Отряд собрался вместе ненадолго, только чтобы определиться очередность секретов в степи. Доверять обманчивой безобидной трескотне, идущей от травы, Мэдмакс не спешил. — Наши милые ханжи, смотрю, чувствуют себя как дома? — Рэд, осматривая лагерь переселенцев, вздохнула. — Все четко, заплатили, охраняй, своих даже не подумали выставить. — Бизнес есть бизнес. — неожиданно поделился обычно молчаливый Грач, жуя сухарь. Мэдмакс кивнул. Разведчик прав, это всего лишь работа и сектанты желают получить все оплаченное, и это справедливо. — Я никого не заметил. А вы? Ворон, знатно пропылившийся за день, подал плечами. — Не пойми, командир. Я отъезжал, видел какую-то лежку, не старую, но и не свежую. Подумал бы на зверей, но таких больших в степи пока не водится. Подумал бы на степняков, но копыт не нашел. И никаких следов, кроме отпечатков. Сапоги, как сапоги, два человека, размеры большие, но в такой, знаешь, норме… сорок пятый край. — Остальные? Бес, хмурясь чинящий лопнувшую уздечку, сплюнул: — Фазаны, что ль… жуть как хотелось стрельнуть, Макс. Но сдержался. — Прямо молодец, хвалю и все такое. То есть, понимаю, у всех всё спокойно? Чистильщики кивали, соглашаясь. Тишь, гладь, божья благодать, аж не верится. Мэдмакс и не верил, не с чего было. В удачу, очистившую им практически весь путь, он не верил. Не случись гибели Белого, хоть песню складывай про отличную экспедицию. — Секреты поделим поровну, выставим три штуки. — Макс оглядел своих. — Рэд, Бес, Грач первые, потом поменяю. Голем с Ежом дежурят тут, Ворон, ты меняешь меня. Пока светло — первая смена есть и отдыхать, подниму к закату и расставлю. Остальным то же самое, но проверьте транспорт. Ну, вот, первая пара суток командиром и закончилась. Люди устали. Мэдмакс чувствовал это даже затылком, стоя у развалин и рассматривая степь в бинокль. Люди устали, пропылившись насквозь, наглотавшись её же, серой и горячей, прожарившись на солнце и вдоль отбив кости в седлах. Люди устали, но… Макс сталкивался с солдатами Полночи несколько раз. После каждого на память остались новые шрамы. Длинный на предплечье, после драки на ножах… Здоровяку с уродливо огромными кистями не хватило двух магазинов из карабина, те его чуть сдержали и не больше. В ход пришлось пускать клинки, солдат ответил собственным, выращенным внутри тела. Макс тогда выиграл только за счет скорости и не больше. И, да, едва успел перетянуть руку тонким кожаным ремешком. Две дырки в ляжке, где теперь так заметно отсутствие выдранных кусков плоти. Пули у юркой женщины, совершенно незаметной в густом камыше озера, что она облюбовала для дома, оказались самодельными. Солдат не только выращивали в лабораториях, надеясь сдержать ими чудовищных детей Прорывов, нет. Солдат учили на совесть, вручную создавая опасность для человечества и солдаты не подкачали. Макс умудрился попасть ей в голову, у него была разрывная, у женщины, переливающейся всеми оттенками зелени прямо по коже, оказались пули-боло и его спасла только Кошка, предусмотрительно взятая Белым на тот выезд. Вдоль спины Макса шла рваная, как колючкой проехали, дорожка. Он умудрился подставиться под хлыст, растущий вместо левой кисти у совершенно сбрендившего организма, сращенного с кибернетическими частями. Таких, судя по маркировке, делали где-то у Камня из материалов, доставляемых с боен у Прорывов. Делали и пускали обратно, наплевав на мозги, плавящиеся от бешенства совсем как у людей. Ту сволочь Мэдмакс убил, закидав гранатами и отлеживаясь сутки в найденном отнорке на бывшем кирпичном заводе. Там-то его отыскал Блеск, дотащивший в Дом, Блеск, погибший спустя неделю точно в таких же развалинах и от рук еще одного бывшего орудия-оружия министерства обороны ЕИВ. Каждая война давала толчок чему-то еще более убийственному. К следующей готовились серьезнее, наращивая мышцы разной степени убойности и из совершенно разных материалов. Солдаты Полуночи появились из-за Прорывов, черных желваков, вспухающих где угодно и выпускающих наружу голодную орду созданий, заточенных только на убийство. Беспощадное, бессмысленное с точки зрения людей и нужное детям Прорывов, с каждым из них отгрызая все новые и новые куски то ли для нового дома, то ли из-за цели, заложенной в их головы. Солдаты стали убийственно-мощным ответом на эту угрозу, что не могли закрыть силами армий, спецподразделений и даже комплексами реактивной артиллерии. С Прорывами справлялось лишь ядерное оружие, но до поры до времени его не применяли. Ну, либо приходилось оставлять у каждого тонны пушечного мяса, пусть и спрятанного в самую лучшую защиту… Если такая имелась к вскрытию гнойника, выпускающего наружу зло. В Полночь… В Полночь солдаты восстали против создателей. Безумные существа, прошедшие или только готовящиеся к мясорубкам, решили свою судьбу также, как испокон века решали все рабы. А солдат создавали именно такими, не озаботившись вопросами психологии и не помня о кровавых бунтах прошлого. За то и поплатились. Теперь вот… Теперь вот Мэдмаксу, родившемуся после огненных волн Полночи, приходилось разгребать этот мусор. Ему и остальным братьям с сестрами, ведущими войну с бывшим оружием человечества… — Ложись. — прошептала Рэд, незаметная в темноте. Прошептала с другой стороны, не там, где он оставил её в секрет. Макс лег, уже понимая, что стоит ждать беды. Втянул воздух, стараясь различить в его ночной прохладе чужое и одновременно знакомое. Вгляделся в волнующуюся степь, перекатывающую свои травы и освещенную такой нужной огромной луной. И вслушался в эту ночь, ожидаемо желавшую стать из черной красной. Он добрался до Рэд бесшумно и успел прикрыть ладонью ее рот. Слов не требовалось, ветер донес нужное, и Макс узнал этот запах. Запах острого пота, пахнущего измененными внутренними органами, пота главных врагов Братства. Солдаты здесь все же были. И они пришли. *** Живой-4 (намного-намного позже) Самое главное под землей — уметь слушать. А еще дышать, нюхать и не шуметь. Вот все это самое, вместе с хорошей физической формой и оружием, спасет тебе жизнь. Это узнал очень давно. И пригодилось чертово знание не раз, прямо, как сейчас. Паром не пришел. Машины встали меж двух больших курганов, дождались окончания бури, переливающейся алыми сполохами-семенами внутри. Посты, пулеметы, секреты, ничего интересного и нового. Да и дело ему отыскалось куда быстрее, чем Бирюк думал. Поутру паром обнаружился на том берегу, одиноко приткнувшийся к огрызку причала, стоя криво, развернувшись почти всем левым бортом к реке. На сигналы, включая стрельбу, никто и никак не реагировал. — Дерьмово, — констатировала Горгона и отправила туда «скаут». Чуть позже Горгона применяла выражения куда серьезнее и вокруг нее, кроме злости царил ощутимый запах близкой смерти. Вороненая сталь автоматического «рейтара», то поднимавшаяся на мехвода броневичка, то на командира машины, это подтверждала. Водомет не работал. Сержант, белый скорее от неожиданности, божился о полной проверке перед выходом. Но толку от божбы оказалось, как и ожидалось, ноль — водомет работать не желал. — Ленивые куски говна! — рявкнула Горгона, глядя на экипаж. — Идиоты, ёб вашу намотай! Экипаж молчал, а имевшийся в наличии технарь, механик и оружейник в одном лице, ковырялся в агрегате. Водомет, мокрый, грязный и в лохмотьях водорослей, намотанных у берега, кашлял и не желал реанимироваться. — Ну?! — Горгона, истоптавшая каблуками песок ровно как стадо козочек, нервничала. — Снимать, проверять систему, — сказал техник, вытерев лицо. — И не здесь. — Господи ты Боже мой… — женщина сплюнула. — Повесить бы вас, за невыполнение боевой задачи, честное слово. Предложения? Бирюк, с интересом наблюдавший за событиями, сидел на камешке и грыз сухофрукты, взятые у повара. Повар в экспедиции нашелся, личностью оказался азартной и продул три партии в «козла». Сам-то Бирюк, несомненно, предпочитал джентльменские покер с бриджем, сигары и заокеанский кукурузный самогон, со ставками в виде столбиков злата-серебра, но вязко-сладкие яблоки с дикими грушками его тоже устроили. — Ищем лодку, отправляемся на ту сторону, — пробурчал сержант, — тут точно должен быть пост. — Точно? — поинтересовалась Горгона. — И где же они тогда, а, постовые-то? Личный состав молчал, фурия в погонах злилась, время текло. Бирюку надоело. — Зуб даю, ваше превосходительство, что пост вон в том холмике по-над речкой, — он показал на заметно выпирающий вперед, прямо в воду, массивный лохмато-каменный лоб, — вот только я б, на вашем месте, не торопился бы пускать туда бойцов. Ну, если не желаете уполовинить их количество. — Это еще почему? — удивилась Горгона и уставилась пристальнее снайперского прицела. — Ночью ходил-бродил, усмотрел много интересного. — Например? — Например некроформы. Одну или две, явно не что-то другое. Пост уничтожили именно они, скорее всего, что в эту клятую бурю с реагентом. Если бы твои остолопы внимательнее смотрели вокруг, то вряд ли прошли бы мимо следов. — Умничаешь? — Горгона начала злиться по-настоящему. — Констатирую факт, — Бирюк встал и отряхнул брюки. — В общем, рыбанька моя, я готов тебе помочь, как и договаривались. Но с голыми руками туда не полезу и нормальное оружие потом не сдам. Мы ж в одной лодке, как не крути и переть назад пешкодралом мне совершенно не хочется. А работу в Портах всегда отыщу. Горгона сплюнула, посмотрела на разом одухотворенных военных и сплюнула еще раз: — Пошли, покажешь. Бирюк кивнул, следуя принципу уважения пожеланий заказчика. Привычка, чего уж. Бойню, ее следы, он отыскал еще вчера вечером. Прошелся вдоль берега, особенно уделив внимание тому самому мыску, выступающему в реку. Пост Бирюк отыскал сам, даже добрался до прямой видимости на замаскированный вход, но дальше не пошел. — Почему не рассказал? — Горгона смотрела на кусты, густо растущие у стальной двери. — Ты не спрашивала, устала, наверное, — ухмыльнулся чистильщик. — А переживать не за что. Твари нажрались, заползли туда, как в берлогу и сидят на яйцах. Ну, я так думаю. — Каких яйцах? Бирюк хмыкнул: — Не знаю, что за красные вспышки были в той буре, но вот лично у меня внутри как иголками кололо, аж хотелось выбраться и постоять под ними. Черт тебя знает, что ты мне колола и что тебе посоветовали мудаки с Базы, но у меня внутри немножко все сдвинулось. И, думается мне, что некро, даже без кукловода, сейчас там не одни. Или не одна, то не суть. Если там есть относительно целые тела, в чем сомневаюсь, могут появиться дополнительные проблемы. — А почему ты думаешь, что мои не справятся? Горгона сверлила его взглядом, явно злясь. Что сказать… Бирюк на её месте вел бы себя также. Ишь, хамло тут всякое лысое скрывает выводы с находками и не делится информацией, будучи на положении военнопленного. — Твои ребята, будь тут просто люди, быстро бы взяли пост штурмом? — Час от силы. — Ну, вот, на том и специализируются они у тебя. А некро, Горгона, это моя вотчина, моя работа, мой кусок хлеба. Некро, мутанты, Солдаты, паскуды из Прорывов, ты уж поверь. Говорю — дай мне «бульдога», дробаш и верни мой родной пистолет, так послушайся совета и верни.