Пузырьки углекислого газа поднимались кверху, а до массивных бревенчатых стоек причала оставалось совсем немного, почти столько же, как от счастья до забвения. Последнее было знакомо Льюису настолько хорошо, что, порой, вызывало сводящую боль в нижней челюсти, где по большей части стояли зубные протезы. Говард продолжал плыть, чувствуя, что силы на исходе, а снаряжение тянуло на глубину в неизвестность морской пучины. Он сжал зубы и увидел в нескольких метрах от себя такие желанные бревенчатые стойки причала. Льюис начал плавно всплывать и оказался под помостом. Рядом виднелось светлое днище яхты, молчаливо предлагающее альтернативу в виде магнитной бомбы, чтобы устроить мелкомасштабную диверсию. Говард всплыл на поверхность, продолжая держаться на воде, и прикидывать ориентировочный план по проникновению на причал. Ударить внезапной лобовой атакой было рискованной идей, но характерной для Льюиса, который никогда не боялся трудностей или осложнений! Он тихо подплыл к металлической лестнице, уходившей на два метра в воду, и схватился левой рукой за перекладину. Лёгкий шум воды и спокойного моря были хорошим подспорьем для подъёма по лестнице, как и известная композиция «Per lei», звучавшая умеренной громкостью из динамиков стереосистемы в сторожке на причале. Говард тихо поднялся по лестнице из воды на причал и, сделав несколько шагов, встал на левое колено и вытащил из кобуры на груди модульного бронежилета «SIG-Sauer». Льюис одной рукой снял с головы кислородную маску, отстегнул карабин, сбросил с плеч баллон, наполненность которого оставляла желать лучшего, и продолжил держать под контролем ситуацию на помосте. Резким движением он натянул на лицо бафф из тонкого быстросохнущего синтетического волокна и отстегнул от левого камербанда бронешлем с прибором ночного видения. Лёгкий порыв морского ветерка с солоноватым привкусом овеял его мокрый тактический костюм чёрного цвета, а большой палец правой руки, по привычке, взвёл пистолетный курок. Он надел на голову бронешлем, защёлкнул в районе нижней челюсти слева застёжку и отрегулировал роликом на затылке плотность посадки средства индивидуальной защиты от случайного осколка или девятимиллиметровой пули. Говард опустил бинокуляр ПНВ на глаза, приготовившись к началу движения. Льюис встал с колена и, пригнувшись, стремительным шагом стал продвигаться вдоль по причалу. За плотный настил толстой доски, хозяина виллы можно было только поблагодарить, в виде более гуманного обращения во время превентивного допроса. Говард сжал в руках рукоять пистолета с глушителем, оставив яхту, где не было охраны, позади себя. Притушенное освещение небольших фонарей на причале играло на стороне Льюиса, придавая его движению незаметность и скрытность. Музыкальный трек продолжал играть, выбивая ритмичный пульс динамиков стереосистемы. В панорамном окне сторожки, собранной из пиломатериалов с крышей из красной черепицы, были видны головы охранников, сидящих за столом и перекидывающихся в карты. Азартные игры — штука на любителя, к которой Говард относился с пренебрежением, принимая данное занятие за наркотик, срывавший «крышу» посильнее амфетамина. Это не означало, что он сторонился столь развращающего сознание времяпрепровождения, но пару ставок на рулетке легко могли снять сильный стресс. «Подобное лечат подобным» — эту фразу из нетленных рукописей великого русского писателя Михаила Булгакова, Льюис запомнил, почти как молитву, но предпочитал разделять «чёрное» и «белое»! Жизнь — стремительна и жестока, а прощать за ошибки она не умеет! В ушах Говарда играл акцентированный мотив реквиема собственной душе, затерявшейся среди пустоты длинных дорог и вековой песчаной пыли. Впереди он одновременно видел, как двух охранников в сторожке, в чью сторону был направлен ствол пистолета, так и потерянные мечты, растворившиеся среди ночной тишины и сырости Тирренского моря с изумрудной водой, бившейся о причал. Льюис прибавил скорости движению и, встав на левое колено и произвёл несколько быстрых выстрелов из пистолета «SIG-Sauer». Пули сорокового калибра со стальным сердечником пробили панорамное стекло сторожки, нанеся смертельные ранения охранникам в район головы. Стрелянные гильзы взмыли вверх, вылетев из окна экстракции при звуках лязга затвора, и брякнулись о деревянный настил причала. Говард встал с колена и, сделав несколько осторожных шагов в пригнувшемся состоянии, подошёл к двери сторожки. Резким ударом ноги он выбил дверное полотно и зашёл внутрь. На полу лежал один из охранников в луже крови, а другой распластался на столе, заливая мозговым веществом игральные карты и монеты. Льюис подошёл к деревянной стене, где нажал на клавишу выключателя. Тусклый свет лампы погас, и яркая луна пролилась на игральный стол, упав на карту «джокера» с застывшими на ней капельками крови. Холодный взгляд сквозь бинокуляр ПНВ застыл на мёртвом охраннике распластавшимся на столе, а его левая рука вытащила из подсумка на ремне секьюрити рацию. Он сунул её в свободный подсумок на камербанде своего модульного бронежилета и присоединил к ней проводную гарнитуру. Говард вышел из сторожки, прикрыв за собой входную дверь, и вставил наушник в левое ухо, принявшись контролировать эфир канала связи. Небольшая духота и сырой морской воздух мешали полноценно дышать, но к подобным климатическим особенностям Льюису было не привыкать! Стремительным движением он достиг каменной лестницы, ведущей наверх на основную часть виллы, начинающейся с небольшого сада. Говард сунул «SIG-Sauer» в кобуру, расположенную на груди модульного бронежилета, и схватился за штурмовую винтовку с установленным на ствол глушителем. Большой и указательные пальцы правой руки одновременно нажали на кнопки, включив коллиматорный прицел, на линзе которого загорелась ИК-подсветка с прицельной разметкой. Льюис отрегулировал яркость и включил тактический блок «AN-PEQ 15» закреплённой на верхней планке «вивера» впереди коллиматорного прицела и, ухватившись за пистолетную рукоять штурмовой винтовки «HK 416 Compact» с выдвинутым прикладом и тактическую рукоять, плавно сменил положение переводчика огня. Его осторожные передвижения вверх по лестнице и сосредоточенный взгляд, пронизывающий линзу коллиматорного прицела, совмещали в себе бесшумность и внимательность, подобно хищнику в джунглях Амазонки, где всё решает хладнокровие. Расположение построек на вилле Говард выучил не хуже молитвы «Отче наш», но это, разумеется, не могло гарантировать ровным счётом ничего! Преимущество — штука капризная: сейчас есть, а спустя мгновение растворяется в неизвестности, ставя тебя под удар! Главной целью Льюиса был дом, но оставлять без внимание домик, где располагалась охрана, имевшая потенциальную возможность прийти в любой подходящий момент на помощь своему хозяину в виде групп быстрого реагирования, облачённых в тяжёлую броню с автоматическим оружием в руках, было бы непоправимой глупостью! В эфире рации царила тишина, однако, Говард понимал, что долго подобное состояние канала связи не продлится. Доклад об обстановке на постах мог быть запрошен старшим смены в любой момент, что, бесспорно, являлось стимулирующим обстоятельством для Льюиса, более активно шевелить задницей! Он ускорил движение и вошёл в сад, где аромат цитрусовых деревьев и кипарисов, добавлялся свежестью лаванды. Говард сошёл с дорожки, выложенной фигурной тротуарной плиткой, и слился с растительностью, погружённою в ночную темноту. Лёгкий шелест листвы деревьев ласкал слух Льюиса, будто он находился в райском саду, где исчезают все тревоги, а белое безмолвие награждает тишиной. Говард просочился сквозь сад к домику охраны, успешно разминувшись с патрулём в виде двух коренастых секьюрити плотного телосложения на дорожке, где освещение в виде небольших светодиодных светильников, сыграло на его стороне. Льюис прислонился к каменной стене, подняв штурмовую винтовку стволом вверх, и стал вслушиваться в тишину. Идеи по поводу нейтрализации угрозы в лице групп быстро реагирования, дежуривших в домике для охраны, бурным потоком заполняли мысли Говарда, но дефицит в собственном снаряжении, накладывал на них свои ограничения. В распоряжении у Льюиса был лишь один «клеймор» с возможностью сенсорной детонации, одна зажигательная граната и две осколочных, но тратить их не входило в его планы. Он выпустил из рук штурмовую винтовку, повисшую на одноточечном ружейном ремне, и встал на колени на жёсткий сухой грунт. Его левая рука вытащила из подсумка на левом камербанде «клеймор», а пальцы правой руки разложили «ножки», чьи острые концы врезались в землю. Говард активировал сенсорную детонацию, направленную «лицом» к входной двери. Подобный подход к решению проблемы сложно было назвать гуманным, но выбора у него не было. Льюис встал с колен, мысленно просчитывая возможное движение охранников, которые останутся в живых после детонации «клеймора» и, пройдя вперёд к дорожке, выложенной такой же тротуарной плиткой, как и в саду, установил «растяжку» с применением осколочной гранаты. Говард схватился руками в тактических перчатках за пистолетную и тактические рукояти штурмовой винтовки и, растворившись в темноте, начал движение к бассейну, используя «живую изгородь» в виде аккуратно постриженных кустарников, как укрытие. Виртуозно уходя от объективов камер наблюдения, Льюис пробирался к электрической подстанции, собираясь вырубить весь свет в доме. Он миновал очередной патруль охраны, перепрыгнув через кустарник, преодолел открытый участок у бассейна, где на лужайке располагались шезлонги, уличная мебель в виде столов и кресел светлой расцветки, а также беседка, овитая плющом. Говард прибавил скорости своему спринту и, оказавшись у подстанции, столкнулся нос к носу с застигнутым врасплох секьюрити, чья секундная растерянность привела к удару выдвижным прикладом штурмовой винтовки в район переносицы. Кровь из сломанного носа охранника хлынула на белоснежную сорочку и запачкала светлый пиджак строгого костюма. Следующим резким движением Льюис нанёс удар секьюрити прикладом чуть выше левого уха. Охранник рухнул на газон без чувств, распластавшись в неизвестной йогам позе. Говард открыл электрический щит подстанции и, быстро разобравшись в рубильниках силовых автоматов и их принадлежности, обесточил дом. Очередной раунд большой игры на призрачной войне взял своё начало, звонким ударом молота по гонгу, вызвав в душе двоякость восприятия! Льюис хорошо знал, что Зло — это не всегда зло, а Добро — очень часто оказывается стилетом в спине, воткнутым хладнокровной рукой! Он ухватился руками за рукояти штурмовой винтовки «HK 416 Compact», положив указательный палец на спусковую скобу, готовый в любой момент выжать спуск. Говард добежал до дома к парадному входу, решив сыграть на растерянности охраны, и ударить в лоб. Безумство и храбрость — в ряде случаев представляется синонимами, обозначающими не только глупость, но и особую степень «коварства». Двери парадного входа в дом открылись и из них выскочили двое охранников, сжимавших в руках пистолеты «Glock 17» с включёнными тактическими фонариками на планках «вивера». Льюис перепрыгнул кустарник и, приземлившись на левое колено, несколько раз выжал спуск на штурмовой винтовке. Пули калибра 5,56 со стальным сердечником прошили тела охранников навылет, угадив в фигурные колоны у парадного входа. Говард сместил положение корпуса влево и приземлился плечом на газон. Внезапно раздался взрыв «клеймора», открывший своим «фейерверком» наёмникам долгую дорогу по дантовским «достопримечательностям» и особенностям ландшафтов, среди небытия. Ещё несколько секьюрити повыскакивали из дома со всех трёх возможных входов и выходов, держа в руках пистолеты с тактическими фонарями. Льюис, тихо просвистев себе под нос последние ноты хита прошлых времён и продолжая лежать на газоне, где основным укрытием для него был кустарник, открыл огонь. Сзади раздался взрыв осколочной гранаты и ночную тишину, в очередной раз, потревожили крики раненных наёмников от полученных травм. Стрелянные гильзы бесшумно приземлялись на мягкую траву газона, а пули наносили смертельные ранения охранникам, сбивая их с ног. Говард сменил пустой магазин в штурмовой винтовке на полный, и большим пальцем левой руки плавно нажал на клавишу затворной задержки, дослав тем самым патрон в патронник. Паника охраны в эфире канала связи, закладывала левое ухо, шумя в наушнике, который хотелось вырвать и выбросить ко всем чертям. Льюис чуть приподнял голову, опасаясь получить «сюрприз» в виде свинцового «шмеля» в бронешлем или под него между глаз. Погибать здесь не входило в его планы! Слишком мал был масштаб для героической смерти человека, которого, по сути, не существовало! Говард аккуратно перемахнул через кустарник и, пригнувшись, стремительным шагом направился к парадному входу. Риск получить пулю в спину существует и существовал в любом случае, везде и всегда! От этого нельзя быть застрахованным нигде и никогда! Поэтому контроль ситуации за спиной, при работе в одиночку, имеет особый смысл. Льюис медленно вошёл в дом, оказавшись в огромном холле, где широкая деревянная лестница смотрел ему в лоб. Темнота и тишина среди большого персидского ковра под ногами, гобеленами на стенах, огромной люстры под потолком и дорогой антикварной мебели, вызывали тревогу и сухость во рту. Говард держал штурмовую винтовку на изготовке, контролируя пространство через линзу коллиматорного прицела, понимая, что нужно принимать решение. Он знал место расположения кабинета мсье Жюве, но гарантий, что его хитрая «задница» будет ждать в углу и трястись от страха, ожидая появления циничного психа из службы специальных операций, желающего сотворить с его тонкой натурой «буги-вуги» с помощью подручных бытовых предметов, не было! Льюис резко развернул корпус на сто восемьдесят градусов и, переведя дух, стал в темпе подниматься по лестнице. Он понимал, что время поджимало и в любой момент может подоспеть подкрепление, способное внести свои коррективы в положение дел и поставить на этом свою «резолюцию». Говард сделал глубокий вдох носом и медленно выдохнул ртом, ступив на просторную площадку, где лестница сливалась с паркетным полом второго этажа. Тишина, словно перетянутая струна скрипки, вот-вот должна была порваться, внеся свои жёсткие коррективы в исполнения вальса усталого скрипача. Льюис, слившись с темнотой в доме, стремительно вошёл в короткий коридор, который вёл в гостиную второго этажа, откуда было легко и быстро попасть в домашний кабинет мсье Жюве. Говард мелкими шажочками дел шаг за шагом, отлично понимая, что за каждым углом его мог ожидать сюрприз в виде выстрела в спину, которую некому было прикрывать. Льюис прижался к гобелену стены, украшавшему коридор со светильниками в виде лепестков из мутного стекла, закрывавших лампы. Чувство опасности не покидало Говарда, вызывая при этом параноидальное ощущение, граничащее, с открытием «третьего глаза» после непонятных телодвижений и освобождение чакр в членах, нуждающихся в частой гигиене. Льюис резко выдохнул воздух из лёгких и прыгнул вперёд в гостиную из коридора. Он приземлился спиной на ковёр, чем застал врасплох спрятавшегося за резным сервантом охранника с пистолетом в руках. Говард несколько раз нажал на спусковой крючок штурмовой винтовки и пули вылетели из ствола, разворотив грудь секьюрити, сменив при этом белый цвет сорочки на красный. Тело охранника повалилось на пол, а пистолет выпал из правой руки и стукнулся стальным затвором о паркетный пол. Льюис сделал перекат в сторону и, вскочив на ноги, исчез в небольшом угловом коридоре, ведущем в кабинет финансиста. Говард прижался к стене и, достал из универсального подсумка на правом камербанде отполированную железяку, заменявшую зеркальце. Двери кабинета были закрыты, а внутри явно ждали появления непрошенного агрессивного гостя, чьи цели были до конца неизвестны. Льюис сжал в правой ладони пистолетную рукоять штурмовой винтовки «HK 416 Compact», и сунул зеркальце обратно в подсумок. Идей было не много, а звуки шагов, как минимум одной группы быстрого реагирования уже слышались на лестнице. Нужно было принимать единственное правильное решение, но выбирать позицию с оставлением за спиной дверей без контроля, было равносильно самоубийству. Жизнь — любит подбрасывать сложности и неоднозначности, однако, их оперативное решение, означает ещё одну победу над самим собой! Говарда не покидало ощущение, что эта ночь никогда не закончится, а будет длиться вечно, также, как и его видения, приходящие к нему во снах. Он понимал, что главная вечность в жизни человека — пережить очередные сутки! Льюис на мгновение закрыл глаза, погрузившись в пустоту и безмолвие, видя себя, стоящем на краю обрыва. Его взгляд падет вниз, где из темноты бездны звучит тысячеголосое эхо, которое позовёт к себе в неизвестность и безвременье. Говард знал, что очень часто самым лучшим планом становится его отсутствие, тем самым, вверяя свою жизнь на откуп капризной богини Фортуне. Он вытащил из подсумка осколочную гранату, слыша шаги в конце коридора при входе в гостиную, и резким движением правой руки, вырвал чеку. Предохранительная скоба взмыла вверх, а Льюис плавным движением руки бросил гранату за угол в гостиную. Раздался взрыв, осколками нашпиговавший незащищённые бронёй части тел охранников. Крики от сильнейшей боли и стоны наполняли гостиную своим звоном, а Говард выскочил из-за угла и, качнувшись вправо, завалился спиной на стену, для уменьшения возможной площади поражения тела в случае ответного огня. Льюис обхватил левой ладонью пистолетную рукоять штурмовой винтовки, и поддерживая её за цевьё правой рукой, открыл одиночный частый огонь. Пули калибра 5,56 со стальным сердечником прошили бронежилеты охранников, валявшихся тяжело-раненными на полу, покончив навсегда с их страданиями. Мудрецы, говорившие и рассуждавшие о гуманизме, едва ли могли иметь в виду подобной характер данного термина, но на войне всегда были свои законы, а их никто и никогда не перепишет! Автоматический огонь из домашнего кабинета финансиста изрешетил деревянные двери, нашпиговав свинцом стену. Гобелен превратился в тканевый фарш, из-под которого на паркетный пол осыпалась штукатурка, добавив тем самым Льюису небольшую дозу адреналина. Правый указательный палец надавил на кнопку сброса магазина в штурмовой винтовке, вставшей после стрельбы на затворную задержку. Говард резко выдохнул и потянулся левой рукой к подсумку на модульном бронежилете. Он вставил в «шахту» полный магазин и ударил тыльной стороной левой ладони по клавише затворной задержки. Льюис не планировал бросаться в омут с головой, плотным автоматическим огнём прокладывая себе дорогу. Дефицит боеприпасов диктовал свои условия, а отсутствие братского плеча, способного прикрыть в нужный момент огнём на подавление, накладывало на это свою резолюцию. Осколочных гранат больше не было. Применять «зажигалку» в доме не входило в планы Говарда. Пожар явно был сейчас не к чему! «Дым» — само собой, тоже не подходил для решения подобной задачи. Говард сменил позицию, качнувшись к противоположной стене, и присел на корточки. Внезапность — решает множество проблем, но также и создаёт другие.