Ибрагим повалил ее на кровать и жадно стал целовать. Мерьем отбивалась и кричала. Ее охватил ужас. Она не понимала, что происходит. Ее похитили, привезли во дворец, и вместо муллы пришел этот незнакомый возбужденный мужчина, который утверждает, что он султан! У нее в голове все смешалось. Совсем еще ребенка вырвали из привычного мирка и швырнули в объятья взрослого опытного мужчины, который жадно рвал на ней платье. Мерьем рыдала, царапалась и отбивалась изо всех сил. Ибрагим, наконец, понял: что-то не то. Он остановился и гневно спросил: – Ты что, не поняла? Я султан! – Я не хочу! Пустите! – с отвращением оттолкнула его Мерьем. – Кто ты? Откуда? Как оказалась в моем гареме? Услышав, что она в гареме у султана, Мерьем помертвела. Неужели ее обманули?! Никакого никяха не будет, ее сейчас опозорят, и бедный отец помешается от горя. А что будет с матерью? Мерьем сейчас думала не о себе, а о том, каким позором покроет ее бесчестье семью. – Отпустите меня! – взмолилась она. – Я… я невеста! – Ты помолвлена? – с изумлением спросил Ибрагим. В глазах немного прояснилось. – Я дочь муфтия Ахмеда-эфенди. – Но как ты оказалась тут?! – Меня украли. – Исмаил! – заревел султан. – Сюда! Он вошел, и для Мерьем словно опять взошло солнце. Влюбленные до конца отказываются верить в предательство. – Что происходит?! – гневно спросил султан. – Ты что себе позволяешь?! Как ты посмел сюда привести свободную женщину?! – А разве она не хороша? – Немедленно уведи! Отвези ее домой! И молись, чтобы я оставил тебя в живых! Если ее отец подаст жалобу кадию, я велю тебя казнить! Мерьем помертвела. – Идем, – позвал ее Исмаил. – Позовите ко мне лекаря, – велел султан страже. Его било в лихорадке, нервное напряжение последних дней истощило организм. Он чуть было не изнасиловал свободную женщину! И если бы не слабость, он разобрался бы с Исмаилом немедленно. Но Ибрагиму было так плохо, что он без сил рухнул на кровать: перед глазами все плыло. Похоже, Шекер Пара перестаралась с возбуждающим зельем. – Куда мы идем? – дрожа, спросила Мерьем. Исмаил молча завел ее в свою комнату. Вид у девушки был жалкий: платье разорвано и висело на одном плече, волосы спутаны, взгляд отчаянный. – Султан тебя изнасиловал? – спросил Исмаил, ласково проведя рукой по ее раскрасневшейся от переживаний щеке. – Нет. Он… он не смог. – Жаль. – Исмаил отвел с лица Мерьем спутанные черные волосы. – Поверь, мне очень не хочется этого делать, но у меня нет выбора… Ведь если тебе не будет больно, то кто же нам поверит? – И он рывком стянул с нее платье… …В доме муфтия всю ночь выла от горя обезумевшая мать. Мерьем пропала! Красавица Мерьем, единственная дочка! Сокровище, которое берегли для достойного человека, ее мужа. Пропала вместе с Зейнаб, этой никчемной девчонкой, которая не способна оказалась защитить свою госпожу. Кормилица, которую допрашивали и муфтий, и его жена, и сыновья, все трое, по очереди, ничего не могла сказать, кроме того, что внезапно уснула. Кто-то из слуг видел, как к воротам подъехала карета. Но никому и в голову не могло прийти, что Мерьем куда-то пойдет, тем более осмелится покинуть садик, разбитый во внутреннем дворе. Муфтий слышал, как рыдает жена, и молился. Он молился всю ночь. Лишь бы его девочка была жива. …Она вошла в ворота на рассвете. Робко прошла через сад к двери на женскую половину. И остановилась, словно не решаясь войти. В доме всю ночь не спали, поэтому Мерьем увидели. Сразу сказали отцу. Муфтий Ахмед-эфенди, чувствуя, как внутри разливается холод, дрожащими руками открыл дверь. И подумал: «Лучше бы она умерла». Мерьем стягивала на груди разорванное платье дрожащими пальцами. Губы ее распухли, на нежной шее муфтий увидел лиловые синяки и изо всех старался не смотреть на едва прикрытую тканью грудь. Глаза у Мерьем были огромные, безумные, влажные от слез, но было в ее взгляде и еще что-то. Будто она этой ночью попала в ад и, чтобы не сгореть в огне, продала свою душу. Она испытала не только боль, но и наслаждение. И уже не понимала, ад это был или рай? И готова была снова шагнуть в огонь. Муфтий почувствовал, как сердце оборвалось. Кто тот дьявол, что за одну ночь сделал из его невинной девочки шлюху? – Кто? – хриплым голосом спросил он. – Назови мне имя того негодяя, который опозорил мою семью. Она какое-то время молчала. Муфтий уж было заподозрил, что его дочь от горя помешалась. Но Мерьем вдруг выпрямилась и звонко сказала: – Султан Ибрагим. Меня обесчестил султан Ибрагим, папа. Бунт * * * Солнце едва взошло, когда Кёсем-султан разбудила Мелек: – Валиде, вас хочет видеть Исмаил-ага. Проснитесь же, Валиде! – Что ему надо? Случилось что-то? – Кёсем-султан, промучившись от бессонницы почти до рассвета, с трудом открыла глаза. Время шло, а сын по-прежнему проявлял завидную осторожность. Валиде вся извелась от мысли, а что, если ничего не выйдет? Ибрагим удержит власть, гарем захватит Телли, а мать султана и сестры так и зачахнут в Старом дворце. – Хранитель покоев говорит, это срочно. Кёсем-султан резко встала: – Одеваться! По лицу Исмаила она сразу догадалась, что ночью он тоже не спал. Глаза были запавшие, отчаянные. Словно на море пронесся шторм и в волнах остались обломки кораблекрушения. В зелени радужки, уже не такой яркой, как прежде, плавала муть. Щеки и подбородок хранителя покоев заросли щетиной, а прежде он ухаживал за собой, понимая, как много значит для карьеры придворного его внешность. – Ну? – нетерпеливо спросила Кёсем-султан. – Я сделал то, что вы хотели. Уверен: муфтий Ахмед-эфенди уже у дома шейха-аль-ислам с жалобой на падишаха. Скоро весь Стамбул будет на ногах: муфтии, улемы, – все поднимутся. И поднимут народ. Командир корпуса янычар на вашей стороне? – Да, Мурад-ага мне верен, – кивнула Кёсем-султан. – Кто еще из влиятельных сановников? – Два кадиаскера, Румелии и Анатолии. – Этого хватит. Есть паши, которые вас поддерживают? Сколько визирей Дивана настроены против султана Ибрагима? – Софу Мехмед-паша готов занять должность главного визиря. – Сегодня в Стамбуле запылает восстание. Подбейте всех, кого назвали, выступить за свержение вашего сына. Пусть они все идут к воротам Топкапы. Султан Ибрагим не встанет с постели до полудня. – Он болен? – подалась вперед Кёсем-султан. – Скажем так: не в себе. У вас несколько часов, Валиде-султан. Поторопитесь – и Османская империя ваша. – Но что именно ты сделал? – Украл дочь муфтия, – усмехнулся Исмаил. – И привез ее в покои падишаха. – Мой сын обесчестил свободную девушку?! Дочь всеми уважаемого богослова?! – Так все и будут думать. – Ты что, ее соблазнил?! – Вы хотели повод для бунта – он есть. Шейх-аль-ислам наверняка выдаст янычарам фетву, где объявит султана Ибрагима вероотступником. Он совершил серьезное преступление. – Что ж… – Кёсем-султан встала. – Ты молодец, Исмаил-ага. Но неужели тебе не жалко девушку? – Вы знаете, что я люблю другую. – И что это за любовь, когда ради нее не грех совершить преступление и не одно?