— Я свободен? — положив руки на подлокотники, перед тем как собирался встать, спросил Алекс. — Свободен! — коротко ответил Геннадий Викторович. — Жаль, мистера Теккерея, сюда невозможно пригласить, тогда быть может его величайшее произведение имело бы другой сюжет… Честь имею! — сказал Грибов и, встав с кресла, покинул кабинет главы резидентуры. Алексей прошёл по коридору, погружённый в свои собственные мысли, не замечая «муравейника» вокруг себя. Работы в резидентуре, как всегда, было хоть отбавляй, а душа требовала тишины и покоя, чтобы привести голову в порядок. Грибов провёл ключ-картой по считывателю замка и зашёл в свой кабинет. Он подошёл к своему рабочему столу и снял с базы телефонную трубку. Указательный палец правой руки набрал номер и протяжные гудки в ухе вызвали лёгкое напряжение. — Всё подтверждаю! — коротко и быстро произнёс Алекс и положил телефонную трубку на базу. Звонок был, конечно же, адресован Романову, только сделан он был на автоответчик, который в своё время специально для Грибова с применением нужных функций и технологий в оригинальном виде собрал знакомый техник… Палермо. Отель «Сюита» Говард сидел в кресле с ноутбуком на коленях, закинув босые ноги на журнальный столик, где лежала развёрнутая подробная карта Сицилии и всех островов рядом с ней. Сардиния была обведена красным маркером, а чёрным пунктиром обозначались возможные варианты пути к ней. Льюис открыл на экране ноутбука видеопоток со спутника, «незримое око» которого смотрело на виллу финансиста Жюве. Указательный палец правой руки продолжал делать скриншоты, нажимая на клавишу клавиатуры. Говард применил ИК-фильтр, пытаясь примерно понять тактику охраны и основные точки, находившиеся под постоянным контролем. Его главная задача по проникновению на виллу, состояла в том, чтобы исключить какой-либо возможный огневой контакт. Основная цель миссии заключалась в сборе информации, а не уничтожении вся и всех! Льюису, по сути, нужен был только мсье Жюве и более никто. Пальцы правой руки Говарда коснулись тачпада и круговым движением, он осмотрел виллу и рельеф местности. Больше половины территории были во власти высокой скалистости и морской воды. На небольшом причале стояла роскошная яхта и два небольших прогулочных катера, всегда находившихся под наблюдением бдительной охраны. В любом случае, проведение спецоперации в светлое время суток было исключено. Оторванность причала от основной части виллы в виде высокого подъёма по лестнице к лужайке, где начинался небольшой сад, могло сыграть на руку, но не стать решающим элементом для точки входа. Льюис опустил ноги на пол, застеленный ковролином, и положил ноутбук на свободное место на журнальном столике. Он взял в правую руку чёрный маркер и поставил крестик на побережье, где стояли рыбацкие баркасы. Арендовать подобный транспорт было без проблем, в том случае, если наличная сумма устраивала хозяина. Местные финансовые аппетиты имели свои особенности с их плюсами и минусами. Главным неоспоримым плюсом являлось: умение рыбаков держать язык за зубами. Долгие годы, прошедшие среди криминальных войн различных мафиозных семей, научили простых людей, особой житейской мудрости и находчивости, чтобы не стать полноценной жертвой «разборок». Снаряжение для дайвинга у Говарда было, но баллон с кислородом имелся только в одной единице. Он положил маркер на карту и прикинул примерное время движения от точки «A», которой было побережье Палермо, до точки «B», а именно, где можно было кинуть якорь среди морских простор. Льюис встал с кресла и подошёл к мини-бару, откуда достал бутылку прохладной минеральной воды. Резким движением левой руки он вскрыл крышку и сделал несколько больших глотков. Чувство жажды затихло на время, но не исцелила головную боль. Говард прищурил глаза и вытащил из кармана тактических брюк песочного цвета баночку с лекарствами. Лёгкий ветерок залетел в открытое настежь окно, и с нежностью дотронулся мокрого от пота выбритого затылка. Льюис проглотил пару таблеток и лихорадочным глотком запил их водой. Время летит очень быстро: среди долгих дней не замечаешь недели и годы. Так бывает всегда, когда возраст переходит определённый жизненный рубеж! Говард продолжил смотреть в окно, делая время от времени небольшие глотки минеральной воды из бутылки, и наблюдал за тем, как дневное солнце сменялось вечерним. Впереди была игра в «рыбака» и ночное море, но сначала предстоял вечер рыночных отношений… Москва Громов проехал Савеловский вокзал, направляясь к выходу станции метро «Менделеевская», и сбросил скорость. Служебный внедорожник «Мерседес-Бенц» с успехом заменял родной «Лэнд Крюзер 200», превращённый в дуршлаг пулями сорок пятого калибра. Подлежит ли он восстановлению было большим вопросом! В любом случае, в ближайшее время его домом станет стоянка следственной экспертизы. Михаил Иванович понимал, что теперь, после нападения на конспиративную квартиру, подробного расследования не избежать! Мистер Миллс был единственным свидетелем, оставшимся в живых после нападения. Брать в расчёт задержание киллера было глупо, поскольку, жить ему оставалось совсем недолго. Таких свидетелей никогда не оставляют в живых, учитывая тот факт, что они и сами не при каких условиях не дадут каких-либо вменяемых показаний под протокол. Откровение Зулуса имело особую цену! Оно было нечто схожим с эпитафией, только его слова никто и никогда не высечет на мраморном обелиске. Вечернее солнце падало на приборную панель сквозь лобовое стекло. До сумерек ещё было далеко, но ощущения непроглядного тумана, опустившегося на ночное поле, не покидало Громова, вызывая лёгкий холодок в душе. Нечто похожее он всегда чувствовал перед тем, как возвращался из своих длительных командировок домой, где его никто не ждал. Михаил Иванович завернул во двор и затормозил автомобиль. Он поднял рычаг стояночного тормоза и заглушил двигатель. Пустота, лежавшая на душе, всё сильнее сковывала грудь и лекарства от этой болезни не существовало в природе. Исцеление очень часто зависит от самого пациента, как любят говорить врачи, но формальность этого выражение всегда попахивает искусно завуалированным цинизмом. Громов вылез из внедорожника и прихлопнув дверцу, поставил «Мерседес-Бенц» на сигнализацию. Холодный ветер в лицо морозом пробежал по коже и его пальцы рук лихорадочно застегнули пуговицы пиджака. Он в темпе прошёл несколько метров и спустился по каменной короткой лестнице в ресторан, имевший своё неповторимое условное название: «шалман Три поросёнка». Большим плюсом в этом деле было то, что хозяин этого неплохого заведения, понятия не имел о подобном неформальном обозначении. Михаила Ивановича радушно поприветствовали, и администратор, взяв кожаную папку с меню, повёл постоянного гостя на верхний ярус. Громов поднялся по деревянной лестнице и прошёл мимо нескольких столиков, где отдыхали посетители после рабочего дня за кружечкой пива и традиционными немецкими закусками. Дизайн ресторана напоминал таверну где-нибудь в небольшом городке Германии с классической для тех мест кухней. Администратор положил меню на столик и, вежливо улыбнувшись, удалился. Михаил Иванович расстегнул пуговицы пиджака тёмно-синего строгого костюма и сел на деревянный стул. Он пододвинулся к столику и открыл кожаную папку с меню. Его взгляд упал на циферблат наручных часов с браслетом из нержавеющей стали и стрелки дали понять, что капитан в отставке Решетов где-то задерживается. Громов сделал заказ на две персоны и взял стакан с двойной порцией односолодового виски. Он сделал небольшой глоток и к нему подсел мужчина с короткой стрижкой чёрных волос лет тридцати четырёх в чёрной кожаной куртке, из-под которой торчал воротник клетчатой светлой рубашки. — Скотч, командир? — улыбнувшись, спросил мужчина, расстегнув молнию на куртке. — Изменяете себе! — Издержки современности, Сергей! Не мне тебе рассказывать истории о премиальном «палёном» французском коньяке, — поставив стакан на стол, устало ответил полковник. — Правильно, Михаил Иванович! Хороший самогон, куда лучше! Что особенно — полезнее! Говорят, от рака спасает, — сплетя пальцы рук на столе, добавил Решетов. — Рождённый быть повешенным, застрелиться не сможет! — цинично заметил Громов и сделал ещё глоток виски. — Как спина? — Похожий вопрос задаю сам себе, — ответил Сергей и на его овальном лице засияла детская улыбка. — По-разному! День на день не приходится! — Что врачи говорят? — Да, ничего не говорят, кроме малопонятных обычному человеку медицинских терминов. Иногда, мне кажется, что они сами эти слова лишь накануне заучили. — Оптимистично! — вздохнув, добавил Михаил Иванович и увидел, как официант несёт на подносе заказ. — Вам нужна моя помощь? — с сосредоточенным взглядом спросил Решетов. — Да, Сергей! Ситуация сложилась крайне сложная, — начал Громов, наблюдая за тем, как официант расставляет тарелки. — Спасибо! — Приятного аппетита! — Спасибо! — кинул вдогонку удалившемуся официанту, Решетов. — Нужно, чтобы ты занялся наружным наблюдением. Больше это никому доверить не могу, а ты давно на «отдыхе», «свободный художник». Ведь, разбавить серые будни, явно, будет тебе кстати! Кто знает, может это для тебя станет лучшим лекарством, для которого не нужен рецепт?! — разливая односолодовый виски по стаканам, продолжил Михаил Иванович. — Хм… Заинтриговали! — выпив залпом порцию виски в стакане, произнёс Сергей и улыбнулся. — И, кто же «мой герой» на этот раз? — Военный атташе посольства США Рекс Торховски, — выпив порцию виски и закусив кусочком свиного стейка, ответил Громов. — Хорошая шутка, Михаил Иванович! Один-ноль! — Это не шутка! Это задача! — вытащив из бокового кармана пиджака флэшку и положив её перед Решетовым, произнёс спокойным голосом Громов. — Да, уж! Стесняюсь спросить… Всё настолько дерьмово? — Бывало и лучше, но в последнее время меня не покидает ощущение, что я сижу в траншее в полном окружении и жду, надвигающуюся атаку. — Ну, вы всегда любили острые ощущения! — улыбнувшись, заметил Сергей и откусил кусочек колбаски, опущенной в соус. — Спасибо за комплимент! — Окей, командир! Я в деле! — взяв левой рукой флэшку, коротко сказал Решетов и сунул её в нагрудный карман куртки. — Каковы основные задачи? — Контакты! Кто-то из «конторы» сливает ему информацию. На флэшке все необходимые для работы данные, а это на расходы, — вытащив из внутреннего кармана пиджака небольшой бумажный конверт, ответил Михаил Иванович и передал его Сергею. Решетов допил порцию виски в стакане и, молча взяв конверт, сунул его во внутренний карман куртки. Он встал со стула и, по-дружески положив правую ладонь на плечо Громову, сказал: — Всё будет в лучшем виде, командир! Спасибо за доверие! — Удачи, Серёга! — добавил Михаил Иванович и, проводив Решетова взглядом, вернулся к своему ужину… Рим. Дворец Двери центрального зала открылись, и в них зашла синьорина де Монтенье, ступая по полу, аккуратными шагами. В её ангельском взгляде играло пламя, чьим хозяином был отнюдь не божественная сущность, хотя божества в этом мире очень сильно разнятся. Аделина знала это очень хорошо, вспоминая лекции профессора Жерома по истории религии в Сорбонне. Его речь и построение фраз заставляли слушать и не отвлекаться на посторонние вещи. Он не считал религию наркотиком! Это была лишь наука, но люди часто использовали её в корыстных целях! Синьорина де Монтенье сжала в левой ладони кожаную папку с распечатками и подошла к длинному массивному столу, окинув сосредоточенным взглядом членов совета Синдиката и его главу. На их едва заметных в полумраке зала лицах, была надета маска предвкушения. Аделина выпрямила спину, показав идеальную выправку, и опустила взгляд на поверхность стола, где находился готовый к работе проектор. — Добрый вечер, уважаемые члены совета Синдиката! — произнесла она и в ответ увидела молчаливое кивание синьоров за столом. Экран проектора опустился вниз с помощью автоматического привода и закрыл собой двери центрального зала. Синьорина де Монтенье положила папку на стол и, открыв её, достала распечатки для каждого из членов совета. Она обошла каждого из них, отдав в руки материалы в количестве трех листов формата «A4», скрепленных скобками степлера, и вернулась к проектору. — Приступайте, Аделина! — коротко произнёс монотонный голос главы Синдиката. — Сию минуту, Синьор! — сказала синьорина де Монтенье и вытащила из бокового кармана чёрного жакета карту памяти, которую вставила в слот. Аделина начала говорить, нажимая на пульт управления проектора в левой руке, а лазерной указкой в правой, указывала на те или иные дополнения или вариации, окончательные решения по которым должны были принять члены совета.