— Что ты делал во время перемены? — Играл с ребятами. — Что произошло после того, как вы вернулись в класс? — Пьедебёф из Гро-Шена постучал в дверь класса, и господин Гастен пошел вместе с ним в мэрию, а нам сказал, чтобы мы вели себя тихо. — Это часто случается? — Довольно часто. — Вы сидите тихо? — Вовсе нет. — А ты сам? Ты всегда сидишь тихо? — Да, почти всегда. — А когда еще приходили с бумагами? — Накануне, в понедельник, во время похорон. Кто-то пришел к учителю подписать бумагу. — Что ты делал во вторник? — Сначала я сидел на месте. — Твои товарищи баловались? — Да. Во всяком случае, многие из них. — Что же они делали? — Они дрались понарошку, бросались резинками и карандашами. — А потом? Иногда он отвечал не сразу, но не потому, что затруднялся ответить, а как бы подыскивал более точный ответ. — Я подошел к окну. — К которому? — К тому, из которого виден двор и город. Я всегда подхожу к этому окну. — Почему? — Не знаю. Это окно ближе к моей парте. — Ты подошел к этому окну не потому, что услышал выстрел? — Нет, господин комиссар. — Если бы на улице стреляли, ты бы услышал выстрел? — Может, и не услышал бы. Очень уж шумели остальные, а в кузнице подковывали лошадь. — У тебя есть карабин 22-го калибра? — Есть, господин комиссар. Вчера я, как и все остальные, отнес его в мэрию. Нам сказали, чтобы все, у кого есть карабины, принесли их в мэрию. — А пока учителя не было, ты не выходил из класса? Мегрэ говорил спокойно, подбадривая мальчика. Госпожа Селье ушла в лавку, а ее муж, со стаканом в руке, одобрительно посматривал на Марселя. — Ты видел, как учитель шел по двору? — Да, господин комиссар. — Ты видел, как он направлялся к сараю? — Нет, он возвращался оттуда. — Ты видел, что он выходил из сарая? — Я видел, как он закрывал дверь сарая. Потом он перешел двор, и я крикнул остальным: «Идет!» Все уселись на свои места, и я тоже. — Ты часто играешь со своими товарищами? — Нет, не часто. — Ты не любишь играть? — Я слишком толстый. Сказав это, он весь залился краской и посмотрел на отца, как бы прося у него прощения. — У тебя нет друзей? — У меня есть Жозеф. — Какой Жозеф? — Сын Рато. — Сын мэра? В разговор вмешался Жюльен Селье: — В Сент-Андре и в округе у нас много семей по фамилии Рато, и почти все они родственники. Жозеф — это сын Марселина Рато, мясника. Мегрэ снова разжег погасшую трубку. — Жозеф стоял рядом с тобой у окна? — Его не было в школе. Вот уже месяц, как он лежит дома после несчастного случая. — Это его сбил мотоцикл? — Да. — Ты был с ним, когда это случилось? — Да. — Ты его часто навещаешь? — Почти каждый день. — Вчера ты был у него? — Нет. — А позавчера? — Тоже нет. — Почему? — Из-за того, что случилось. Все были заняты убийством. — Я думаю, что ты не осмелился бы соврать лейтенанту? — Нет, господин комиссар. — Ты доволен, что учителя посадили в тюрьму? — Нет, господин комиссар.