Нажав на ручку, Мегрэ убедился, что двери еще закрыты, но уже не на засов. Было полдесятого. Приблизив лицо к стеклу, комиссар увидел, что в комнате за магазином горит свет, и начал стучать. Несколько минут никто не выходил. Лоньон стоял сбоку, не двигаясь и не разжимая стиснутых губ. Он не курил уже несколько лет, с тех пор, как жена начала болеть и твердила без конца, что дым ее задушит. Наконец в глубине магазина появилась какая-то фигура. Это была достаточно молодая девица в красном халате, который она придерживала на груди. Приглядевшись к ним, девица исчезла. Наверное, пошла сообщить кому-то о неожиданном визите. Потом она появилась снова и, медленно прошествовав через заваленный платьями и плащами магазин, наконец решилась открыть дверь. — В чем дело? — спросила она, подозрительно глядя сначала на Мегрэ, потом на Лоньона и в последнюю очередь на сверток. — Мадемуазель Ирэн? — Нет. — А можно ее пригласить? — Магазин закрыт. — Я хочу поговорить с мадемуазель Ирэн. — Кто это хочет? — Комиссар Мегрэ из Уголовной полиции. Девица не удивилась и не испугалась. Ей не было еще и восемнадцати. Она только что проснулась или от природы была такая заторможенная. — Сейчас посмотрю, — сказала она и ушла. Было слышно, как она с кем-то тихо разговаривает. Потом раздался характерный скрип кровати: кто-то вставал с постели. Прошли три минуты, за которые мадемуазель Ирэн, видимо, провела гребнем по волосам и надела халат. Это была немолодая женщина с бледным лицом, большими голубыми глазами и поредевшими светлыми волосами, седыми у корней. Сначала она просунула в дверь голову, а чуть позже предстала перед посетителями с чашкой кофе в руке. — Чего еще ты от меня хочешь? — спросила она, обращаясь только к Лоньону. — Я — ничего. Это комиссар жаждет поговорить с вами. — Мадемуазель Ирэн? — поинтересовался Мегрэ. — Месье, вероятно, хочет знать мое настоящее имя? Если так, то меня зовут Кумар, Элизабет Кумар. Для моей профессии Ирэн звучит лучше. Подойдя к прилавку, комиссар развернул сверток, из которого вынул голубое платье. — Узнаете? Она не сделала ни шагу, чтобы лучше разглядеть платье, и без колебаний ответила: — Конечно. — Когда вы его продали? — Я его не продавала. — Но оно из вашего магазина? Она не предложила гостям присесть, не выглядела ни удивленной, ни обеспокоенной. — И что дальше? — Когда вы видели его в последний раз? — Это важно? — Может оказаться, что это очень важно. — Вчера вечером. — Во сколько? — В десятом часу. — У вас еще открыто в десятом часу вечера? — Я никогда не закрываю до десяти. Почти каждый день бывает, что клиентки покупают что-то в последний момент. Лоньон, судя по всему, должен был бы об этом знать, но стоял с непроницаемым выражением лица, будто все это его не касалось. — Не правда ли, клиентки мадам — это проститутки и артистки кабаре? — Не только. Некоторые дамочки встают только в восемь вечера, и всегда оказывается, что им не хватает чего-нибудь: чулок, пояса, лифчика… Или неожиданно обнаруживается, что платье, в котором они выходили в последнюю ночь, испорчено… — Несколько минут назад вы сказали, что не продавали этого платья. — Вивьен! Еще кофе! — она повернулась к девушке, стоящей на пороге спальни. Девушка с предупредительностью хорошо вышколенной горничной взяла у хозяйки пустую чашку. — Это ваша служанка? — спросил Мегрэ, провожая ее глазами. — Нет. Просто она у меня живет. Как-то раз вечером пришла, да вот так и осталась. Она не утруждала себя какими-либо вопросами. Неужели Лоньон, на которого она посматривала время от времени, все знал? — Вернемся к вчерашнему вечеру, — продолжил Мегрэ. — Явилась тут одна… — Минутку. Вы ее знаете? — Видела один-единственный раз. — Когда? — По-моему, месяц назад. — Она покупала у вас платье? — Нет, взяла напрокат. — Вы даете напрокат вещи? — Случается. — Она оставила вам фамилию и адрес? — Кажется. Я записала на каком-то листке. Если месье хочет, могу поискать. — Минутку. Когда она появилась в первый раз, речь шла о вечернем платье? — Да, конечно. — В тот раз она пришла так же поздно? — Нет, сразу после обеда, около восьми. Сказала, что должна иметь вечернее платье, но не может себе позволить его купить. Спрашивала правда ли, что у меня можно взять на время? — Не показалось ли вам, что она не такая, как все клиентки? — Сначала они все не «такие». А через несколько месяцев становятся «такими». — Вы нашли что-нибудь ее размера? — Это голубое, что у вас в руках. Сорок четвертый размер. Оно помнит немало ночных приключений девушек с Монмартра. — Она взяла его? — Сразу. — И отдала на следующее утро? — В полдень. Я очень удивилась, что она пришла так рано. Обычно они потом спят целый день. — Заплатила?