Девичью честь на полюшке отдам… Макс развернулся – и уткнулся грудью в замершую женщину. Выругался про себя – сердце стучало как ненормальное, – провел ладонями по тонким рукам, коснулся волос, опустил руки на спину. Перед ним дышали напряженно и зло. Даже яростно. – Только вы так сопите, Богуславская, – сказал он со смешком. И вдохнул тонкий запах – очень свежий, очень юный, с терпкими волнующими нотками зрелого вина. – Я не буду с вами танцевать, – прошипела она зло. – Увы, – ответил Тротт, снимая повязку – точно, это была она, с красными щеками и блестящими глазами, – придется. Можете отдавить мне ноги, но за этот танец мне обещали оружие. Поэтому прошу. В помещении погас свет, и все вокруг стало совершенно волшебным. Все было видно: мерцали цветы на стенах, светили фонарики, тихо кружились светлячки над танцующими. Макс оглянулся – Четери каким-то чудом ухитрился поймать свою невесту и теперь целовал ее с таким напором, что у окружающих дам влажно блестели глаза. Дмитро Поляна увлеченно повторял за женихом – с одной из Светиных подруг. Матвей танцевал с другой подругой невесты и с неловкостью оглядывался на Алину. Та улыбнулась ему ободряюще через Максово плечо и тут же перевела посуровевший взгляд на профессора. – Ну что вы стоите? – неожиданно величественно спросила она и вложила свои пальцы в его ладонь – теплые, тонкие. – Отрабатывайте свое оружие, лорд Тротт. И, кажется, сейчас она его совершенно не боялась. Двигалась принцесса легко, точно угадывая его движения, но держалась на расстоянии вытянутых рук. На них стали коситься, и он со вздохом притянул студентку ближе, закинул ее руку себе на шею, обхватил за талию. – Я вас не съем, – проговорил он в темную макушку, – успокойтесь. Я даже не вспомню об этом завтра. Только не испачкайте помадой мой костюм, ваше высочество. – Тише, – пробормотала принцесса ему в плечо. Но действительно расслабилась, даже сопеть перестала. Несколько раз оглядывалась на Четери и открыла рот, чтобы что-то спросить, но тут же закрыла. – Спрашивайте, – посоветовал Тротт. Она была горячей. Даже сквозь платье чувствовалось. – Какого он размера, профессор? – поинтересовалась принцесса. Взглянула на него с живым любопытством – и тут же споткнулась, отвлекшись в ожидании ответа. – Если с шеей, то около тридцати метров в длину и около семи в высоту, – ответил инляндец, придерживая ее. – Следите за танцем. Мне дороги мои ботинки. И не стоит портить свадьбу вашей сломанной ногой. – А размах крыльев? – не унималась Алина, ничуть не обижаясь. – Тоже около тридцати. – А вес вы можете представить? – Больше ста пятидесяти тонн точно, – пояснил Тротт терпеливо. Мелодия закончилась, но принцесса не торопилась уходить. И, когда заиграла новая, осталась в его руках. – А как же тогда он летает? Это ведь невозможно, профессор. – Драконы – магические создания, Алина, – спокойно сказал Макс. – Как может левитировать человек? Она вдруг напряглась, снова зло вздохнула – вспомнила, видимо, как он вышвыривал ее из лектория. – Мы не проходили еще левитацию, профессор. Вы только наглядно мне ее показали. – Это не так сложно, как кажется, – ответил он. – Одно из наименее энергоемких заклинаний. Смотрите. Принцесса пискнула – их пара чуть оторвалась от пола, совсем немного – и схватилась за Тротта так крепко, что ткань костюма затрещала. Но вокруг танцевали так плотно, что никто ничего не заметил. – Я не вижу, – призналась она со злостью и растерянностью. – Вы же знаете, я плохо справляюсь с даром. Она глядела с таким отчаянием, что черт дернул его произнести: – Я вам покажу. Только отвлеку людей. На темно-синем потолке еще ярче засияли звезды – и золотым дождем полились вниз. Четери повернул голову и одобрительно кивнул Максу, танцующие заахали. – Смотрите, – сказал Макс, поворачивая студентку к себе спиной. – Только не дергайтесь. Я установлю ментальный контакт и покажу вам. – Вы уже устанавливали, – прошипела принцесса, – не надо. Это очень больно. – Я знаю, когда причиняю боль, – сказал он ей на ухо, касаясь губами ее волос, – и знаю, когда больно не будет. Хотите увидеть или нет? – Хочу, – призналась она сердито. – Очень хочу. – Закройте глаза, Богуславская. Откроете, только когда я скажу. Очень медленно, а то ослепнете. Алина зажмурилась. Тело казалось легким-легким, а руки, поддерживающие ее под грудью, были жесткими, крепкими. Она четко почувствовала, как ее сознания коснулись – бережно, аккуратно, – и тут же под закрытыми веками запульсировало буйство цветов. – Это первый магический спектр, – прозвучал голос Тротта словно издалека. – Открывайте, только медленно. Аккуратно. Всё увидите сами. Принцесса приоткрыла веки – и в глаза ударило охватывающее всё вокруг мерцание. Люди светились тонкой дымкой, дракон – огромной, пульсирующей голубоватой аурой. От мужчины за ее спиной стегало электричеством; она опустила глаза – по его рукам пробегали волны желтоватых разрядов. Под ногами медленно вращался белесый вихрь, удерживая их над полом. На месте иллюзорных деревьев и вьюнков змеились сплетенные линии стихий. Ими, но менее плотно, был наполнен и воздух. Глаза заслезились, Алина сняла очки – так даже лучше было видно. – Формула левитации настолько проста, – говорил Тротт ей на ухо, и его дыхание касалось кожи, – потому что использует всего одну стихию и простейшее сворачивание ее в вихрь. Вопрос только в плотности и силе вращения. – Я бездарь, – прошептала она расстроенно. И то ли вздохнула, то ли всхлипнула. – Это очень красиво, лорд Тротт. – Вопрос тренировки, – ответил он бесстрастно. – Всё увидите. Сможете ли полноценно управлять – это вопрос, конечно. Ну не сможете – вылетите, что сделаешь. Закрывайте глаза. Алина послушно закрыла – пятна под веками погасли, они опустились на пол, и она развернулась к инляндцу. И вдруг согнулась пополам, застонала сквозь зубы. – Что? – спросил он раздраженно. Принцесса подняла на него совершенно белое лицо: зрачки ее сокращались в точку, по щекам текли слезы, на лбу выступала испарина, и Макс чертыхнулся, подхватил ее на руки и понес к диванам при входе – где воздух был посвежее и народу совсем немного. – Что с ней? – рядом материализовался Ситников. – Что вы с ней опять сделали? – Он схватил Тротта за рукав и тут же выругался, разжал руку – та стрельнула болью и повисла плетью, онемев. – Ситников, – ядовито сказал Тротт, – вы начнете когда-нибудь думать, прежде чем действовать? Мое терпение ведь может закончиться, и вы получите то, на что нарываетесь. Дайте мне осмотреть вашу подругу. Не пускайте сюда людей. На входе уже толпились охранники, окружая профессора и принцессу. Алинка корчилась на диване, зажимая живот руками, дышала судорожно, через рот, лицо приобретало синюшный оттенок и глаза закатывались: еще чуть-чуть – и уйдет в обморок. Он быстро пробежал над ней руками, нахмурился, обезболил. Болевой шок, но откуда? – Ее нужно к врачу, – сказал старший по охране. – Вызывайте телепортиста. – Я и есть врач, – огрызнулся Тротт, – получше ваших светил. Выйдите немедленно, не мешайте. Ей нужен воздух. Все будет нормально, обещаю. Вон пошли! – рявкнул он, так как охрана топталась рядом, кто-то отрывисто докладывал о ситуации по рации и уходить ни один не собирался. Старший, видевший Тротта в Управлении, нехотя дал команду рассредоточиться. Ситников мрачно наблюдал за происходящим из дверного проема, и вид у него был как у готового убивать. Алина вытянулась на диване в струнку, а Тротт осторожно прощупывал ей живот. В районе матки полыхало таким жаром, что он сам весь вспотел. И никак не мог понять, в чем дело, – женщин он не осматривал уже очень давно. Снова протянул руку, прислушался. Судорога, как у рожающей. Но живот плоский, ребенка внутри нет… да и… девственница. Он аккуратно расслаблял мышцы, переведя проекцию матки на свой кулак и медленно, через силу разжимая его. Крутило страшно, он сам едва не заорал. Пальцы, после того как он разжал кулак и расслабил, встряхивая, болели, словно ему их выкручивали. – Воды принеси, – бросил он семикурснику, и тот нехотя кивнул, протиснулся между охранниками, исчез. В зале уже началась новая игра, и никто, кажется, не обратил внимания на произошедшее. Принцесса медленно приходила в себя: щеки у нее были мокрые от слез и черные от потекшей туши, губы белые, и помада на них смотрелась неряшливым пятном. Она стянула очки и откинула голову назад. Ей было плохо и стыдно. И страшно до слез. – Богуславская, давно у вас это? – спросил Тротт. – Один раз всего было, – ответила она слабым голосом. – В университете. Но не так больно. Он снова нахмурился. Положил руку ей на живот. – Цикл нормальный? Принцесса залилась краской. – У м-меня еще не было, профессор. – Вам ведь уже шестнадцать? – уточнил он с недоумением. Девушка еще больше покраснела, хотя, казалось бы, сильнее некуда. – Я не хочу с вами это обсуждать! – выпалила она. – Это неприлично! Вы мужчина! – Сейчас я ваш лекарь, – отрезал он жестко. – К врачам обращались? Такая задержка может свидетельствовать о патологии репродуктивной системы. – Обращалась, – сказала она. – Никаких отклонений не нашли. Гормоны в порядке. Он и сам видел, что в порядке. Живот под его пальцами остывал, прекращая пульсировать. – Что-то принимали из стимуляторов? – Да ничего я не принимала! – выкрикнула она, садясь. – Вы меня достаточно напугали! Может, я просто перезанималась! Я каждый день бегаю и на тренажерах работаю, чтобы сдать эту физкультуру! – Нет, – протянул он, не обращая внимания на ее возмущение, – мышцы у вас перенапряжены, но это другое. Не пойму что. Вам нужно к виталисту, который специализируется на женских заболеваниях, Богуславская. А для занятий есть массаж, сауна, ванны горячие, чтобы расслабить мышцы. – Да некогда мне, – сказала она зло, – я и так сплю по пять часов в день. Он встал, оглянулся в поисках салфетки, чтобы протереть руки. Не нашел и с раздражением сунул их в карманы. – Зачем вы себя насилуете? У вас найдется чем заняться и без магии.