— Не знаю... Мы с мамой были так потрясены... Мы ничего не понимали... Необходимо было с кем-то посоветоваться, и я решила позвать доктора Ларю... Это наш друг и в то же время — папин домашний врач... — Вас не удивило отсутствие мужа? — Сначала я подумала, что его задержали какие-то срочные дела... Потом, когда пришел доктор Ларю, я позвонила в больницу. Он оказался там. — Как он отреагировал? — Сказал, что немедленно приедет. Доктор Ларю уже вызвал полицию. Я не уверена, что рассказываю вам все по порядку... Я в это время находилась возле мамы. Она абсолютно не сознавала, что происходит... — Сколько ей лет? — Пятьдесят один. Она намного моложе папы. Он поздно женился, в тридцать пять лет... — Позовите, пожалуйста, вашего мужа. Через открытую дверь Мегрэ услышал голоса в гостиной, голос заместителя прокурора Мерсье и молодого следователя, Энтьена Госсара, которого, как и всех остальных, подняли с постели. Не замедлили явиться и сотрудники из отдела судебной экспертизы. — Вы хотели меня видеть? Доктор Фабр оказался худым, нервным молодым человеком. Жена вернулась вместе с ним и робко спросила: — Мне можно остаться? Мегрэ кивнул. — Мне сказали, доктор, что вы приехали сюда около половины десятого? — Чуть позже, не намного... — Ваш рабочий день уже закончился? — Я так полагал, но с моей профессией нельзя никогда ни в чем быть уверенным. — Вероятно, уходя из дому, вы оставляете служанке адрес, по которому вас можно найти? — Жермена знала, что я буду здесь. — Это служанка? — Да, но когда жены нет дома, она сидит с детьми. — Что делал ваш тесть? — Как обычно, смотрел телевизор. Ничего интересного не показывали, и он предложил мне сыграть партию в шахматы. Мы сели. Примерно в четверть одиннадцатого зазвонил телефон... — Спрашивали вас? — Да. Звонила Жермена и сказала, что меня срочно вызывают на улицу Жюли, дом 28... Это в нашем квартале. Жермена не расслышала фамилию, не то Лесаж, не то Леша, а может быть, Лаша... Ей показалось, что человек, который звонил, был очень взволнован... — Вы тут же поехали? — Да, сказал тестю, что вернусь, если этот визит не займет много времени, а в противном случае сразу же поеду домой. Я собирался так поступить. Поскольку я работаю в больнице, то всегда встаю очень рано. — Сколько вы пробыли у больного? — В том-то и дело, что никакого больного там не оказалось. Я спросил у консьержки, но она удивленно на меня посмотрела и сказала, что во всем доме нет человека с фамилией, похожей на Лесаж или Леша, и что больных детей тоже нет. — Что вы сделали? — Попросил разрешения позвонить домой и переспросил Жермену. Она сказала, что речь шла о доме 28... На всякий случай я зашел еще в дома 18 и 38, но безуспешно... Поскольку я все равно ушел от тестя, то решил заглянуть к себе в больницу, проведать ребенка, который меня беспокоил... — Который это был час? — Не знаю... Около получаса я посидел у его постели... Затем вместе с одной из медсестер обошел палаты... Наконец меня позвали к телефону... Звонила жена... — Вы последний видели месье Жослена. Вы не заметили, он не был взволнован? — Нет, не был. Он проводил меня до двери и сказал, что один закончит партию. Я слышал, как он закрыл дверь на цепочку. — Вы уверены? — Я отчетливо слышал звук закрываемой цепочки. Могу поклясться... Значит, он должен был встать, чтобы открыть дверь убийце... — Скажите, мадам, когда вы с матерью вернулись, дверь не была закрыта на цепочку? — Мы бы тогда не попали в квартиру. Доктор курил мелкими затяжками, прикуривая одну сигарету от другой, с беспокойством поглядывая то на ковер, то на комиссара. Он был похож на человека, который безуспешно пытается разрешить какую-то проблему, а его жена казалась не менее взволнованной, чем он. — Простите меня, но завтра придется подробнее вернуться к этим вопросам... — Понимаю. — Сейчас мне еще нужно поговорить с сотрудниками прокуратуры. — Тело увезут? — Это необходимо. Слово «вскрытие» произнесено не было, но чувствовалось, что молодая женщина об этом думает. — Возвращайтесь к мадам Жослен. Я тоже скоро к ней зайду, но постараюсь пробыть у нее как можно меньше. В гостиной Мегрэ машинально пожимал руки коллегам из отдела экспертизы, которые устанавливали там свои приборы. Озабоченный следователь спросил: — Что вы об этом думаете, Мегрэ? — Ничего. — Вас не удивляет, что именно в этот вечер зятя вызвали к несуществующему больному? Они с тестем ладили? — Не знаю. Комиссар боялся подобных вопросов. Ведь он только начинал знакомиться с жизнью этой семьи. В комнату вошел инспектор, которого Мегрэ видел через окошко привратницкой, и с блокнотом в руке сразу же направился к Мегрэ и Сент-Юберу. — Консьержка отвечает на все вопросы весьма уверенно, — сказал он. — Я ее допрашивал около часа. Она женщина молодая, неглупая. Муж у нее — полицейский. Сегодня он на дежурстве. — Что она говорит? — Она открыла дверь доктору Фабру в девять тридцать пять вечера. Она в этом абсолютно уверена, потому что как раз собиралась спать и заводила будильник. Она всегда ложится рано, так как ее трехмесячный ребенок ночью просыпается для первого кормления. Только она уснула, как в четверть одиннадцатого раздался звонок, и она ясно расслышала голос доктора Фабра, который, проходя мимо привратницкой, назвал свое имя. — Сколько человек входило и выходило после этого? — Постройте... Она попыталась заснуть, как снова позвонили. На сей раз у входной двери. Вошедший назвал свое имя: Ареско. Это южноамериканская семья, которая живет на втором этаже. Почти тотчас же проснулся ребенок. Мать не смогла его убаюкать, и ей пришлось встать и подогреть ему сладкую воду. До возвращения мадам Жослен и ее дочери никто больше не входил и не выходил. Слушавшие его чиновники смотрели друг на друга с серьезным видом. — Иначе говоря, — произнес следователь, — доктор Фабр покинул дом последним? — Мадам Боше — это фамилия консьержки — настаивает на своих словах. Если бы она спала, то не стала бы утверждать так категорично. Но из-за ребенка она все время была на ногах... — Она еще не ложилась, когда дамы вернулись. Выходит, ребенок не спал в течение двух часов? — Похоже что так. Она даже стала беспокоиться и пожалела, что пропустила доктора Фабра, с которым можно было бы посоветоваться. Присутствующие чиновники вопросительно поглядывали на Мегрэ, а тот стоял с недовольным видом. — Нашел гильзы? — спросил он, повернувшись к одному из специалистов из отдела судебной экспертизы. — Две... 6,35... Можно унести тело? Мужчины в белых халатах ждали с носилками. В ту минуту, когда Рене Жослена, закрытого простыней, уносили из квартиры, в комнату неслышно вошла дочь. Она встретилась взглядом с комиссаром. — Почему вы здесь?