— Ей самое большое девятнадцать, ну, двадцать лет. Была совершенно здорова, но подозреваю, что немного недоедала. — Девушка из кабаре? Доктор Поль посмотрел на Мегрэ маленькими проницательными глазками. — Вы хотите сказать, что она — одна из тех, кто спит с клиентами? — Вроде того. — В таком случае ответ будет коротким: нет. — Откуда такая уверенность? — Потому что она никогда ни с кем не спала. Жанвье, который машинально смотрел на освещенное лампой дневного света тело, покраснел и опустил глаза. — Это точно? — Абсолютно. Доктор надел резиновые перчатки и начал раскладывать хирургические инструменты. — Господа останутся? — Мы подождем рядом. Это будет долго? — С часок. Может быть, и найду что-нибудь интересное. Вам нужен анализ содержимого желудка? — Прежде всего. Вдруг это даст что-нибудь. Мегрэ и Жанвье прошли в соседнюю комнату, сели и уставились в одну точку. Так больные ждут своей очереди в приемной врача. У того, и другого перед глазами было молодое белое тело. — Ломаю голову, кем она может быть, — произнес через некоторое время Жанвье. — Вечернее платье надевают только в театр, в кабаре или на какой-то прием. Оба думали об одном и том же. Что-то тут не так. Даже на товарищеских вечеринках, куда тоже надевают вечерние туалеты, редко можно увидеть такое дешевое и «утомленное жизнью» платье, как то, в котором была незнакомка. С другой стороны, исходя из того, что только что констатировал доктор Поль, трудно было предполагать, что девушка «работала» в одном из ночных увеселительных заведений Монмартра. — Свадьба? — неуверенно сказал Мегрэ. Это еще один повод для молодой девушки нарядно одеться в меру своих возможностей. — Вы уверены? — Конечно, нет. Мегрэ со вздохом зажег трубку. — Подождем. Они молчали минут десять. Наконец, комиссар обратился к Жанвье: — У тебя нет желания принести ее одежду? — Это необходимо именно сейчас, патрон? Мегрэ кивнул. — Может, ты боишься? Жанвье открыл дверь. Его не было две минуты. А когда он вернулся с голубым платьем и белым бельем в руках, он был такой бледный, что Мегрэ подумал, не стало ли ему там, в прозекторской, плохо? — Поль уже закончил? — Не знаю. Я старался не смотреть. — Дай мне платье. Его часто стирали. По сравнению с подкладкой материал был уже вылинявший. На метке надпись: «Мадемуазель Ирэн, улица Дуэ, 35 бис». — Это как раз около площади Вэнтимиль, — обратил внимание Мегрэ. Он осмотрел чулки (один был мокрый), трусики, лифчик, узкий пояс для чулок. — Это все, что на ней было? — Да. Туфли куплены в магазине на улице Нотр-Дам-де-Лоретт. Опять тот же район! Если бы не замечание доктора Поля, все сходилось на том, что это — проститутка или просто молодая женщина, искавшая приключений на Монмартре. — Может, Лоньон что найдет? — предположил Жанвье. — Сомневаюсь. Оба чувствовали себя неважно и думали только о том, что делается за закрытыми дверями. Прошло около часа, и двери раскрылись. Когда они вошли, тела уже не было. Какой-то человек закрывал один из металлических ящиков, в которых на холоде сохранялись трупы. Доктор Поль снял халат и закурил. — Много я не нашел, — сказал он. — Смерть наступила вследствие травмы черепа. Ей нанесли не один удар, а по меньшей мере три и очень сильные. Не могу сказать, чем ее ударили. Это что-то длинное и тяжелое — подсвечник, каминные щипцы… Она сначала упала на колени и пыталась схватиться за кого-то, под ногтями остались частички темной шерсти. Сейчас пошлю их в лабораторию. Скорее всего, это шерсть от мужского костюма. — Значит, была борьба? Доктор Поль открыл шкафчик, в котором кроме фартука, резиновых перчаток и разной мелочи лежала бутылка. — Выпьем по стаканчику? Мегрэ согласился. Глядя на шефа, и Жанвье кивнул головой. — То, что я сейчас скажу, — мои личные предположения. Перед тем, как ударить ее по голове, били по лицу кулаком или даже просто ладонью. Кажется, ей достался целый букет звонких и крепких пощечин. Не знаю, тогда ли именно она упала на колени, но склонен так думать. И именно тогда некто решил ее прикончить. — Это значит, что напали на нее не сзади? — Уверен, что нет. — Значит, это не мог быть какой-нибудь бродяга, который набросился из-за угла? — Думаю, нет. И, кстати, ничто не указывает на то, что это случилось на улице. — Анализ содержимого желудка что-нибудь дал? — Дал. И анализ крови тоже. — И что? На губах доктора Поля появилась легкая усмешка, как будто он говорил: «К сожалению, я вас разочарую». Доктор выдержал паузу, как всегда, когда рассказывал один из своих коронных анекдотов. — Она была совершенно пьяна. — ?… — Завтра господа найдут в моем рапорте процентное содержание алкоголя, который находился в крови. Я пришлю вам также подробный анализ содержимого желудка. Последний раз она принимала пищу за шесть или семь часов до смерти. — Когда наступила смерть? — Около двух ночи. — А последний раз ела в пять или в шесть вечера? — Да, но пила она последний раз значительно позже. Малоправдоподобно, чтобы труп долго лежал на площади Вэнтимиль. Десять минут. Пятнадцать. Наверное, не больше. А получается, что между смертью и тем, как тело положили на тротуар, прошел почти час. — На ней были какие-нибудь украшения? Поль прошел в соседнее помещение и принес оттуда пару золотых сережек, украшенных маленькими цветочками из рубинов, и колечко, тоже с рубином, но побольше. Это не было барахлом, но и ничем особенным. Всем драгоценностям, судя по стилю, было лет тридцать, а может, чуть больше. — Это все? А вы осмотрели ее руки?