязанности. Нельзя показаться на глаза герцогу эль Соар, рассчитывая, что он не заинтересуется моим прошлым. И тем более нельзя, чтобы кто-то со стороны узнал, что на самом деле невеста императора – гостья из другого мира. Император на мгновение задумался. – Дата свадьбы еще не назначена, поэтому время познакомиться заново у нас есть. Насчет привязанности, правда, ничего сделать не могу – скоро она проявится в полную силу, так что нам желательно поторопиться. Что касается герцога, то специально для него мы придумаем правдоподобную историю твоего появления в столице. И если сумеем убедить Тариса, что это правда, остальные трудности он прекрасно разрешит сам. Кто еще знает, что ты не из нашего мира? – Никто, – едва слышно выдохнула я. – Это упрощает задачу. Правда, Тизу лучше все-таки сказать. А то он до конца своих дней будет ежеминутно подозревать, что ты упорно страдаешь, виня нас обоих во всех грехах. – А тебя это не смущает? То, что я вообще-то чужая? – Жрецы на эту тему ничего плохого не говорят, – пожал плечами Кар. – Если тебя это волнует, то пойдем, спросим. Но наша вера не накладывает запретов, кроме тех, что определены самой природой. Раз существует Рам, значит, есть и ледяные равнины. Раз есть они, значит, там должны быть и души. Когда-то там появилась даже твоя душа. Однажды, наверное, окажется и моя. В учении говорится, что воля Рам распространяется на все, что есть во вселенной. И если там существуют другие миры, что ж… значит, так тому и быть. Я недоверчиво вскинула на него взгляд. – И что? Все вот так просто? – А зачем нам лишние сложности? – удивился император. – Ты помнишь меня еще с ледяных равнин. У меня, к сожалению, от этой встречи остались лишь смутные ощущения, но я верю им. Как верю тому, что испытал, когда мы впервые встретились. Помнишь тот холм, где мы тебя нашли? Алтарь? Ты выглядела так, словно не понимала, кто ты. Такая уязвимая. Маленькая. Совсем одна. И в то же время ты так уверенно ко мне потянулась, словно уже тогда все понимала. Не знаю, почувствовала ли ты, но у меня в тот день будто крылья выросли. Такая легкость, словно на мне не висел ни долг перед отцом, ни другие обязательства… Ты избавила меня от них одним прикосновением! – Ты улыбался, – прошептала я, невольно вспомнив, как это было. – Давно этого не делал, – вздохнул его величество. – Но слишком уж силен оказался контраст. Я со своими трудностями – и ты, еще не забывшая, что это значит, вот так, с ходу, довериться незнакомцу. Меня это поразило. Со мной никогда такого не случалось. Если бы Тиз не крикнул, что у меня сейчас выгорит дар, я бы тебя не выпустил. Если бы Зиль не ударил меня по рукам, я бы просто не сумел их разжать. Оставить тебя там одну, в сугробе… Мне потом еще долго снилось, как я уезжаю. Твои глаза, в которых читалось, что раз я оказался таким мерзавцем, то лучше уйти в метель… У меня тогда дар едва не перегорел, я сожалел об этом годами… – Пока Тиз не сказал, что вместо девочки на самом деле был мальчик, которого ты к тому времени уже успел возненавидеть? Император опустил руки. – У нас говорят, что духи льда всегда знают, когда человеку приходит срок умирать. И если они явились за тобой, значит, на тот момент твоей душе следовало отправиться в другое место. Идти против воли богов и сражаться за душу, которую уже приговорили, – не самое умное решение, – криво улыбнулся Карриан. – Лишь гораздо позже я начал понимать, насколько сильно ошибался, раз смерть одной-единственной девочки заставила меня задуматься, а стоило ли вообще тогда жить. – Ваши боги мудры, – откликнулась я. – Они не заставляют, а лишь указывают наилучший путь. Порой мы с этим соглашаемся, и тогда все идет своим чередом. Иногда, наоборот, бунтуем. Рам в свое время настойчиво звала меня домой. Наверное, она была права: уйди я тогда, ничего бы плохого с нами не случилось. Но, как видишь, я заупрямилась. И тогда и позже. Из-за этого создала нам обоим массу проблем. Хотя, если бы я просто дождалась тебя наверху… Император покачал головой и снова взял меня за руку. – У нас бы не было этого. Мари, я и сейчас не помню, что именно случилось на ледяных равнинах. Но тот рисунок с волчонком, ждущим свою звезду, я не могу забыть до сих пор. У него твои глаза, Мари. Мне все еще странно думать, что именно ты должна была прийти за моей душой. Что ты – тот самый дух, которому я бы откликнулся с радостью. Но я верю в мудрость Рам и в то, что она не напрасно дала нам шанс встретиться снова. Поэтому я предлагаю тебе остаться. Здесь. Со мной. Попробовать начать все сначала. И предлагаю свой дом, свою руку и все, что в этой руке сейчас есть.