— Введи-ка эти цифры в «Гугл». Беньямин так и сделал. — Забавно, однако… — Он показал отцу монитор. — Каждая из последовательностей является в то же время почтовым индексом. Смотри-ка — три иностранных города. Винсент склонился к экрану. — Индексы, говоришь? И что за города? — Бленвиль[31], Вашингтон и Мехико в штате Нью-Йорк. Ну, это, конечно, случайность… — Забей-ка эти названия в «Гугл», все сразу. Что-то зашевелилось у Винсента в желудке — инстинкт или шестое чувство, что-то, что подсказывало ему, что они на правильном пути. Беньямин набрал Бленвиль, Вашингтон и Мехико в поисковой строке и кликнул. — Как видишь, первыми идут путеводные маршруты; они создаются автоматически и совершенно нас не интересуют. Далее — три книги. «Происхождение Мексиканского залива», что-то про моллюсков и «Млекопитающие Мексики». Забавно — последняя книга всплывает на конкретной странице уже при первичном поисковом запросе… — Вот это. — Винсент ткнул пальцем на ссылку. — Давай посмотрим. Что-то знакомое было связано с этой книгой. Давид кликнул на все три и сравнил ссылки. — Ты прав, — сказал Винсент спустя несколько секунд. — Кликни сюда. В первых двух книгах поисковые слова разбросаны по всему тексту, но в последней есть одно-единственное упоминание на странице 873. Давид кликнул ссылку на «Млекопитающих Мексики», и «Гугл» выдал пдф нужной страницы, где три забитых в поисковую строку слова были выделены желтым. Но Винсента волновало другое. Мысль зависла на млекопитающих Мексики. Что-то до боли знакомое было связано с ними… Он перевел взгляд на номер страницы. — 873. — Винсент ткнул пальцем в монитор. — Это дата. Восьмое число седьмого месяца. И, поскольку первые убийства совершались либо в два, либо в три часа, логично предположить, что тройка — это три часа пополудни. Пятнадцать часов. И это не случайность. Я полагаю, как и ты, что убийца не намерен чрезмерно усложнять нам задачу. Он хочет, чтобы мы его поняли. Наша ошибка в том, что мы ходили чересчур окольными путями, между тем как надо было всего лишь немного «погуглить». Все просто. — Ну, через индексы американских городов… — возразил Беньямин сомневающимся тоном. — Если это простота, то очень относительная, я бы сказал. Довольный, Винсент откинулся на стену. Остается позвонить Мине. Но что-то подсказывало ему, что и это не все. Что здесь есть еще что-то. Восьмое июля. Нет, что-то другое. Обычно он легко отыскивал нужную информацию в банке памяти, но для этого требовалось вспомнить все с самого начала. Восьмое июля — слишком давнее воспоминание. Давно, когда он был еще маленьким… Животные Мексики… С экрана скалил зубы леопард. Где Винсент мог видеть его раньше? Этой зимой. В офисе Умберто. Эту книгу ему прислали в подарок! Винсент выбежал из комнаты сына и помчался к себе в кабинет. — И когда мне за это заплатят? — крикнул ему вслед Беньямин. — Это ведь я натолкнул тебя на правильное решение. В одном из шкафов хранились книги, которые Винсент получил в подарок и не собирался читать — просто не хватало сердца выбрасывать книги. Он почти сразу отыскал нужную — огромный фолиант с леопардом на обложке. «Млекопитающие Мексики» Херардо Себальоса. Та самая книга, которую он только что видел на мониторе в комнате Давида. Она чуть не выскользнула из его потных пальцев, но Винсент вовремя вцепился в обложку и пролистал до страницы 873. Тут у него перехватило дыхание, будто что-то встало поперек горла. Через всю страницу шли красные линии, сделанные чернильной ручкой. Как будто кто-то хотел заставить бумагу кровоточить. Винсент пролистал вперед и назад — ни на одной странице больше не было ничего подобного. Кое-где попадались чернильные комочки, что-то вроде мини-клякс или пунктира, но не они приковали внимание Винсента. Это были буквы, красные буквы. Обведенные по несколько раз, но уверенной рукой. Он снова и снова перечитывал сообщение: Привет, Винсент! Ты и вправду решил, что это дата очередного убийства? Не разочаровывай меня. Неужели ты ничего не помнишь? Ты должен присмотреться внимательнее, если хочешь найти меня. Все дело было в нем, в Винсенте. Вся эта история касалась его с самого начала. Каким-то непостижимым образом. Но каким? * * * Кристер в задумчивости разглядывал полки с новыми книгами. С которой начать? Вот последний шедевр Андерса де ла Мотта. Или все-таки Ларс Перссон? Дебютный роман актера Александра Карима? Выглядит завлекательно, но, пролистав несколько страниц, Кристер засомневался. Путешествия во времени и тому подобная чушь. Нет, он предпочитает детективы в традиционной манере. Петер Робинсон. Что ж, знакомо… И Хокан Нессер. Одно время не было новых книг о Ване Ветерене, но Кристер продолжает следить за этой серией. Вообще он предпочитает героев‐мужчин. Женщины в криминальном жанре его раздражают как в качестве героинь, так и писательниц. Слишком много рассуждений на темы, не имеющие отношения к делу. Ларс Перссон тоже этим грешит, по правде говоря, но то ж Ларс Перссон! Звучит как марка дорогого вина. Хотя герои детективов и не пьют вино, предпочитая ему виски. Именно поэтому Кристер и пытался приучить себя к виски. Каждый вечер на протяжении нескольких месяцев он принимал его по одному стакану — как лекарство. И с каждым разом добавлял все больше льда, чтобы это можно было пить. В последний раз льда было полбокала, а виски совсем чуть-чуть. Потом он сдался. Но дело было даже не в виски и не в алкоголизме, которым так часто страдали сыщики. Нечто иное заставляло Кристера снова и снова возвращаться к детективным романам, которым он посвящал все свое свободное время. Одиночество. Вечная меланхолия и полная невозможность более-менее прочных отношений. Он чувствовал себя одним из них, словно тоже жил на книжных страницах. Герой криминальной серии. Вечно размышляющий, ищущий. Вечно плывущий против течения. Вот только уж очень много работали книжные сыщики, и это было не совсем то, чего желал себе Кристер. Ладно, Эверт Бэкстрём, Курт Валандер, Ван Ветерн, Мартин Бек, Алан Банс и Микаэль Блумквист — как же они надрывались… Это, да еще виски — вот и все, что смущало Кристера. Его кумиром был Гарри Босх. Чем глубже знакомился Кристер с героями Майкла Коннелли, тем больше убеждался, как много у них с Гарри общего. Уже после первой книги Кристер понял, что встретился со своим книжным близнецом, альтер эго в мире детективной литературы. Он едва не прослезился. Это было все равно как найти потерянного брата. Конечно, были и расхождения. Мать Гарри Босха была проституткой, а Кристера — жеманной монашкой и ограничивалась платонической любовью даже с теми немногими мужчинами, которые были в ее жизни. И умерла она во сне от инсульта, а не была зверски убита, как мать Гарри Босха. Наконец, Гарри участвовал во Вьетнамской войне. Кристер же проходил воинскую службу в Арбоге, в качестве «малайца», так это называлось, то есть чернорабочего и мальчика на побегушках. Тем не менее совпадало многое, и Кристеру доставляло удовольствие сравнивать себя с Гарри. Его дом, унаследованный от матери, стоял на крутом берегу залива Скурусюнд. Собственно, Гарри звали Иеронимом, в честь нидерландского художника. Второе имя Кристера было Энгельберт, в честь любимого певца мамы Энгельберта Хампердинка. Гарри Босх и Кристер были одного роста, оба левши и любили джаз. По правде говоря, Кристер и пристрастился-то к этому музыкальному направлению из-за Гарри. И с джазом у него получилось лучше, чем с виски. Вот и теперь комнаты полнились мягкими звуками «Time efter time» в исполнении Чета Бейкера. Кристер и Гарри — два сапога пара. Так странно… Кристер улыбнулся, любуясь видом из панорамного окна. В дверь позвонили. Кто бы это мог быть? Кристер поднялся с кресла. На пороге стоял Педер с Боссе на поводке. — Ты? — удивился Кристер. — Я думал, собаку привезет Мина… — Как тебе в голову могло прийти такое? — Голос Педера звучал не менее удивленно. — И откуда ты знаешь… Кристер не ответил, потому что это был глупый вопрос. Неужели кто-нибудь всерьез поверил, что Мина оставит собаку у себя? Для этого нужно быть последним идиотом. Кристер отошел в сторону и жестом пригласил Педера в прихожую, где у стены уже стоял мешок с собачьим кормом. — Я купил самый лучший, две миски и подушку, чтобы он мог на ней лежать. Кристер наклонился и отцепил поводок от ошейника Боссе. Собака тут же ринулась в гостиную — обшаривать и обнюхивать. — Но как ты догадался, что именно тебя… Кристер пожал плечами: — Я — единственно возможный вариант. Просто обо мне не сразу вспомнили, как это обычно и бывает. За его спиной Чета Бейкера сменил Джордж Кейблс. Квибилле, 1982 год Мальчик смотрел на трех подруг на велосипедах впереди него. Гравийная дорожка привела их на берег маленького озера, где они обычно купались. Малла, Йесси и Лотта с визгом бросились в воду, а мальчик остался сидеть на краю лесной опушки. Девочки дразнились и плескались, но он понимал, что это не всерьез. Их беззлобные шутки ничего не значили, между тем как в темной глубине таилась настоящая опасность. Он не знал, что это, тем более совсем не был уверен, что оно не утянет его на дно. Хруст гравия под колесами — это было так похоже на то, что мальчик чувствовал в последнее время… Как будто кто-то хочет утащить его куда-то вниз, в темное подземелье. Возможно, этот «кто-то» обитал в его голове. Поэтому мальчику и были так нужны Малла, Йесси и Лотта — три нормальные девчонки, которые обращались с ним как с нормальным парнем. — Эй, ты, маленький Йода! — закричала ему Лотта через плечо. — Догоняй! На мальчике была футболка Яне, застиранная и старая, и нужно было как следует присмотреться, чтобы разглядеть, кто на ней изображен. Мальчик не смотрел «Звездные войны», но знал всех героев, потому что в школе только о них и говорили. Он предпочел бы быть Люком Скайуокером или Чубаккой, даже злым Дартом Вейдером, но Яне сказала, что Йода круче их всех, потому что самый умный. — Вообще-то, я выше тебя, — ответил он Лотте, но та уже скрылась за поворотом. Мальчику пришлось поднажать, чтобы догнать их. Плащ лежал в пакете, в багажнике.