Часть 10 из 25 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Ты ведь богач, Сет, купи мне остров.
— Обязательно, — ответил Сет.
Она никогда не просила его о чем-то, не просила что-то купить или дать, но чувствовала, что если попросит, то он не откажет. От этого было приятно на душе, как Скрудж она знала о своем богатстве, но хранила его и не хотела тратить: «пусть лежит, про запас».
Её перестали раздражать привычки Сета, она стала находить в них свою прелесть. А так как он был единственным у кого такие привычки вообще были, то это ставило его просто в другой ряд: есть все люди и есть Сет. Ей смешно было думать о нем, она научилась подсмеиваться над ним, но его, казалось, не задевает это. Единственное, что его трогало, это напоминание о том, что ему все досталось готовым, что он ничего сам не достиг. Фэй нашла его больное место и, время от времени, сама не зная зачем, его туда ударяла. Она видела, что в такие моменты он ее почти ненавидит, но ничего не могла с собой поделать. Она называла его богатым мамочкиным сыночком, и эти слова прицепились к ней, как присказка, она порой и не хотела, а говорила это. Потом ей приходилось заглаживать свою вину, выполняя его самые неуемные фантазии, но Фэй и не была против. Все это было какой-то игрой, не серьезной, без четких правил, но играть нравилось обоим.
Ей было все время интересно, что он чувствует. Испытывает ли страх? Неуверенность? Эмоции? Какие у него, черт побери, бывают эмоции? Она понимала, что он не может быть их лишен, что он просто умеет держать себя в руках, но из-за этого хотелось вывести его из себя. Посмотреть, как он взбесится, что-то швырнет, выругается нецензурным словом. Вполне вероятно, что он другой человек, когда ведет дела (ведет ли?), общается с другими людьми (общается ли?). Она нашла множество заметок в газете о нем, но ничего конкретного там не говорилось. Ходил, ездил, купил, делал… Кто-то совсем безликий, чужой, не Сет…
Она не знала, что он делает, когда он не с ней, а он не хотел говорить. Это обижало ее, ей казалось, что он считает ее недостойной знать его дела, знать хоть что-то, что приблизило бы ее к его миру. Она не подавала вида, но перестала и пытаться узнать у него что-то. Были только они здесь и сейчас и больше ничего. Ни прошлого, ни будущего. Иногда, правда, когда он выпивал лишнего, он мог начать говорить что-то о родителях, об ответственности его перед кланом, но потом Фэй видела, что ему неудобно за то, что он говорил это, поэтому она научилась делать вид, будто ничего не было, или она не помнит.
Фэй продолжала писать свой дневник. Характер написанного очень изменился: мрачные мысли ее не посещали, только представление светлого будущего. Правда, в нем совсем не было ни Пита, ни Сета. Она ждала окончания колледжа и того что уедет, казалось даже не задумываясь над тем, что потеряет. Она думала только о том, что приобретёт независимость. Ведь не поедут же они с ней, поэтому она откинула будущее с ними, с легкостью девятнадцатилетней девушки, у которой вся жизнь впереди. Впереди были только радостные волнения и хлопоты. Впереди было будущее, а Пит и Сет, как ни крути, были прошлым, потому что были привязаны к этому городу.
Город этот она так и продолжала ненавидеть. Ничто ее здесь не радовало и все напоминало о безрадостном детстве. Пит и Сет были просто каким-то светлыми пятнами на фоне этого серого города. Они представлялись ей маячками на серых улицах. Фэй помнила места, где бывала с одним либо другим, помнила только их лица и свои ощущения с ними. Она и не хотела никуда ходить и проводить время с другими парнями, потому что никто не мог сравниться ни с Питом, ни с Сетом, ни по полноте ощущений, ни по восприятию мира, ни по тому, как они смотрели на нее. Огонь и нежность. Фэй понимала, что ей повезло. Она могла всю жизнь прожить и не почувствовать ни одного из этих ощущений, а тут у нее был просто шквал. Безрадостное детство научило ее понимать это, любить и ценить те прекрасные мгновения.
Хоть хотелось большего, хотелось признания людей, хотелось стать независимой, хотелось чего-то добиться. Она не хотела никого просить о помощи, мечтала всего добиться сама. Позже она поняла, что это было наивно, практически невозможно, но в юности все очень просто. Надо просто прийти и победить.
Лето выдалось просто великолепным. Свободная от учебы Фэй не получала стипендию, и ей приходилось подрабатывать. Ее взяли на неполный рабочий день в библиотеку, где она систематизировала книги, делала подшивку газет и журналов, советовала посетителям что почитать. Работа ей нравилась, она была простая, и в то же время Фэй могла в свободное время, в родной для себя обстановке, забравшись на подоконник почитать. А вечером она гуляла, танцевала и просто отдыхала дома. Выходила в свой садик и просто смотрела в небо, на птиц, на цветы, полной мерой ощущая умиротворение от того, что теперь отец не придет никогда. Однажды она поехала к его дому. Она сама не знала зачем, просто порыв. Фэй увидела дом, в котором он жил, его жену и ребенка. Они радостно бегали по лужайке, а потом она раскачивала мальчика на качелях, подвешенных на ветку большого дерева. Отца она не видела и уехала оттуда, так и не уяснив для себя, получила ли она то, что хотела.
Осенью на Фэй всегда нападала ностальгия, но в этом году все было по-другому. Девушка просто не успевала хандрить. Учеба ее захлестнула, а в остальное время Пит не давал скучать. Сет приходил реже, он сказал как-то, что теперь ему надо работать, и он часто уезжал из города. Большего она не знала.
А потом это случилось. Он престал к ней приходить. Ничего не говорил, ничего не происходило, просто он не пришел в одни выходные, прошла неделя, и его опять не было. Фэй ждала. Теперь она понимала, что она очень привыкла к нему, что то, что его нет, ее ранило. Неужели так? Она надеялась, что он все же ей скажет, что больше они не увидятся. Чего она только не передумала. Потом увидела в газете, что он участвовал в благотворительном вечере и уяснила для себя, что он жив-здоров, так что вариант, что с ним что-то случилось, отпадал сам собой. Все вроде было ясно, но Фэй просто не могла поверить в это. Так прошло почти полтора месяца.
А однажды, когда зима уже почти вступила в свои права, Фэй сидела у себя дома с чашкой горячего чая, в теплом свитере и кутаясь в плед. Из-за своей худобы она всегда мерзла, даже летом, а уж когда наступали холода, то она долго не могла адаптироваться. К тому же у нее никогда не было достаточно теплой одежды, поэтому зиму она переносила плохо и считала ее своим врагом. В дверь раздался стук, и сердце Фэй ушло в пятки. Она посмотрела на руки, державшие чашку, и увидела, что они трясутся. Сколько бы времени не прошло, от этого страха не избавиться. Она считала его порождением этого дома, его неотъемлемой составляющей и рассчитывала, что когда она переедет, то станет спокойней. Стук опять раздался — сильный и настойчивый. Был четверг, и она не ждала никого. Посмотрев на часы, увидела, что уже половина двенадцатого. Фэй тихонько, на цыпочках подошла к двери и прислушалась. В этом момент стук раздался вновь и она ахнула.
— Кто там? — спросила она, стараясь говорить уверенно.
— Это Сет, открывай.
По голосу Фэй сразу поняла, что он пьян, но когда открыла дверь и увидела его в таком состоянии, она не поверила своим глазам. Такого она еще никогда его не видела. Небритого, в расстегнутой куртке, рубашка мятая.
Он ввалился, стащил с себя куртку и сунул ей в руки, а сам уселся на диван:
— Я принес водку, — сказал он, как нечто само собой разумеющееся, протянув ей бутылку, — давай налей гостю.
— Сет, я понимаю, как это звучит, но, по-моему, тебе хватит, — Фэй дрожала. Она чувствовала неладное.
— Да нет, все нормально. Водка это бальзам. Наливай.
Фэй достала рюмки, у нее еще оставалось четыре рюмки, пережившие приходы отца.
Сет одним махом выпил рюмку и сказал:
— А ты чего же, присоединяйся.
— Прости, но завтра мне на учебу. Я не буду пить водку.
— А с ним пьешь?
Фэй, понимая и чувствуя дрожь в коленях, все же спросила:
— С кем?
Сет не ответил, недобро глянул на нее и плеснул еще водки. Фэй присела на стул, подальше от него и молчала.
— Знаешь что странно? Не могу ни с кем больше спать. Пробовал. Постоянно пробовал. Мое тело, как бы это сказать, меня подводит… — пьяно пробормотал Сет.
Фэй продолжала молчать. Она сжимала спинку стула и сидела вся выпрямившись, как струна. Сет выглядел грозным. Он сразу в ее глазах стал каким-то огромным. Его руки были большими, она видела неоднократно какой он сильный. Он мог ее просто переломить. Поднять над собой и треснуть об пол. Она боялась пьяных, тем более в такой ситуации. Ее воображение было неуемным. Фэй думала, что можно попытаться сбежать, но надо было добраться до двери. Девушка встала и сказала, что хочет воды и ему тоже не помешает. Она старалась, чтобы он ничего не заподозрил, поэтому говорила уверенно и спокойно. Пройдя через комнату, она сменила направление и метнулась к двери. Он настиг ее прямо мгновенно. Как в таком состоянии можно было преодолеть комнату в секунду? Поистине, пьяные иногда совершают необъяснимые вещи. Он прижал ее к двери и громко прошептал:
— Уйти решила?
Прижимаясь к ней всем телом, он посмотрел ей в глаза. Она почувствовала его дыхание на своей щеке и шее. Почувствовала его запах, его знакомый одеколон, запах порошка, которым всегда пахла его одежда, запах его волос. Он смешивался с запахом водки, но «химия» тут же вернулась. У Фэй задрожали колени. Она почувствовала его возбуждение. Это какой-то бред, хотеть его в такой ситуации!
— Ты дрожишь… — он провел рукой по ее телу, — боишься меня? Почему? Потом он хрипло рассмеялся:
— Ну вот, все в порядке, а я уж думал, что стал импотентом. Что ты меня им сделала. Что же ты сделала Фэй?
Он сжал ее руки так крепко, что она вскрикнула.
— Да, я могу сделать с тобой все что хочу, могу задушить вот этими руками, потому что ты заслужила. — Он прижался к ней всем телом, и Фэй поняла, как ей не хватало его. Его силы, самоуверенности, просто его запаха, их близости. Что же ей делать? Ведь это Сет… Поэтому Фэй сделала единственное, что смогла: она подняла руки и запустила в его волосы, а потом просто обняла его. У нее покатились слезы:
— Ох, Сет… — и она заплакала.
На него словно вылили холодной воды:
— Фэй, ты боишься? Прости. Я никогда, слышишь, никогда тебя не обижу. Не знаю, что на меня нашло. Успокойся Фэй, а?
На всех мужчин действуют женские слезы. Сет не знал, что и делать. Такой реакции от Фэй он не ожидал. Она так горько заплакала, ей действительно было больно, он почувствовал это. Он поднял ее на руки, сел с ней на диван, держа на коленях и баюкая как ребенка.
Постепенно Фэй стала впадать в дрему и Сет тоже. Среди ночи они проснулись только для того, чтобы улечься удобней, обнявшись и заснули. Впервые Сет провел с ней всю ночь. Они просто крепко спали и впервые не занимались любовью.
Утром Фэй проснулась очень рано. У нее всегда срабатывали биологические часы, и она просыпалась без будильника. Сет крепко спал, и она полюбовалась им. Он был красивый и во сне беззащитный. Таким она его и не видела никогда раньше. Фэй преисполнилась к нему нежностью, чувство ее к нему приобрело другой оттенок.
Фэй встала, приняла душ, оделась и вышла на улицу. Зима показалась ей еще более суровой, чем обычно. Только-только рассветало, и она увидела в сумраке его ауди. Подумала, что увидят и соседи.
Когда она вернулась вечером после занятий домой, Сета не было. Она оставила ему ключ, когда уходила и дверь была закрыта, а ключ лежал под ковриком.
А в субботу Сет пришел как обычно, и они поехали на стрельбище. Теперь Сет пытался научить ее стрелять из лука. О происшедшем никто больше не говорил, и все стало как прежде.
14. Пит
В последнее время Пит все чаще доставал коробку с «сокровищами». Он подолгу сидел и смотрел в нее, сам не зная зачем. Просто у него возникала такая потребность, и он доставал ее снова и снова. Потом он стал думать, что, наверное, в этом есть какой-то знак, символ, смысл. Его терзали мысли о Сете и о Фэй, и о них вместе. Условившись с ней, он постарался засунуть эти мысли поглубже, и до недавнего времени не позволял им взять вверх. Но теперь он думал, что его вина выражалась разглядыванием вещей в коробке.
Потом ему стало казаться, что он что-то упускает. Какую-то деталь. Что-то его тревожило, и он стал доставать коробку каждый день. О вновь и вновь перебирал старые вещи, черепки, осколки, кусок цепочки. Цепочку он стал брать чаще, чем другие вещи и вскоре сам себя убедил, что важна именно она.
Наступила осень и его дела опять шли неважно. Пит все время рисковал и ходил по краю, он это понимал. Он ввязался в криминальную аферу, и теперь его мысли стало занимать, как же из нее выпутаться с честью. Как бы он не любил Сета и не доверял ему, он не мог искать совета у него. Сет был честным, ему претили все незаконные дела. Пит понимал, что если все будет так и дальше, то ему придется уехать из города. Он мог нанять матери сиделку, она поймет и простит его. Оставить Фэй тоже казалось ему правильным решением, как бы тяжело это ни было. Если он уберется, всем станет только лучше. В конце концов, он должен был сделать что-нибудь для Сета, до этого ему не представлялось случая. Так он размышлял пару недель, как одним вечером к его дому подъехала машина Сета. Он увидел друга в окно и радостно вышел его встречать. Сет показался ему странным, с каким-то лихорадочным блеском в газах, хотя больше никаких признаков беспокойства не наблюдалось. Зайдя в дом, Сет сразу же предложил выпить по рюмке коньяку, и Пит с радостью согласился.
Они уселись в комнате Пита с бокалами и Сет, пристально глядя на Пита, сказал:
— Я вчера был у Фэй.
— Да? — Пит и не знал что еще сказать, хотя вся ситуация настораживала.
— И знаешь, на что я наткнулся у нее в столе, когда искал ручку?
— Нет.
— Тебе это покажется бредом… Сравнительную характеристику… — Сет осушил полбокала.
— Чего? — Пит был заинтригован, хотя не был уверен, что хочет знать, в чем там дело.
— Кого, — ответил Сет. Потом, собравшись с духом, выпалил, — тебя и меня.
Пит не хотел дальше слушать. Он чувствовал себя так, словно всадил нож в Сета, сразу после того как тот его спас. Он готов был провалится сквозь землю. Он понимал, что должен что-то сказать, хоть в этом помочь Сету, которому сейчас нелегко. Который отважился на этот разговор, тогда как он, Пит, прятал голову в песок все это время, делая вид, что ничего не происходит.
— И что там? — выдавил он из себя.
— Ни в чем не уступаем друг другу. Даже в сексе.
— Сет, я могу сказать в свое оправдание только то, что когда это случилось впервые, я не знал, что ты ее нашел, а потом…
— Да ладно, Пит, я знаю, что значит хотеть ее. — Они открыто посмотрели друг другу в глаза, и все встало на свои места.
И всё. Потом они просто напились до чертиков и горланили песни в обнимку, признаваясь друг другу в любви и взаимном уважении. Так, как обычно это бывает у пьяных мужчин. Пит знал, что Сет потом пил еще полтора месяца. Он понимал, что он перестал ходить к Фэй и когда начал снова Пит не знал. Он не мог сказать этого Фэй, хоть ему и хотелось отчитать ее за такие наивные девчачьи глупости как сравнительная характеристика. Это надо же было придумать! Он понимал, что Фэй в этом плане так же одинока, как он и Сет, что ей не с кем обсудить ситуацию и попросить совета. Он знал о любви Фэй все записывать, знал, что она вела дневник, хоть ни разу его не видел. Но мысли о том, что дневник может попасться кому-то на глаза ему приходила в голову. Надо было думать, что же с этим всем делать, но видимо думать об этом не хотелось не только ему одному. Все пускали все на самотек и так оно и продолжалось.
Пит по натуре своей не был ни плохишом, ни преступником. На самом деле он хотел изобретать и его пытливый ум мог ему в этом помочь. В его арсенале было множество идей, которые не реализовывались. Он придумывал что-то, долго вынашивал в голове, обрисовывал и складывал в копилку памяти. Иногда он мог зарисовать какие-то детали его изобретений, но у него никогда не хватало сил завершить начатое. Его начинаниям мешало так же то, что ему приходилось самому добывать себе хлеб. Он не мог позволить жить своей матери в нищете, слишком рано он осознал себя мужчиной, и хоть мама ему этого никогда не говорила, он считал своим долгом обеспечить ей достойную жизнь. Он помнил, как она в третий раз отдавала свои сапоги сапожнику, чтобы он залатал их, а ему покупала новую модель планера.
Когда он лазил по чердакам и деревьям, появилась мечта, как и у многих мальчишек — летать. А со временем появился чертеж летательного аппарата. Верхом отваги у них с мальчишками было спуститься вниз по реке на старых камерах, и они как-то и смастерили огромный плот из камер и отправились на нем в «плаванье». Речка у них была не особо бурная, но путешествие получилось просто замечательное. Они проплыли около километра, пока не налетели на острые камни и мель. Еле выбравшись из тины, они счастливые вернулись по домам, где почти всех ждала порка. Только не Пита. Тетка обещала рассказать все матери и завтра же отправить его домой, но на следующий день никто так и не вспомнил о происшедшем. А потом Пит придумал аппарат, благодаря которому можно было пройти по воде, пройти хоть озеро, хоть другой водоем. Идеи такие роились у него в голове, но не имели никакого применения.
Однажды он пригласил Фэй к себе в гости, и она с радостью согласилась. Ей очень хотелось увидеть, где Пит живет. Он завел ее к себе в комнату, а сам пошел делать кофе. Когда вернулся, увидел ее сидящей на кровати, а в руках у нее были его чертежи.
— Что это такое? Я не особо разбираюсь, но тут что-то похожее на творения Леонардо да Винчи.