*** Не могу сказать точно, сколько уже нахожусь в лаборатории. Всё это время, что доктор Меддисон сверяла показатели с монитора и планшета, я как можно аккуратнее наблюдала за ней. С каждой новой минутой её лицо приобретало всё более задумчивые нотки, пока и вовсе не стало выражать крайнюю озабоченность. Женщина то и дело хмурила брови, нервно перещёлкивала окна таблиц с множеством цифр и кодов, и что-то тихо бурчала себе под нос. Тогда я перевела взгляд на экран терминала в попытке понять хотя бы что-то из написанного, но это сделать так и не удалось. Все эти программы, шифры, аббревиатуры, вызывали лишь одну мешанину в мозгу. Однако же доктор Меддисон прекрасно разбиралась во всех этих тонкостях, однако несмотря на это, сама пребывала в замешательстве. Смею предположить, её не устраивали имеющиеся данные, либо она попросту не видела причину некого сбоя. Как бы то ни было, но ситуация продолжала оставаться крайне неприятной. — Так, ― коротко бросила она. Поставила локти на стол и принялась массировать виски. ― Показатели в норме, расхождений нет. Система работает исправно, даже мелких ошибок не выявлено. Но сбой всё так же есть. Чудеса какие-то! — её слова больше напоминали монолог или мысли вслух, нежели пояснение. Она крутанулась на кресле и придвинулась ближе ко мне. Несколько долгих минут сканировала взглядом светящихся глаз, затем приблизила своё лицо к моему. Обхватила двумя пальцами подбородок и, медленно вертя голову то в одну сторону, то в другую, принялась рассматривать. Я всячески старалась избегать зрительного контакта. Сама не знаю почему, но на тот момент это казалось единственным правильным решением. Не считая того, что нужно помалкивать. А чтобы не давать очередную причину для ненужных подозрений, я смотрела сквозь неё. — Вот чего только не напридумывают сейчас, ― еле слышно сказала она со вздохом разочарования. ― Сначала ипмланты, которые со временем и вовсе стали частью современной моды, потом какие-то платформы с искусственным интеллектом… И теперь ты свалилась на мою голову. Почему я не люблю таких, так это за то, что от людей хрен отличишь, а проблем доставляют ещё больше. Только сколько бы за всю свою практику ни сталкивалась со всякими железяками, они не вызывали столько неприятностей. Ты же — одна сплошная проблема, ― продолжала сетовать она, буквально сверля меня взглядом. Наконец, так и не увидев ничего, она вернулась за стол. Посидела, подумала, после произнесла: — Нет, это ни в какие рамки не входит! А так как разговаривать с тобой бесполезно, придётся идти выше, ― начала она. ― Значит так, я внесла твой номер в реестр, а этот чип, — с этими словами женщина изъяла из терминала небольшой предмет и поместила его мне в дополнительный разъем, — необходим, чтобы в случае чего, твоя система автоматически активировала «карантинный» режим. Простыми словами, как только в мозг начнёт поступать импульс, который и провоцирует сбой, ты входила в спящий режим. Данная мера обезопасит окружающих, а также снизит риски внутреннего перегрева. Так будет до тех пор, пока не удастся выявить источник проблемы и не купировать его. А теперь ты свободна. Доктор Меддисон небрежно махнула рукой в сторону двери. Сама же с тяжелым вздохом откинулась на спинку кресла, всем своим видом показывая, что процедура окончена. Глава 7 После разговора с доктором Меддисоном, я не особо приняла во внимание её последние слова. Если точнее, попросту не поняла их. С того момента прошло уже… Неделя? Две? Вот же! Эта постоянная потеря во времени всё больше сбивала с толку и вызывало приступы раздражения. Постоянно думаю, что смогу привыкнуть, но оказывается в точности да наоборот. Должна признать, что я сильно ошибалась, когда так посчитала. Не обращать внимания — тоже не особо выходит. Да и как не обращать, когда буквально теряешься во времени, путаешься в днях, и каждый новый день словно зацикленный предыдущий. — Опять? Да сколько можно уже?! Нет, это уже слишком… ― где-то рядом недовольно воскликнула напарница. Следом послышались торопливые шаги и последующий звук хлопка по плечу. ― А ну включайся обратно, что б тебя! Если бы я могла сейчас видеть, то, боюсь об заклад, выражение лица девушки отражало бы всё оттенки злости. Но, к счастью или к сожалению, до запуска оставалось ещё пара минут. Об этом свидетельствовал индикатор с обратным отсчётом. Уже четвёртый раз за этот день моя система переходила в «спящий» режим. Сначала появлялась чёрно-белая рябь, которая сопровождалась негромким гудением, будто активно заработала система охлаждения, после чего меня буквально выбивало из сети. При этом, что самое интересное, слуховые рецепторы не отключались и я могла слышать, что происходило вокруг. Подобное случалось в самые неподходящие моменты, как, например, сейчас. Что само по себе уже доставляло немало неудобств. Я не могла нормально выполнять работу, так как функциональность снижалась до нуля. Не говоря уже о том, что до сих пор толком не удалось понять причину, из-за которой так происходило. — Включишься ты, наконец, или нет?! ― продолжала негодовать девушка, уже во всю тряся меня. ― Дурацкая железяка! Тебя должны были пофиксить, а не окончательно доломать! Уж не знаю, слышишь ты меня или нет, но учти: выполнять твою работу я не стану. И прикрывать твою хромированную задницу — тоже! Будь моя воля, я бы вообще пустила тебя на утиль! Встряхнув меня в последний раз, она резко отпустила, из-за чего я слегка пошатнулась на месте. Судя по звукам, она отошла и встала чуть поодаль. Раздался тяжёлый вздох, затем недолгая тишина. Которая вскоре была нарушена короткими обрывками фраз: — Это переходит все границы. Уже четвёртый раз за день, как она просто отрубается… Да, без каких-либо признаков. Замирает и всё… Откуда мне знать, когда это было? Я не слежу за ней… Хорошо, жду. Меня окружали негромкие голоса вперемешку с шагами, цоканьем каблуков и звуком открывания и закрывания дверей. С улицы то и дело доносились сигналы автомобилей, писк светофора и зацикленная реклама очередной новой клиники. Для всех этих людей жизнь продолжалась, а для меня время будто остановилось. В такие моменты и вовсе казалось, что меня просто нет. Что те недолгие мгновения, когда могу ходить, говорить, ― это и есть та самая ошибка, о которой говорила доктор Меддисон. Что на самом деле так не должно быть. Если подумать, то есть в этом что-то неправильное, противоестественное. Как, по сути, части металла, собранные вместе и обтянутые синтетическим волокном, могут выполнять какую-то самостоятельную деятельность? Только лишь благодаря искусственному интеллекту внутри механической башки. Да и то, это не более чем набор команд, которые способны производить вычислительные действия, имитируя поведенческую модель живого организма. Но ведь всё это ненастоящее, сделанное теми самими людьми на благо других людей. Из-за чего можно сказать, что я вроде бы есть, а вроде — и нет. — Вот, пожалуйста, ― вновь заговорила напарница. ― Как зависла, так больше не включалась. Судя по приближающимся шагам, ко мне подошёл её собеседник. Послышался щелчок подключённого проводника. Рядом с индикатором, который застыл на десяти секундах, появилась бегущая строка из цифр. — Сколько она уже так стоит? ― поинтересовался знакомый мужской голос. — Понятия не имею. Больше десяти минут, наверное. Я не засекала, ― слегка замявшись, фыркнула девушка. После недолгой проверки, мужчина отсоединил проводник и пояснил: — Ну что я могу сказать… Если вкратце и простыми словами, то во внутренней системе сработал предохранитель, который активировал «спящий режим». Однако из-за того, что процесс запуска «возвращения» завис, система не смогла это осуществить самостоятельно. На данный момент мне удалось исправить ошибку, но, боюсь, она может возникнуть снова. — Потрясающе! И что теперь делать? ― с долей раздражения поинтересовалась напарница. Первое, что я увидела, когда включился зрительный нерв, ― это хмурое лицо с поджатыми губами и сложенные на груди руки. Я медленно перевела взгляд в сторону. Рядом стоял знакомый техник, а чуть поодаль — его товарищ. — Для начала успокоиться, ― последовал уставший вздох, ― самый оптимальный вариант в данный ситуации — это глобальная проверка. Насколько мне известно, платформа уже проходила первый сеанс, но диагностика не принесла результатов. В связи с чем руководству было направлено уведомление, которое уже находится на рассмотрении. Однако не в моей компетенции принимать какие-либо самостоятельные решения по данной проблеме. Соответственно, придётся ждать ответа «сверху». — Стойте, стойте, ― протестующе замахала руками напарница и ещё больше нахмурилась. ― Я правильно понимаю, что, пока не будет ответа от руководства, придётся терпеть эти дурацкие зависания? ― придирчиво наклонив голову набок, девушка выжидающе посмотрела на сотрудника техотдела. Тот в свою очередь лишь неоднозначно пожал плечами. Переглянулся со своим товарищем, который всем своим видом показывал, что не желает участвовать в разговоре, после чего сказал: — Если есть варианты получше, то ваше право. Моё дело было предупредить. Девушка дождалась, когда они уйдут, затем зло посмотрела на меня. — От тебя проблем больше, чем пользы, ― едко выплюнула она. Развернулась обратно к стойке, и не глядя добавила: ― Надеюсь, мистер Ральф в скором времени поймёт, что твоё обслуживание крайне убыточно для компании. Некоторое время я молча смотрела на неё, потом, ничего не говоря, вернулась к работе. Глупо обманывать себя, что её слова никак не задели меня. Можно сколько угодно утверждать обратное, ссылаясь на стандартные и заученные фразы, наподобие: «Для платформы это не свойственно, ведь в искусственный интеллект не заложена программа с эмоциональным фоном. А если и есть какие-то признаки, то это не что иное, как внутренний… сбой». Вот тут меня и осенило. Кажется, я начала догадываться, о какой именно проблеме говорила доктор Меддисон. Если же причина кроется именно в эмоциях, то почему она не смогла найти ошибку в системе? Так или иначе, в зависимости от локализации, ошибка зачастую повреждает тот или иной фрагмент. Сама не знаю, с чего бы это заключение пришло на ум? Ведь я в этом совсем не разбираюсь, но сейчас это волновало меньше всего. Вся эта волокита порядком утомила. Я всё больше не понимала, что происходит и почему именно так, а не иначе. Всё чаще возникало ощущение, будто всё вокруг — это обычное кибернетическое пространство с имитацией реальности. Здание, какие-то задачи, люди — всё это ненастоящее. Что на самом деле нахожусь внутри какого-нибудь терминала в состоянии стагнации. А все эти зависания, будь они неладны, — периодическое отключение от сети. Иначе как ещё можно объяснить происходящее? Чем дольше подобные мысли появлялись в голове, тем больше я теряла связь с реальностью. Позволив себе такую вольность, теперь везде и во всём видела подвох. Это и настораживало, и пугало одновременно. Всё сильнее было желание, чтобы это поскорее закончилось. Не знаю как, но закончилось. Потому что каждая новая мысль порождала не самые приятные догадки, которые только сильнее сбивали с толку. Не думала, что скажу это, но сейчас я даже ждала очередного «зависания». Чтобы хоть ненадолго избавить себя от тягостных размышлений, погружающих в бездну отчаянья и смятения. Сколько бы кто ни говорил, что нужно быть благодарной своему создателю за такой шанс, как существовать на благо людей, но я почему-то не испытывала этой благодарности. Наоборот, каждый новый день порождает во мне разочарование вперемешку со злостью. Разочарование в самом существовании в целом, ибо жизнью это не назвать. И злостью на мистера Ральфа, что тому вдруг пришло в голову сотворить нечто подобное в виде меня. Возможно, я какая-то неправильная платформа, раз допускаю такие мысли и при этом не испытываю чувство вины. Хотя, с другой стороны, любое проявление чувств недопустимо для искусственного интеллекта. Если точнее, эта программа не закладывается в систему, чтобы избежать нарушения работоспособности и снижение функционала. И вот опять возникло навязчивое ощущение, будто со мной что-то не так. До разговора с доктором Меддисоном я никогда не задумывалась об этом. Сейчас же сама стала замечать за собой вещи, которые не видела ранее. Это и пугало, и настораживало одновременно. При этом во мне будто боролись две стороны: одна — почти не сомневалась, что проблема есть, другая — была уверена, что это просто самовнушение. Что чем дольше я думаю об этом, тем больше кажется, что Меддисон права. И от этого становилось только хуже. Наверное, единственный лучший вариант в этой ситуации, ― это дождаться следующего визита в лабораторию. Доктор сама сказала, как только получит ответ «сверху», сразу возобновит процедуры. Глупо отрицать, что я уже ждала, когда всё это закончится. Потому что не была уверена, что все эти мысли окончательно не сведут с ума. *** Лёгкое потрескивание успокаивало. Незримый кокон электромагнитных волн обволакивал, укутывая и погружая в состояние полного спокойствия. В такие моменты всё вокруг исчезало, становилось незначительным и таким далёким. В это недолгое время я могла быть наедине с собой, полностью отрешившись от всех мыслей, заполнявших голову в течение многочисленных дней. Беспокойство сменялось лёгкостью. Я будто парила в невесомости среди убаюкивающих волн. Их тепло постепенно проникало под волокна, заменяющие мышцы, и заполняло собой всё внутри. Это были те немногие моменты, когда я могла чувствовать его, а не представлять и убеждать себя в этом. Как и всегда бывает в такие мгновения, время словно замирало. Стирались все границы и не было ничего, кроме спокойствия. К счастью, в этот раз обошлось без резкого пробуждения и недовольных воплей извне. Я уже вышла к лифтам, как сзади послышалось: — А вот и ты! Она где-то шляется, а мне бегать по всему зданию и искать! С уже привычно хмурым лицом напарница подошла ко мне. Придирчиво оглядела с ног до головы, и вполголоса хмыкнула: — Ну что, дорогуша, советую тебе приготовиться, ― её губы растянулись в злорадной ухмылке, ― тут по чистой случайности тобой вдруг заинтересовался один тип. Он уже ждёт тебя в гостевой на… скажем так, приватный разговор. Я только собралась было спросить, есть ли какая-то информация на этот счёт, как девушка вновь заговорила: — Не торопись, дорогая, с вопросами. Это ещё не всё, ― произнесла она нарочито заговорщическим голосом. ― Программа на день не заканчивается одной лишь встречей с поклонником, ― она ненадолго задумалась. Пожевав губу, состроила брезгливую гримасу, и тихо фыркнула: ― Хотя слово «поклонник» тут всё-таки неуместно. Уж слишком преувеличено. Тут больше подходит определение «извращенец». Какой нормальный мужик заинтересуется кучей металлолома, так ещё и бракованного? Только самый отбитый, кому в жизни приключений не хватает, либо острых ощущений, либо вообще мозгов. — Если это всё, что мне нужно знать, может, лучше закончишь, вместо пустой болтологии? ― наконец не выдержала я. Не буду скрывать, что эта особа вызывала у меня не самые приятные эмоции. Вместо того чтобы напрасно сотрясать воздух какими-то своими размышлениями, интересными только её одной, можно было сказать нормально. Но больше всего задевала сама манера разговора: поддельные эмоции, излишняя мимика и жестикуляция, больше похожая на кривлянья. Тут даже платформа с платами второго поколения поймёт, что девушка это делает специально. Ну не может человек без этого, прямо-таки необходимо задеть. Я уже давно заметила такую особенность. Но, собственно, как и сейчас, не обращала на это никакого внимания. Какой смысл? Да и зачем? Лишний раз потешить её самолюбие? И тем самым дать понять, что подобные слова уязвляют? Всё то время, что нахожусь среди людей, успела многое понять и сформировать для себя общее представление. На основе которого сделала вывод: манипуляция — один из самых распространённых способов вести диалог. Игра на чувствах, эмоциях — её основополагающая. Поняв это, я начала приспосабливаться, чтобы избежать неприятных моментов, которые, так или иначе, всё же случаются. Но это, скорее, погрешность. Потому что в большинстве случаев удаётся уйти от конфликтных ситуаций. Удивительно, что в данной ситуации девушка попросту не понимает одной простой истины: её метод не действует на платформы. Исходя из этого, не трудно догадаться, что это её привычная манера общения. Что просто с другими она разговаривает чуть более мягко, чем со мной. Можно сколько угодно рассуждать о том, как ведёт себя человек по отношению к другим, но смысла от этого будет ноль. Какой толк, если это ничего не изменит? Люди не перестанут использовать друг друга ради какой-то личной выгоды. И вообще, почему-то кажется, что всех и так всё устраивает. — Если ты опять зависла, то пеняй на себя, ― сердито прорычала девушка, заглядывая мне в лицо. — Нет. Я тебя внимательно слушаю, ― безэмоционально ответила я. — Удивительно! Этот день обязательно занесу в календарь с пометкой «важный», ― та наигранно округлила глаза и покачала головой. Секунду спустя вернулось прежнее выражение, затем она продолжила: ― В довершении хочу сказать, что, если удастся максимально безболезненно завершить ваше свидание, тебя и твоего новоиспечённого ухажёра ждут в лаборатории. Напоследок она широко улыбнулась и, похлопав по плечу, будто мы были друзьями, направилась в противоположную сторону. Те недолгие минуты, что я шла до гостевого зала, продолжала прокручивать в голове этот странный разговор. После него осталось много вопросов, но задавать хотя бы один я не стала. Если уж так, то куда проще пойти и самой всё узнать, чем тратить время на всякие догадки. Коротко постучав, я открыла дверь и вошла в зал. На обшитом мягкой тканью диване сидел мужчина в брючном костюме. Приблизительно средних лет, русые волосы, светлые глаза и встроенные очки на переносице. С первых секунд гость показался смутно знакомым, будто я уже его где-то видела. Его взгляд был устремлён на меня, а лицо выражало некоторую заинтересованность. Не ту, которая сразу приходит на ум, другую. Это равносильно тому, когда учёный видит перед собой новый экземпляр для исследований. — Добрый день, ― коротко поприветствовала гостя. На данный момент я решила ограничиться банальной вежливостью и пока не задавать никаких вопросов. Лучше наблюдать и слушать, не просто же так он пришёл. — Рад снова встретиться с тобой, ― встав с места, добродушно улыбнулся мужчина. Затем сделал пригласительный жест на диван напротив. ― Проходи, присаживайся, ― любезно добавил он. Вот тут опять возникло чувство, будто уже где-то видела его, которое подкрепилось словами гостя. Однако, несмотря на это я старалась помалкивать. Более чем уверена, он знал, с кем попросил встречи, так лучше тогда придерживаться нейтралитета. Не вызывать подозрений и вести себя как положено для стандартных платформ. Не стоит забывать про осторожность. Хотя порой именно эта умная мысль чаще всего ускользает от меня. Без каких-либо эмоций я села на диван. Сложила руки на коленях и стала ждать. При этом аккуратно наблюдала за поведением самого мужчины. Он сел следом за мной. Облокотился на спинку дивана, деловито закинул ногу на ногу и окинул меня сканирующим взглядом. Несколько долгих минут он смотрел на меня, после чего вдруг выдал: — Неужели не узнаешь меня? ― чуть вскинул брови вверх в лёгком удивлении. — Нет, ― ответ был максимально коротким и обтекаемым. В первую очередь, это ему нужна была встреча, не мне. На самом деле я немного слукавила. Узнавание было, но выдавать себя не стала. Неизвестно, на что он вообще рассчитывает и что ожидает от встречи. Как бы то ни было, мне не нравилась такая заинтересованность со стороны человека, которого видела лишь второй раз. — В таком случае позвольте представиться: доктор Джон Райан, ― с этими словами мужчина протянул руку. Не зная, как поступить, я уставилась на его руку с хромированными суставами пальцев. — Приятно познакомиться, мистер Райан, ― я всё же ответила на рукопожатие. Вежливость даже для платформ никто не отменял. Как-никак, это — база. Теперь я наконец вспомнила, а заодно и то, где могла видеть его. Это же тот самый причудливый гость с конференции! В тот день он точно так же странно поглядывал на меня и задавал не менее странные вопросы. Правда была небольшая надежда, что это первая и последняя встреча, но… по всей видимости, я ошибалась. Вот он сидит передо мной, изучает пытливым взглядом, словно только и ждёт, когда допущу ошибку. Я в свою очередь смогла взять эмоции под контроль, что позволило и сейчас оставаться с непроницаемым выражением лица. Во всяком случае, очень надеялась на это.