Уже особо ни на что не надеясь, скорее просто из любви к искусство, я потряс весло. Призрачная надежда на то, что оно все-таки выскользнет из рук Населя, была, но этого не произошло. — Вы меня слышали? — раздраженно воскликнул Ларри. Насель одним движением вырвал у меня из рук весло. — Слышали, — ответил он и попытался усадить на место. Но я был неуловим и упрям. Ларри, мучимый головной болью и морской болезнью, страдальчески тер красные глаза, когда я грозно сказал: — Я поплыву. — Валяй, — ответил Ларри. Подобный ответ никак не входил в мои планы. Я совершенно не умел плавать, о чем поспешил сообщить друзьям, на что Ларри всё так же флегматично произнёс: — Твои проблемы. — Я утону, если поплыву. — Несомненно. — Вы попытаетесь меня спасти? — Нет. — И вам не будет грустно без меня? — Нет. Нельзя сказать, что эта новость меня сильно опечалила, но всё же что-то досадное в ней было. Бросив взгляд на тёмную гладь воды, плещущуюся у края лодки, меня пробрала дрожь. Желания броситься в воду уже не было, но отступать мне не позволяло все тоже упрямство. Вся надежда была на то, что друзья ринутся меня останавливать. Но этого не произошло. — Ну? — нетерпеливо проговорил Насель, глядя на меня, стоявшего на краю лодки. Я пристально всматривался в реку. На мутной поверхности колышущейся воды были видны ветви речных водорослей: тонких, цепких и коварных. С силой, не свойственной простым водорослям, они обхватывали весла, наматывались вокруг них и тянули на дно так, что даже сам Насель с трудом мог сделать гребок. Как-то не вовремя перед глазами встала картина, как тонкие стебли обхватывают мое брыкающееся в судорожной попытке плыть тело, закручиваются вокруг рук, ног и шеи, и больше Аникея не видит никто, кроме придонных рыб. От подобных мыслей у меня мороз прошёлся по коже. Первый раз за всю жизнь в моей голове господствовало не упрямство, не гордость и даже не бессмысленное «авось повезет», а разум. Хоть я и не любил действовать по уму, но жить хотелось больше. С задетой гордостью, но живой и здоровый я сел на носу лодки и обиженно нахохлился. Друзья одновременно издали тяжелый вздох, лодка перестала раскачиваться и тронулась дальше. Когда наше суденышко проплывало мимо стайки уток, они беспокойно снялись с места, оглашая все вокруг громким кряканьем. «Улетела моя флотилия», — с грустью подумал я. По спокойной воде начали расходиться круги: сначала маленькие, потом всё больше и больше, а лодку легонько качнуло. Птицы улетали, а звуки взмахов их крыльев стихали вдали. И наступила тишина. Ни единого лишнего звука, только едва различимый плеск воды о борт, периодическое шлепанье весла по воде и когда-никогда перешептывание ветра в длинных ветвях плакучих ив. Ларри вновь уснул, растянувшись на дне. Насель усердно грёб, но и на него действовала безмятежная обстановка, царившая вокруг. Это был первый и, возможно, последний раз, когда я видел Населя таким умиротворённым и спокойным. Он сидел на деревянной лавочке спиной к движению, методично взмахивая веслами. Я по-прежнему был на носу, казалось, потеряв всякий интерес к происходящему и надеясь, что на меня обратят внимание. Но этого не происходило. Я почувствовал, как лодка замедлилась, и теперь она двигалась только благодаря плавному течению реки. Обернувшись, я увидел Населя, задумавшегося над спящим Ларри. — Что случилось? — спросил я. Насель поднял голову и посмотрел на меня, будто бы не узнавая. — Мне нужен штурман, — наконец сказал он. — Я сижу спиной и ничего не вижу. Так мы куда-нибудь врежемся или где-нибудь застрянем. Переведя взгляд на реку, беспрепятственно текшую по своему руслу, я решил, что Насель, безусловно, прав. — Надо будить Ларри, — сказал он мне, и в его голосе сквозила обреченность. Мне будить сонного, больного товарища было страшно. По виду Населя я определил, что и ему тоже. — Я буду твоим штурманом. На этих словах безмятежное выражение мгновенно покинуло лицо Населя. Он долго и оценивающе рассматривал меня с оскорбительно недоверчивым видом. Скривившись, он проговорил: — Будь внимателен. Я тут же кивнул. — Очень внимателен, — с нажимом повторил Насель, будто хотел, чтобы эти слова впечатались в мое сознание и больше никогда его не покидали, преследуя меня всю жизнь. Я снова утвердительно кивнул. Но Насель с каждым моим уверенным кивком хмурился всё сильнее. — Ты уверен, что вполне понимаешь смысл слова «внимателен»? — В достаточной степени, — успокоил я друга. — Я пожалею об этом, — после недолгих раздумий со вздохом пробормотал Насель. Он повернулся ко мне спиной и сделал мощный взмах веслами. Лодка ускорилась и вскоре с прежней быстротой рассекала прохладные волны летней реки. Я был крайне сосредоточен. Взглядом всевидящего орла я смотрел вперед, подслеповато щурясь. Должен отметить, что пейзаж с носа лодки открывался просто великолепный. В светлой воде отражались густая листва леса, тут и там плавали разноцветные кувшинки. Летнее солнце мягко струило свое тепло по поверхности земли, проникая во все щели, заполняя собой тела живых существ, согревая их души. Под небом плыл молочный туман. Монотонный шелест волн, редкое кваканье лягушек, едва уловимый напев лесных птиц и тихое храпение Ларри. Все эти звуки сливались в одну колыбельную песню, которую пел для меня этот день. Глаза непроизвольно начали закрываться, и сопротивляться укрывающему меня теплым одеялом сну не было никаких сил. Чудный летний пейзаж начал растворяться в темной пелене, наплывшей на тяжелеющую голову. «Ничего же не случится, если я прикрою глаза на пару секунд», — подумал я, прежде чем окончательно провалиться в бездну сна. Меня разбудил оглушительный треск. Лодку безжалостно шатнуло в сторону, накренило на бок, и я, вырванный из дремотного полумрака, чуть не упал в воду. В последнюю секунду кто-то схватил меня за шиворот и втащил обратно на борт. Мы застряли в камышах, а в моей голове громом зазвучали слова Населя. Похоже, я всё-таки не полностью понимал значение слова «внимателен». Со дна лодки раздался хриплый и полный злости голос Ларри: — Валенок, если это снова из-за тебя… — Даже не сомневайся, — отозвался Насель. Ларри открыл глаза, и я понял — он жаждет крови, моей. Чувствуя себя в крайней степени неловко, я предпочел созерцать мир вокруг себя. Ларри кряхтя поднялся со своего места и пошатываясь направился ко мне. Я по-прежнему внимательно рассматривал облака, медленно плывущие у нас над головами. Ларри начал кричать: громко и, к сожалению, на меня. От звука собственного голоса ему становилось плохо, но он не мог остановиться. Второй день нашего путешествия только начался, а нервы друга были на пределе, и я не мог винить его за это. Похоже, хороший скандал — единственное, что могло поправить нервную систему Ларри, и я не мог отказать другу в помощи, любезно предоставив себя на растерзание. Вдруг мне в нос залетело что-то белое и пушистое, я чихнул. Казалось бы, что такого в простом чихе, ну, чихнул и чихнул. Однако, должен сказать, что я вовсе не относился к тем людям, которые тихонько чихают в ладошку так, что даже нельзя понять, было ли это чихом или человек просто резко кивнул пустоте, стукнувшись лицом об руку. Так, как чихал я, не мог ни один живущий и живший человек. Махнув рукой Ларри, жестом умоляя его помолчать, я закатил глаза. Рот приоткрылся, один из его уголков притянулся к брови. Воздух со свистом вбирался в легкие, глаза всё больше закатывались, а рот искривлялся в синусоиду. Ларри смотрел на меня сначала озадаченно, затем с ужасом. — Ааа…ааааа, — тянул я, воздев руки к небу. Насель, все это время пытавшийся как-то вытащить нас из камышей, повернулся в мою сторону. Глаза друзей одновременно расширились. Ларри наконец-то понял, что происходит, и отшатнулся в сторону. Но было поздно. — Аааааапчхиииииииии!!!! Эхо подхватило эти звуки, разнося их по всей заводи: «Пчхи…чхи…чхи…чхи…». Я поскользнулся на дне лодки, и почувствовал, как падаю за борт. Ларри, с раздувающимися от злости ноздрями, схватил меня за шиворот и поставил на место перед собой. — Не уходи от разговора! — закричал он. Громогласный голос Ларри сотрясал воздух намного километров вокруг зарослей камышей. Тем временем Насель, оправившись от шока после того, как я чихнул, возобновил попытки вытащить суденышко из западни. Но всё было тщетно. С каждым его движением лодка только больше проседала, грозя остаться в камышах навечно, а Насель всё больше злился и выражался словами, о существовании которых настоящий джентльмен не должен догадываться. Весла, оплетенные водорослями, как шпажка сладкой ватой, выгнулись и опасно затрещали. «Скверно», — подумал Ларри. «Забавно», — подумал я. Насель подумал нецензурно. Лодку просто так не вытащишь, её надо толкать. Это было ясно всем: мне, Ларри, камышам, уткам, жабам, пуху, вот только Насель был против. Он неистово протестовал, говорил, что сможет нас вытащить, не выходя из лодки. Но в этот момент Ларри сделалось худо. Он был злым, взъерошенным, потрёпанным этим днем и окончательно больным. Без сил опустившись на дно лодки, он накрыл рукой бледнеющий лоб и сказал, что мы можем приступать к толканию. Глубоко несчастным голосом Ларри заявил, что, безусловно, помог бы нам, если бы ему не было так плохо. Насель посмотрел на меня. А я что? Я не умел плавать. Друг впал в ступор и печальным взглядом смотрел на взбаламученную воду. — Представляете, сколько там инфекции? — задумчиво проговорил он, не поднимая глаз. Ларри страдальчески кашлянул со своего места и, когда к нему обернулись, многозначительно повел бровью. — Знаете, возможно, из весла получится сделать рычаг, — предпринял последнюю попытку Насель. — Иди толкай, — наш командир был непоколебим. — Раррхимед говорил: «Дайте мне точку опоры… — И я столкну тебя с лодки. Вперёд! И вот Насель уже по подбородок в воде плескался за бортом. Наверное, он знал, что этим всё кончится. Скользя ногами по илистому дну и поругиваясь, он брезгливо морщился. Насель прилагал все свои силы, чтобы заставить лодку двигаться и при этом не уйти самому с головой под воду. Лодка раскачивалась из стороны в сторону, скрипела и посылала нехорошие знаки, но всёже поддавалась. Миллиметр за миллиметром, невообразимо медленно, но судно вырывалось из оков. Надеясь хоть как-то помочь своему другу, я начал руководить процессом. В основном мои указания были бессвязными и бессмысленными, и это начинало раздражать Населя. Он пытался что-то бурчать, но получалось лишь нечленораздельное бульканье, и куча пузырьков вздувалась из воды возле его рта. Несмотря на дикую качку, Ларри удалось расслабиться на своем любимом месте — дне лодки. Вдруг лодку шатнуло с удвоенной силой, и я повалился на пол. С трудом преодолевая качку мы с Ларри подскочили к борту, и увидели, что Населя нигде нет. Только круги расходятся по воде на том месте, где он только что стоял. Придонный ил прекрасно выполнял свои функции, и Насель, поскользнувшись, с головой ушёл под воду. Ларри уже стал стягивать с себя свою жилетку, и мне показалось, он готов броситься в воду. Но тут голова Населя снова показалась на поверхности. Глаза его пылали яростью, а с головы свисали водоросли, усеянные ракушками и илом. — Прохлаждаешься? — поинтересовался Ларри, быстро водружая жилетку себе на плечи. Насель резко обернулся и его рот злобно искривился. — Да, — выплюнул он ответ, — решил сделать перерыв. — Будь осторожнее, — скучающе говорил Ларри, положив голову на ладонь, — мне говорили, что здешние воды кишат… — Пираньями! — восторженно перебил я. — Хуже. Русалками, — Ларри повернулся ко мне и сделал страшное лицо, — они завлекают незадачливых рыбаков и утягивают их на дно в свое царство. Я слышал, что они даже могут превращать людей в себе подобных. Мы одновременно бросили взгляд на Населя. Я нервно сглотнул, он явно изменился, глаза покраснели, волосы стали длиннее и зеленее. На мой взгляд, он был вылитой русалкой, вот только… — Какая-то страшненькая русалка получилась, — сказал я, пристально всматриваясь в черты бывшего друга. — Была бы красивой, здесь бы не сидела, — бросил Ларри. Насель схватил налипшие на волосы водоросли и силой ударил ими об воду. Брызги прыснули ему в лицо, он с остервенением стал их оттирать. Насель был в ярости. — Насель? Так с тобой все в порядке! — удивленно воскликнул я. — Не могу понять: тебя это радует или огорчает, — прорычал он. Я не нашелся что ответить, поэтому тактично промолчал. Однако, это, почему-то, разозлило Населя еще больше. Злее самого Ларри, он попытался забраться обратно в лодку, но тут ему в грудь уперлась лопасть весла. — Куда собрался? Ты еще не вытащил лодку.