Она знала, кто он такой, и, видимо, ничуть не испугалась. В кухне — жизненном центре дома — она придвинула ему стул с соломенным сиденьем и открыла дверь, выходящую во двор: — Жюльен!.. К тебе пришли. Мальчик вытирал руки, с любопытством разглядывая Мегрэ. И он тоже вызвал в памяти комиссара далекие детские воспоминания. В его классе, да и почти в каждом классе, всегда был такой толстяк с простодушным и старательным выражением лица, с точно такими же, как и у этого, светлыми волосами и манерами пай-мальчика. Если его мать нельзя было назвать толстой, то отец, появившийся чуть позже, весил не меньше ста килограммов; он был огромный, необъятный, с этаким почти кукольным лицом и наивными глазами. Прежде чем войти, он вытер ноги о соломенную подстилку. На круглом столе стояли три прибора. — Вы позволите? — пробормотал он, направляясь к умывальнику. Чувствовалось, что здесь существует раз и навсегда установленный порядок, что каждый знает и выполняет вовремя свои обязанности. — Вы собираетесь завтракать? — Нет еще, — ответила женщина. — Завтрак не готов. — По правде говоря, я хочу побеседовать с вашим сыном. Отец и мать посмотрели на сына без тени удивления или беспокойства. — Ты слышишь, Марсель? — спросил отец. — Да, папа. — Отвечай на вопросы господина комиссара. — Хорошо, папа. Повернувшись лицом к Мегрэ, он встал в позу ученика, готового отвечать учителю. Глава 5 Маленькие хитрости Марселя Пока Мегрэ раскуривал трубку, разыгралась немая сцена, напомнившая ему с разительной ясностью деревню его детства. И на какое-то мгновение госпожа Селье в голубом клетчатом фартуке с зачесанными вверх волосами превратилась вдруг в одну из его тетушек. Она выразительно посмотрела на мужа, и тот, поняв ее без слов, направился к двери и исчез за ней. А она, не дожидаясь возвращения мужа, открыла буфет, достала два стакана из сервиза, которыми пользовались только тогда, когда были гости, и протерла их чистой тряпкой. Вскоре жестянщик вернулся с бутылкой вина в руках. Он ничего не сказал. И никто ничего не сказал. Какой-нибудь чужеземец или пришелец с другой планеты мог бы подумать, что эти молчаливые жесты и движения составляют часть священного ритуала. Послышался звук вытаскиваемой из горлышка пробки и бульканье золотистого вина, льющегося в стаканы. Чуть смущенный Жюльен Селье взял один из стаканов, посмотрел его на свет и наконец сказал: — За ваше здоровье. — За ваше здоровье, — ответил Мегрэ. После этого муж направился в темный угол комнаты, а жена подошла к печке. — Скажи мне, Марсель, — начал комиссар, обращаясь к застывшему в ожидании мальчику, — ты, конечно, никогда не врешь? Если Марсель и заколебался, то лишь на мгновение, бросив быстрый взгляд в сторону матери. — Да, господин комиссар. — И поспешно добавил: — Я всегда исповедуюсь. — Ты хочешь сказать, что сразу же после того, как соврешь, ты идешь на исповедь? — Да. — Сразу же? — Как можно скорее. — И эта ложь бывает, наверно, значительной? — Довольно значительной. — А ты не мог бы мне привести в качестве примера такую ложь? — Однажды я разорвал штаны, влезая на дерево. Вернувшись домой, я сказал, что зацепился за гвоздь во дворе Жозефа. — И в этот же день ты пошел на исповедь? — На следующий день. — Когда же ты признался родителям? — Только через неделю… В другой раз я свалился в болото, когда ловил лягушек. Родители запрещают мне играть у болота, потому что мне ничего не стоит простудиться. Я весь промок, а дома сказал, будто меня столкнули в воду, когда я переходил мостик через ручей. — Значит, ты тоже ждал целую неделю, чтобы признаться родителям. — Нет, два дня. — И часто ты врешь таким образом? — Нет, господин комиссар. — Но все-таки, сколько же раз? Мальчик, как на устном экзамене, подумал, прежде чем ответить. — Меньше чем раз в месяц. — Ну а твои друзья врут чаще? — Не все. Некоторые — да. — Ты дружишь с сыном учителя? — Нет. — Ты с ним не играешь? — Он ни с кем не играет. — Почему? — Наверно, потому, что не любит играть. Или потому, что его отец учитель. Я пытался с ним дружить. — Ты не любишь господина Гастена? — Он не всегда бывает справедлив. — В чем он несправедлив? — Он часто ставит мне лучшие отметки, чем своему сыну. Мне, конечно, хочется быть первым в классе, но только в том случае, если я этого заслуживаю. — Почему же он так поступает? Как ты думаешь? — Не знаю. Может, он боится. — Боится чего? Мальчик старался найти точный ответ. Он понимал, что именно хотел сказать, но чувствовал, что это слишком сложно, и поэтому никак не мог подобрать нужные слова. Он ответил только: — Я не знаю. — Ты хорошо помнишь, что произошло во вторник утром? — Да, господин комиссар.