– Но это невозможно, любовь моя. Наследники должны жить здесь. – А их матери почему должны жить здесь? – Но кто же будет воспитывать моих шехзаде, Хюмашах? – Зачем их воспитывать, если султаном станет мой сын? – Если у тебя родится мальчик, все мои хасеки будут немедленно высланы в Старый дворец. Я тебе обещаю. – У меня будет сын! И я хочу, чтобы ты забыл про всех остальных своих сыновей! Они не нужны! – Я никого из них не люблю, – заверил Ибрагим свою ненаглядную Телли. – Мне дорога только ты и твой ребенок… …– Мальчик, госпожа! – радостно сказала повитуха. Обессиленная Шекер Пара, осипшая от крика, измученная долгими схватками и потерявшая много крови, еле нашла в себе силы открыть глаза: – Дай сюда, – она протянула руки и жадно посмотрела на ребенка. Новорожденные дети такие хрупкие и некрасивые. Этот ребенок тоже был уродливым и хилым: большая безволосая голова, тощее красное тельце. Закричал не сразу, повитухе пришлось долго шлепать его по малюсенькой попке и дуть в рот. Это была мучительная минута, во время которой Шекер Пара почти умерла. Перед глазами стоял крошечный гроб Баязета. Но малыш все-таки закричал. Мальчик? – Сообщите повелителю, что у него родился сын. – Она отдала ребенка, убедившись, что он дышит и выглядит не хуже, чем другие новорожденные дети, и без сил откинулась на подушки. Хрипло попросила: – Воды… Никто не придет ее поздравить. Валиде и золовки в Старом дворце. А здесь, в Топкапы, всем распоряжается Телли. Не будет праздника в честь новорожденного шехзаде, муж не придет, сияя счастливой улыбкой. Все его мысли заняты беременной Хюмашах. – Отдыхайте, госпожа, – сказала калфа, напоив ее. – С мальчиком все будет хорошо. Шекер Пара отчаянно смотрела, как уносят ее сокровище. Еще один шехзаде, несчастный, чья жизнь продлится ровно столько, сколько будет жить его отец. Если Ибрагим окончательно не сойдет с ума и не прикажет убрать с дороги всех, кто мешает его обожаемой Телли, еще раньше. «Мне надо выспаться и оправиться после такой потери крови. Я слишком слаба, чтобы бороться сейчас. Но когда я встану, мы посмотрим, кто победит», – подумала Шекер Пара, чувствуя, как проваливается в темноту. …– Мальчик? – Обрадованный Исмаил дал служанке из гарема золотую монету. – Как чувствует себя… госпожа? – Он чуть было не сказал сестра. Не стоит так часто напоминать об их с Шекер Пара родстве. – Она здорова, МашАллах. Спит сейчас. Ребенка отдали кормилице. – Я велел прислать во дворец нескольких. – Мы отыскали трех здоровых рожениц. Повитуха всех осмотрела, эфенди. Вы не беспокойтесь, ребеночек махонький, говорят, не доносила его госпожа. Молока ему много не надо. – Оставить всех трех! – Как прикажете, эфенди. – Девушка испугалась, что сболтнула лишнее. Новорожденный шехзаде оказался хилым, да и вид у него был странный. Голова очень уж большая, а тельце, напротив, махонькое. Разве что недоношенный. – Не отходить от ребенка и его матери ни днем, ни ночью. И позови ко мне Анну. Она вошла неслышно и замерла в дверях. Хюмашах за последние дни измучила Анну своими капризами и не отпускала от себя. Где те сладкие ночки во дворце Паргалы? Исмаил держится отстраненно, будто они и не любовники. А Анна так соскучилась. – Эфенди… Он резко оглянулся: – Ты здесь? Сестра родила, ты знаешь? – Да, Исмаил. – Говорят, ребенок слабый, недоношенный. Но это мальчик. – Я сделаю все, чтобы его выходили. – Но ты понимаешь, что идешь против воли своей хозяйки? – Хюмашах мне не хозяйка! – вспыхнула Анна. – Она вздорная капризная девчонка, которой повезло окрутить султана. Это я давала ей советы, я учила, как надо обращаться с мужчинами. И будь я помоложе… – Ты тоже не знала бы, как обращаться с мужчинами, – насмешливо сказал Исмаил. Анна воровато оглянулась, подошла и повисла у него на шее: – Сил нет, как я скучаю. Приласкай хотя бы. – А если увидят? – Жены у тебя нет, да и я не замужем. Что мне сплетни? Или боишься, султанша твоя узнает? Исмаил отцепил ее руки, сказал сквозь зубы: – Дел у меня много. И тебе пора возвращаться к своей Телли. – У меня есть корабль, – отчаянно сказала Анна. – Что?! – Султан отдал Хюмашах все имущество своих сестер. Она велела съездить во дворец и к Фатьме-султан. – Ты можешь устроить нам свидание там? – жадно спросил Исмаил. – А что взамен? – Ты научилась торговаться? – Ты сам так хотел. А ты хороший учитель, мой сладкий. – Анна облизнула тонкие губы. – Приезжай сегодня вечером во дворец Паргалы. Отберешь сокровища, которые надо будет продать. Я отправлю их на Родос. – Ловкая ты, – удивился он. – Вот уже и корабль у тебя есть. – У нас. – Она преданно посмотрела ему в глаза. – Хорошо. Вечером жди меня в той самой комнате. Помнишь? – Как не помнить. – Глаза у Анны засияли. Она стала почти красивой. – Я буду ждать тебя, мой сладкий. Ты увидишь, как я богата. Зачем тебе султанша? Все ее имущество будет моим, если захочу. А значит, твоим. Все можно купить. – Ты и меня покупаешь? – вскинул брови Исмаил. – А разве ты не богатства хотел, когда ушел ребенком с янычарами из своей нищей деревни? – Я жалею, что так много рассказал тебе от скуки, – нахмурился он. – Я был пьян, а ты умеешь слушать. – О да. За десять лет в рабстве я привыкла молчать: когда я открывала рот, меня били палками. Зато теперь я знаю все секреты Хюмашах, которая болтает без умолку. А значит, и султана, который проводит с ней все ночи. Никто в этом огромном дворце не знает больше меня… Так ты придешь? Анна замерла, жадно разглядывая своего любовника. Во всем Стамбуле нет мужчины красивее Исмаила. Он взрослеет и мужает, наливается силой. Даже глаза потемнели, словно солнце, освещающее зеленую лужайку, зашло за тучу. Или это тень от огромных ресниц? Исмаилу не нравится на нее смотреть, он хмурится. Что ж, Анна с этим смирилась, зато она будет смотреть на него сегодня ночью, сколько захочет. Да и сейчас не откажет себе в этом удовольствии. Хюмашах отправила ее с каким-то пустым поручением и уже сто раз передумала. Можно не торопиться. В Стамбуле что-то происходит. Люди собираются на площадях и слушают дервишей, которые пророчат конец света. Мужчины с утра до вечера сидят в кофейнях, горячась и срываясь на крик. Все говорят об одном: султан Ибрагим слабоумный. Ему нельзя управлять государством. Анна решила придержать корабль, когда тот вернется с Родоса. Если вспыхнет пожар восстания, они с Исмаилом погрузят на борт свои сокровища и уедут подальше от Стамбула. Исмаил не турок, да и она не мусульманка. Ей эта земля не родная, а он найдет своих братьев по крови и утешится. Есть много славных мест на свете, красивых и обильных, с такими деньгами им везде будут рады. Она выйдет замуж за Исмаила, у них будет семья… – О чем ты мечтаешь? – Он тронул ее подбородок, заставив поднять голову, и заглянул в глаза. – Ты что-то задумала. Но ты ведь знаешь: я не могу бросить сестру. И ее сын – моя единственная надежда. На то, что Шекер Пара станет Валиде-султан. – Я о нем позабочусь, – безмятежно сказала Анна. – Вечером ты мне все расскажешь… Ступай. Она неслышно исчезла за дверью, наполненная им, его обещаниями. Даже Хюмашах не казалась больше такой вздорной и капризной. Зато ее легко обвести вокруг пальца. И уходить из дворца, когда вздумается, а потом сочинить очередную небылицу. …Кёсем-султан узнала о начавшихся у Шекер Пара схватках спустя час. Из Топкапы в Старый дворец прискакал гонец. – Хоть бы этот ребенок умер, – сказала она Фатьме. – Роды начались почти на месяц раньше срока. Та вздрогнула. Всякая надежда увидеться с Исмаилом была потеряна. Старый дворец похож на тюрьму. Когда-то султанский гарем был здесь, но теперь это руины былого величия. Запущенный сад, треснувшие колонны, потертые ковры, посуда с выщербинами. Прислуга нерадивая, даже Кёсем-султан не может их расшевелить. – Я знаю, о чем ты думаешь, – Валиде пронзила дочь ледяным взглядом. – Забудь. Да и он теперь не посмотрит на опальную султаншу, – сказала она насмешливо. – Ты теперь почти что нищая. У тебя отберут все. – Мне позволено поехать в свой дворец и забрать личные вещи. – Кем позволено? Ибрагимом? – Анна прислала письмо. – Что?! Покажи немедленно!