— Время от времени он отправляется гулять с карабином в руках, как заправский охотник, но я думаю, что стреляет он редко. Как-то раз он прикрепил мишень к липе, которая растет на дворе, но муж объяснил ему, что этим он портит дерево. — Я думаю, что если бы во вторник он выходил из класса в то время, когда вашего мужа там не было, то его товарищи непременно заметили бы это. Верно? — Конечно. — И сказали бы об этом. — Вы думаете, что Жан-Поль… — Я обязан думать обо всем. Кто из учеников утверждает, что видел, как ваш муж выходил из сарая? — Марсель Селье. — Чей он сын? — Сельского полицейского, который одновременно и жестянщик, и электрик, и водопроводчик. При случае он даже чинит крыши. — Сколько лет Марселю Селье? — Столько же, сколько и Жан-Полю, с разницей в два или три месяца. — Это хороший ученик? — Он и мой сын лучшие ученики в классе. Чтобы не создалось впечатления, что муж выделяет Жан-Поля, предпочтение всегда отдается Марселю. Его отец — умный, трудолюбивый человек. Мне кажется, что они хорошие люди… Вы на него сердитесь? — На кого? — На Жан-Поля. Он вел себя с вами не очень-то вежливо. А я даже не предложила вам выпить чашечку кофе. Не хотите ли? — Спасибо. Лейтенант, наверно, уже пришел, а я обещал повидаться с ним. — Скажите, вы по-прежнему будете нам помогать? — Почему вы меня об этом спрашиваете? — Понимаете… мне кажется, что на вашем месте я была бы в затруднении. Вы приехали издалека, и то, что вы нашли здесь, так малопривлекательно… — Я постараюсь сделать все, что смогу. Он отошел к двери, опасаясь, как бы она опять не взяла его за руку и, не дай Бог, не поцеловала бы ее. Ему хотелось поскорее выйти во двор, почувствовать свежий деревенский воздух, услышать другие звуки, помимо усталого голоса жены учителя. — Я, конечно, зайду к вам еще раз. — Вы уверены, что ему ничего не надо? — Если ему что-либо понадобится, я дам вам знать. — Может быть, надо нанять адвоката? — Сейчас этого не требуется. В тот момент, когда он, не оглядываясь, проходил по двору, застекленная школьная дверь распахнулась на обе половины и стайка ребят с криком высыпала на двор. Некоторые, увидев Мегрэ и зная, конечно, от своих родителей, кто он такой, остановились и принялись его с любопытством разглядывать. Там были дети всех возрастов: и шестилетние мальчишки, и четырнадцати-пятнадцатилетние верзилы. Были там и девочки: они сбились в одну кучу в углу двора, как бы желая укрыться от мальчишек. Через открытые в коридоре двери Мегрэ увидел повозку полицейского. Он подошел к канцелярии и постучал. Раздался голос Даньелу: — Войдите! Лейтенант, в расстегнутом кителе, со снятой портупеей, встал и пожал комиссару руку. Он расположился на месте Гастена, на столе были разложены бумаги и печати мэрии. Мегрэ не сразу заметил толстую девушку с ребенком на руках, сидевшую в темном углу. — Садитесь, господин комиссар. Буду готов к вашим услугам через несколько минут. Я решил пригласить еще раз всех свидетелей и опросить их более подробно. Видимо, потому, что парижский комиссар приехал в Сент-Андре. — Не хотите ли сигару? — Благодарю. Я курю только трубку. — Да, совсем забыл. Сам он курил очень крепкие сигары и, разговаривая, пожевывал их. — Разрешите? — И, обращаясь к девушке: — Вы говорите, что она обещала оставить вам все, что имела, включая и дом? — Да. Обещала. Казалось, будто она вовсе не понимала, что все это значит. Не понимала, вот и все! Поэтому-то и производила она впечатление совершенной дурочки. Это была крупная, мужеподобная девушка, одетая в черное, с чужого плеча платье. В ее нечесаных волосах застряли клочки сена. — Когда она вам это обещала? — Уже давно. Голубые глаза девушки были почти прозрачные. Она недовольно хмурила брови, стараясь понять, что от нее хотят. — Что вы понимаете под словом «давно»? Год? — Может, и год. — Два года? — Может, и два. — С каких пор вы работали у Леони Бирар? — Постойте… С тех пор, как у меня родился второй ребенок… Нет, третий… — Сколько ему лет? Пока она мысленно старалась сосчитать, губы у нее шевелились, будто она читала молитву. — Пять лет. — Где он находится сейчас? — Дома. — А сколько всего у вас детей? — Трое. Один со мной, а старший в школе. — Кто за ними присматривает? — Никто. Мужчины обменялись взглядами. — Значит, вы работали у Леони Бирар около пяти лет. Разве она сразу же пообещала вам оставить свои деньги? — Нет. — Через два года? Через три? — Да. — Что «да»? Через два или три? — Не знаю. — Она не писала об этом бумагу? — Не знаю. — Вы не можете сказать, почему она вам это обещала?