Между тем в большом зале здания полиции становилось шумно. Время неумолимо приближалось к назначенному часу, и представительство СМИ впечатляло. Винсент узнал логотипы обеих крупнейших вечерних газет и нескольких центральных СМИ. Новостное агентство ТТ, местная пресса и новые издания, о которых менталист никогда не слышал. Микрофоны, камеры, диктофоны, мобильники… наконец, карандаш с блокнотом, испокон веков состоявший на вооружении журналистской братии. Юлия подошла к столу и встала на фоне плакатов с логотипом полиции. Винсент впервые видел ее в форме, синий цвет которой очень шел к рыжим волосам. Вообще, Юлия могла бы смотреться королевой в костюме строгого покроя, если б не растерянность, которой дышал весь ее облик и которую Винсент чувствовал даже на таком расстоянии. Юлия откашлялась, и гул стал затихать. В этот момент Винсент увидел Мину, которая сидела в конце стола справа от Юлии. Его удивило, что он заметил ее только сейчас. На полицейских совещаниях Мина бросалась в глаза в первую очередь, но она умела быть и незаметной. — Я приветствую вас на пресс-конференции, посвященной расследованию трех убийств, совершенных, как мы считаем, одним и тем же человеком, — начала Юлия. — Прошу уважать наши правила, не говорить, пока вам не предоставлено слово, и не перебивать меня. Возражений не последовало, и Юлия опустила глаза в бумаги, которые лежали перед ней на столе. — Итак, у нас имеются основания полагать, что Туву Бенгтсон, Агнес Сеси и Роберта Бергера убил один человек. Публика зашумела. Юлия раздраженно нахмурила брови, дождалась тишины и только после этого продолжила: — Нам нужна помощь общественности, чтобы определить, кем этот преступник может быть. Не могу вдаваться в подробности, но на сегодняшний момент мы уже располагаем некоторым количеством указаний на его личность, и любая информация, имеющая отношение к этим убийствам, будет принята с благодарностью. Один из моментов, которые нам хотелось бы прояснить с вашей помощью, — связь между жертвами. Это особенно важно с учетом того, что, судя по всему, преступник готовится нанести, по крайней мере, еще один удар. Конец фразы потонул в оглушительном гуле. Защелкали камеры. Репортеры замахали руками, выкрикивая вопросы. Краем глаза Винсент заметил, как сердито Мина смотрит на публику. — Тихо! — закричала Юлия, и журналисты неохотно успокоились, чтобы дать ей возможность сказать. — Что еще мы знаем и чем можем поделиться с вами на этой стадии расследования, — это то, что каждое из убийств было инсценировано как неудавшийся иллюзионный трюк. Кроме того, по всей видимости, жертвы умерли не там, где были найдены. Каждую из них перевезли с первичного места преступления на вторичное, для чего злоумышленнику потребовался транспорт с бо́льшим грузовым пространством, чем у обычного автомобиля, возможно, что-то вроде фургона, но это не более чем наши догадки. Изощренная жестокость, с которой совершались убийства, наводит на мысль об использовании чего-то вроде анестезии. Особенно много вопросов вызывает третье убийство, Роберта Бергера. Тело обнаружили пятого мая на парковке возле Тредгордсхаллена, в Стокгольме, где оно пролежало несколько дней. Это затрудняет установление точного времени смерти. На экранах — номера телефонов, по которым могут звонить все, кто располагает на этот счет какой-либо информацией. Юлия глубоко вздохнула. Оглядела репортеров и фотографов и кивнула мужчине лет сорока с логотипом газеты «Экспрессен». — Что заставляет вас ожидать новых преступлений? Это серийный убийца, с которым вы имели дело раньше? Юлия ответила не сразу. На первый взгляд она выглядела совершенно спокойной, но Винсент без труда замечал признаки стресса. Как она переносила вес на выставленную вперед правую ногу, словно собиралась уйти. Как почти перестала моргать, только время от времени дергался уголок глаза. Переплетенные руки расслабленно лежали на столе, но кончики пальцев терлись друг о друга, словно пытались сдержать всплеск кортизола в теле. — Это то, чего я не могу открыть вам на сегодняшний день, — ответила она. — Но эти опасения имеют под собой достаточно веские основания. Большего я, к сожалению, не скажу. Рук стало больше. Юлия кивнула репортеру ТТ, молодой женщине. — О каких иллюзионных трюках вы говорили? Я слышала, в «Грёна Лунде» был найден какой-то ящик? — К сожалению, и здесь я не могу вдаваться в подробности. Но репортер ТТ не унималась: — Вы подозреваете кого-то из иллюзионистов? Может, у преступника сценическое прошлое? — Джо Лаберо? Вы уже проверили его на предмет алиби? — закричал кто-то, и по залу прокатился смех. — Может, Бринольф и Юнг? — подхватил еще один весельчак. Морщинка между бровями Юлии обозначилась резче. Мина выглядела не на шутку разозленной. Винсент в очередной раз восхитился ее красотой. Было просто невозможно отвести взгляд от этого рассерженного лица. — Профиль преступника составляется, — ответила Юлия. — Но я не думаю, что он будет соответствовать Джону Лаберо или господам Бринольфу и Юнгу. — Похоже, глупый журналистский юмор действительно довел ее до ручки. — Мы ищем Гудини! — закричал кто-то. — Шведского Гудини! Ответом были лишь редкие приглушенные смешки, но журналисты активно записывали. Яркое, узнаваемое имя — вот что всегда было для них важно, а уж в случае серийного убийцы и подавно. Юлия продолжала улыбаться все более натянуто. Винсент понимал, насколько важно ей было сохранить хорошие отношения с прессой. Какими бы безвкусными ни казались их шутки, Юлии нужно было понравиться журналистам. Это был единственный способ взять под контроль газетные истории. В противном случае можно было ожидать чего угодно. — Это все, что я могу сказать вам на сегодняшний день, — объявила она. — Нам нужна помощь общественности, телефоны вы видите на экранах. Они будут на сайте полицейского управления, на наших страницах в «Фейсбуке» и «Инстаграме». Конец фразы потонул в новом шквале шума. Вопросы выкрикивались, руки взлетали в воздух, но Юлия повернулась спиной к журналистам и направилась к Мине. Обе исчезли в дверях с правой стороны сцены. Винсент тянул шею, провожая Мину глазами, пока это было возможно, а потом и сам проскользнул к ближайшему выходу. Теперь самое важное — скрыться незамеченным. Иначе может возникнуть слишком много вопросов, которые совсем не нужны Юлии. Да и Рубен заждался в телефонной комнате. * * * — Ну и как это работает? Комната, в которую привел его Рубен, была наполнена разнообразной техникой, о предназначении которой Винсенту оставалось только догадываться. Хотя экран перед их глазами выглядел вполне привычно, что-то вроде «Экселя». — И вы отслеживаете звонки при помощи этой программы? — спросил Винсент, из последних сил сдерживая порыв детской восторженности. Конечно, он предпочел бы, чтобы стены этой комнаты от потолка до пола были покрыты экранами с мелькающими рядами цифр и изображениями отслеженных дронов, как в фильмах. Но нельзя получить все и сразу. — Это телефонный коммутатор, — объяснил Рубен. — Все звонки записываются, но мы можем прослушивать их и в реальном времени. Если не звонят несколько человек одновременно, конечно. Хотя шквала ждать не стоит. Поначалу, по крайней мере. Если услышишь что-нибудь подозрительное — голос Юнаса Раска, к примеру, — делаешь отметку. Вот так… Пока это всё. Рубен кликнул на одну строку в документе, и она стала красной. Телефонный коммутатор то есть. Совсем не то, что в фильме про Борна. Винсент не смог скрыть своего разочарования. — Но как быть с отслеживанием? — спросил он. — Это чревато серьезными проблемами по юридической части. Рубен направился к кофемашине на столе возле двери. Он налил кофе только себе, но Винсент сразу понял, что скорее отказался бы от предложенной чашки. Судя по запаху, на долю этих зерен выпало немало испытаний. — Решение об отслеживании принимается в судебном порядке, — продолжал Рубен, вытирая салфеткой мокрый от кофе стол. — Но, чтобы его получить, нам необходимо заявить, кого именно мы хотим отследить. А это как раз то, ради чего мы здесь. Было бы здорово услышать что-нибудь подозрительное, тут же позвонить прокурору и вытребовать ордер. Вот тогда мы, может, кого-нибудь и отследили бы. Но, боюсь, мы не успеем связаться с прокурором, прежде чем разговор закончится. Чисто технически мы имеем возможность отслеживания места звонка во время разговора. Но юридически — нет. — Тогда в чем смысл этой работы? — не понял Винсент. — Черт, какой горячий… — Рубен подул на кофе и опустился на стул рядом с менталистом. — В том, что потом мы можем запросить списки мобильного трафика у всех операторов. Собственно, на это тоже нужно разрешение, поэтому на получение списков уйдет не меньше пары недель. Зато у нас будет информация о всех звонивших. Если, конечно, успеем получить разрешение до того, как списки будут удалены с серверов, что происходит по прошествии двух месяцев. Я ведь говорил тебе о серьезных проблемах по юридической части? — Ты говорил о списках мобильного трафика, — напомнил Винсент. — То есть, располагая этой информацией, можно определить, в каком месте находился телефон во время звонка… Через ближайшую мачту, к которой он был подключен, так? — Мы называем их базовыми станциями… Ну, так вот, менталист, списки могут дать много, но сами по себе они — сущий кошмар. Поэтому будет лучше, если ими займется аналитический отдел. Педер, разумеется, тоже получит копию. Списки мобильного трафика. Беньямин такое любит. Если Винсента к ним подпустят, он передаст их Беньямину. А вот флиртовать с аналитическим отделом Рубену будет, пожалуй, еще сложней, чем с Миной… Ну да ладно. Так или иначе, списки — это проблема будущего. — То есть мы здесь для того, чтобы выбрать звонки для отслеживания, — подытожил Винсент. — Самое интересное начнется после получения списков. — Ура! Наконец-то дошло. Хотя… похоже, я забываю о твоих способностях. Юлия, во всяком случае, рассчитывает, что ты будешь читать их мысли. Рубен сухо рассмеялся. Ему нужно было дать понять, что Винсент воюет с ним на одной стороне. — Мысли мыслями, а услышать можно многое, — ответил он. — Психопата, к примеру, легко узнать по манере выражаться. Обычно они хорошо контролируют выражение лица и позу, но не речь. Нейтральные слова подчеркиваются так же, как и эмоционально значимые. Для них что признаться в совершении убийства, что поделиться планами на завтрак — откровения одного порядка. Обычно они все время говорят только о себе и в прошедшем времени, чтобы хоть как-то дистанцироваться от повествования. Но, кроме психопатов, мы можем услышать изменения в… Рубен остановил его, выставив вперед ладонь. — Все это прекрасно, но материалы пресс-конференции только что выложены на сайтах газет. А сокращенная версия с телефонами опубликована в социальных СМИ. Время пошло. — Сколько нам ждать? — Столько, сколько потребуется. Первые звонки были от тех, кому не терпелось привлечь к себе внимание. Попадались и искренние доброжелатели, но и они ничем не могли помочь. В общем, ничего такого, что было бы достойно красной отметки и последующего анализа. Винсент затосковал и в конце концов все-таки налил себе кофе. После третьей чашки он совсем сник. Рубен сидел рядом и тоже молчал, оба они словно чего-то ждали. Наконец Рубен застонал и поднялся со стула. — Думаю сбежать на некоторое время, — сказал он. — Все равно здесь ловить нечего. — Сбежать? Куда? Рубен пожал плечами. — Поиграю в теннис, может быть. Там в это время такие девушки… знаешь, в обтягивающих штанах для йоги? Все веселее, чем сидеть здесь. Он снял пиджак со спинки стула. — Вернусь через час. Ты справишься. Если что — звони. Винсент был слишком ошарашен, чтобы отвечать. И даже оставшись один, никак не мог поверить, что ему доверили все это сложное оборудование. Нужно было срочно связаться с Миной и пригласить ее сюда. Помимо прочего, это куда более приятная компания, чем Рубен. Винсент взял мобильник, чтобы отправить эсэмэску, когда значок текущего разговора на мониторе изменил цвет с зеленого на красный. Далее автоответчик сообщил звонившему, куда тот попал, и только после этого в динамики пробился сердитый мужской голос: — Я страшно разочарован вашим непрофессионализмом. Это откровенная халтура. Ну вот, еще один жалобщик… Некомпетентность полиции — тема примерно половины звонков. Винсент продолжал искать в мобильнике номер Мины.