Я хихикаю, когда другие мужчины хмыкают и кивают в знак мрачного согласия. Я обхожу вокруг стола и сажусь рядом с Аднаном. — Аднан, — говорю я. Он поднимает взгляд от предметов, с которыми возится. — Можешь сказать, что это за порода дерева? Я тянусь в карман и вытаскиваю маленький сломанный кусочек дерева. Он берёт его у меня и качает головой. — Прости, я не часто работаю с деревом. Моё сердце замирает от очередного тупика. — Томи, — Аднан окликает человека позади нас. Я смотрю, как Томи приближается к нам от стола с делегатами, с которыми я не близко знакома. — Что это за древесина? — спрашивает его Аднан и затем говорит мне, — Томи всегда можно спросить о растениях. Томи исследует кусочек. — Он был окрашен в этот цвет. Древесина прямослойная. И, похоже, не очень прочная, но лёгкая. Надеюсь, Король не смотрит в нашу сторону. — Знаешь, что это? — говорю я, побуждая его поторопиться с ответом. — Хммм, я не уверен, — он подносит щепку к носу. — Ох. Это дерево Седир. У него характерный запах. Но где ты нашла его? Оно растёт только в более тёплых секторах, — говорит он. — Я нашла его на улице, — вру я. — Почему оно растёт только в тёплых секторах? Он прижимает руку к бедру. — Ну, дерево вырастает примерно такой высоты, недостаточно сильное, чтобы противостоять ветрам. Мы не используем его, потому что оно недостаточно долговечно, обычно мы используем ель. Я знаю это только потому, что я видел, как его используют во Внешних Кольцах для охотничьего оружия. Волоски на моей шее встают дыбом. Кто-то смотрит на меня. Я забираю кусочек обратно. — Спасибо, что уделил время. Я нахожу всех этих новых животных и растения очень интересными. Он улыбается и предлагает показать как-нибудь больше, а затем возвращается к своему столу. Я едва убираю щепку в карман, когда рядом со мной садится Роско. — Вы единственная женщина, которая осталась в комнате, Татум Олина. Я надеюсь, мы можем рассчитывать на вашу компанию этим вечером. Я колеблюсь, но не хочу показаться грубой. — Я не приду, — говорю я как можно мягче, надеясь, что другие не услышат. — Что! Ты должна пойти. Я начинаю стонать, когда возглас Санджея оглашает весь зал. Роман и Малир присоединяются к его возражениям, требуя, чтобы я пришла. Я встречаюсь с забавляющимся взглядом Роско, он наверняка догадался, что я не хотела, чтобы кто-то ещё слышал. Аднан протягивает руку через стол и касается тыльной стороны моей ладони. — Ну, же. Почему ты не хочешь идти? Я отворачиваюсь. — Нет никакой особой причины. — Я не замечал, чтобы ты делала что-то без причины, — говорит Малир. Я пожимаю плечами и начинаю вставать. Санджей обходит стол и толкает меня обратно. — Нет, ты не уходишь. Ты не уйдешь, пока не скажешь нам почему. — Санджей. Убери от неё руки, — огрызается Роско. Санджей немедленно отступает. — Если она не хочет идти на сегодняшний вечер, её причины нас не касаются, — заканчивает Роско. Санджей возвращается на своё место с угрюмым выражением лица. Я снова встаю, шепчу слова благодарности на ухо Роско и покидаю зал. Уходя, я чувствую на себе взгляд Короля, зная, что он наверняка услышал хотя бы часть нашего разговора. Я не поворачиваю к нему голову. Я хватаю Кауру и поднимаюсь в детскую, чтобы спрятаться ото всех, кто может ворваться в дверь моей спальни и потребовать объяснений по поводу моего отсутствия. Я могу прятаться там только до тех пор, пока не начну ловить странные взгляды от женщины, наблюдающей за ними. Я ухожу и использую чёрный ход через комнату для совещаний, чтобы пробраться в псарню и посмотреть на собак. Вдоль стен питомника стоят большие клетки. Каждый ряд имеет рычаг в конце, чтобы можно было с лёгкостью выпустить целую свору собак. Однажды Рон позволил мне это сделать. Я здороваюсь с Лео, представляя ему Кауру, которая, кажется, не очень впечатлена. Я съедаю грушу на ступеньках, сидя на морозе, а затем, не найдя чем заняться, возвращаюсь в свою комнату. Ближайший к двери край ковра загнут. Кто-то был в моей комнате. Я рада, что смогла избежать его. Вероятно, это был Король, или хуже, это мог быть Санджей. Я поправляю ковер и приступаю к двухчасовой тренировке. Я не останавливаюсь, пока не вспотела и все мои мышцы не болят настолько, что я чувствую себя спокойно. Физическое истощение всегда приносит с собой это чувство. Это одна из причин, по которой я любила ходить к Аквину. Хотя сейчас только полдень, я устала после мытья в тазике. Я переодеваюсь в ночную рубашку, снова желая погрузиться в воду. Аднан сказал мне, что в первом секторе работает команда, которая встраивает его последнее изобретение в замок. Ванна, достаточно большая, чтобы вместить пятьдесят человек одновременно, подогреваемая снизу большими кучами бус Пиопа. Он сказал, что подземные источники подали ему идею, и он опробовал её на небольших ваннах в домах членов ассамблеи. Это то место, где он был в ту неделю, когда я оставалась в своей комнате после избиения, и куда он часто исчезал. Я не могу дождаться, опробовать его, хотя мысль о том, чтобы оказаться в ванне с таким количеством Брум, была немыслимой. Они были достаточно непристойны в одежде, не говоря уже о том, чтобы её снять, и я готова поспорить, что там будут происходить другие вещи, о которых я не хотела бы знать. При пробуждении я дезориентирована и не могу понять, почему я проснулась. Через мою дверь проникает странный звук. Я скатываюсь с кровати и сажусь на край, затаив дыхание, ожидаю, что услышу звук снова. И он раздаётся снова. Что это? Я быстро одеваюсь и проверяю вуаль, после чего распахиваю дверь комнаты. Шум нарастает. Я игнорирую вопросительные взгляды стражников и бегу вниз по лестнице, следуя за звуком, который каким-то образом притягивает меня. Я слышу, как мои стражники бегут трусцой сзади. Я замедляю шаг, приближаясь к арке в обеденный зал, переоборудованный в бальную комнату. Предмет или человек должен находиться в углу возле платформы у трона. — Что издает этот прекрасный звук? — спрашиваю я у старшего стражника. — Это скрипка, Татума. На бал приехали музыканты. — Я никогда не слышала ничего столь чудесного, — говорю я. Желание увидеть музыкантов слишком сильно. — Я просто хочу посмотреть несколько минут. Думаете, вы сможете подождать здесь, чтобы я не привлекла к себе много внимания? — я чувствую сомнение стражников. — Я просто зайду в двери, и вы сможете проверять меня каждые десять секунд, — говорю я. Старший стражник кивает так, будто уже сожалеет об этом. Я вхожу в преобразившийся зал. Как они это сделали между завтраком и текущим моментом? Мне не нравится Арла, но я впечатлена тем, что ей удалось сделать. С потолка свисают снежинки. Должно быть, они сделаны из какого-то материала. Ледяные скульптуры и стеклянные украшения покрывают стены и пол. Ковры и столы убраны, а в одном конце зала разложены огромные бело-голубые подушки. На них располагаются семейные пары и группы друзей. Мои глаза почти вылезают наружу при виде такого количества женщин в откровенных нарядах. Здесь много кожи. Слишком много кожи. У некоторых из них лишь небольшие полоски ткани, прикрывающие их спереди. Мужчины одеты в особые туники и кожаные штаны. Кажется немного несправедливым, что женщинам приходится прилагать столько усилий. Они, наверное, тоже мерзнут. Фиона замечает меня с другого конца комнаты и подталкивает Санджея в бок. Я притворяюсь, что не замечаю их и продолжаю двигаться на звук. Я оставляю одну руку на стене, приближаясь медленными шагами, пока не оказываюсь на расстоянии десяти шагов. Высокий мужчина играет на маленьком деревянном предмете, который, как я предполагаю, является скрипкой. С ним ещё двое, которые неподвижно сидят рядом с другими инструментами. Я гадаю, издают ли они такой же звук. К моему удивлению, когда музыканты продолжают играть, мне приходится смахивать слёзы. Мысли, которые обычно возникают у меня только в уединении моей комнаты, выныривают на поверхность. Моё сердце думает об Оландоне и о том, как много мне предстоит ему рассказать, о близнецах; о вопросах Оберона и любвеобильной натуре Очаве. Я думаю об Аквине и надеюсь, что он доживет до момента, когда мы с ним снова увидимся. Я думаю о том, что потеряла за последний год. Я думаю о Кедрике. О его яростной верности и его смехе, о его честных голубых глазах. Я оборачиваюсь и оглядываю зал, чтобы увидеть, не приближается ли кто-нибудь, и ловлю ехидный взгляд Арлы, когда она смотрит на мою одежду и шепчет одной из своих подруг, прикрывая рот рукой. Я закатываю глаза и возвращаюсь к музыке. Ещё одна песня. Я едва не выпрыгиваю из ботинок, когда позади меня падает большая деревянная скамья. Я смотрю на виновника, чертова братца Кедрика. Я могла бы догадаться. Там где разрушения, там и Король Джован. — Я подумал, что ты можешь захотеть присесть, пока слушаешь, — говорит он. Его голос, как всегда, самоуверенный, но я замечаю нерешительность в том, как он немного сгорбил плечи. Всё, что ему нужно было сделать, это засунуть руки в карманы и бить ногами по земле, чтобы выглядеть как восьмилетний Оландон, когда я застала его бросающим камни в стадо Дромед. — Спасибо, — говорю я и сажусь на предложенную скамью, возвращая своё внимание к музыкантам. По крайней мере, настолько, насколько могу, когда за мной стоит Джован. Он перемещается и садится рядом со мной. Скамья слишком низкая для него. Он упирается предплечьям в колени, и я вспоминаю, как меня впервые привели к нему. — У вас в Осолисе нет музыки, — говорит он. — Роско только что объяснил мне твой интерес. Я наклоняю к нему голову. — У нас есть песни, но ничего настолько прекрасного, как это, — я взмахиваю рукой в сторону музыкантов. — Солати предпочитают пьесы и трагический театр. — Тебе это не очень нравится, — усмехается он.