Льюис сделал движение в сторону и, упав левым плечом на пол, выжал несколько раз спуск на штурмовой винтовке. Стрелянные гильзы взмыли вверх, а одиночные попадания прошили свинцом закрытые двери кабинета. Говард вскочил на ноги и, выпустив из рук штурмовую винтовку, вытащил из кобуры на модульном бронежилете пистолет, понимая, что впереди его ждёт ближний бой, где всё решает хладнокровие и инстинкты. Он сделал несколько стремительных шагов и резким ударом ноги высадил двери. «Привет» в виде несвоевременного выстрела сбоку со стороны противника был, как большой подарок на Рождество, выдавший свою ориентировочную позицию. Льюис качнулся в правую сторону и, сползая спиной по стене, произвёл несколько выстрелов. Пули сорокового калибра пробили охраннику лёгкий бронежилет и деформировали череп, разнеся глазницу. Обмякшее тело сползло по книжному шкафу вниз, а стекло осыпалось на паркетный пол. Говард встал на правое колено и сделал два интуитивных выстрела в район рабочего стола. Пули расщепили деревянный фасад, заставив тем самым второго охранника, уйти с линии огня. Эта ошибка стала для секьюрити фатальной. Льюис сместил корпус влево, уйдя тем самым от ответного огня и снова выжал несколько раз спусковой крючок пистолета «SIG-Sauer». Пули, выпущенные из-за угла, пробили лёгкий бронежилет охранника в районе груди, и задели пейзаж на стене, деформировав деревянную рамку и кусочек холста. Говард встал на ноги и вошёл в кабинет, сжимая в ладонях «SIG-Sauer», и осмотревшись по сторонам, обошёл рабочий стол, где царил хаос в виде разбросанных бумаг. Открытый сейф говорил о том, что в спешке хозяин пытался самое ценное взять с собой. Льюис опустил ствол пистолета на ещё живого охранника, поймав его голову на мушку, и произнёс: — Где твой хозяин? Если ответишь, я избавлю тебя от страданий… — Он в потайной комнате за стеллажом, — захлёбываясь в собственной крови, тихо ответил секьюрити и получил обещанное «вознаграждение» в виде выстрела в голову. Говард подошёл к стеллажу за спиной и, опустив пистолет, пальцами левой руки в тактической перчатке проскользил по переплётам книг, плотно стоявших друг к другу. Льюис положил указательный палец сверху на переплёт книги философа Монтеня и наклонил её вниз. Произошёл щелчок замка, и потайная дверь начала открываться. Говард сместил корпус в сторону, прижавшись спиной к бару с красивым резным фасадом, и замер. Потайная дверь открылась и оттуда посыпался плотный огонь из пистолета, по звуку работы, напоминавшему легендарный «Browning Hi-Power». Льюис вслепую сделал несколько выстрелов в проём потайной двери и услышал всхлип от резкой боли, к которому добавился характерный звук затвора пистолета о падение на бетонный пол. Говард сменил почти пустой магазин в пистолете на полный и сжал в правой ладони рукоять, положив указательный палец на спусковой крючок. Пустота внезапно наполнила душу Льюиса, в которой хотелось захлебнуться, утонуть и исчезнуть, но предначертанную дорогу невидимой рукой, нельзя изменить! Он решительно вошёл в потайную комнату и, схватив, раненного в колено финансиста Жюве за волосы, протащил его несколько метров, не обращая внимания на крик от боли, и бросил на свободное место перед рабочим столом. — Кто ты, твою мать?! — заорал Жюве, схватившись за повреждённое пулей колено. — Чтобы чёрт тебя подрал! — Не переживай! У меня с ним договор, по поводу монополии на насилие! — монотонно произнёс Льюис, смотря на финансиста через бинокуляр прибора ночного видения, придававший натуре банкира зеленоватый оттенок. Говард навёл на мсье Жюве ствол пистолета с глушителем и наступил подошвой тактического ботинка на его повреждённое колено. — А-а-а!!! Перестань, скотина безродная!!! — заорал на своего мучителя финансист, держась за свое травмированное колено, из которого текла кровь. — Можно подумать, что ты потомок Крала Великого, козёл дранный!!! — врезав по лицу мыском тактического ботинка, жёстко произнёс Льюис. — Что тебе надо?! — сплюнув кровавую слюну изо рта, всхлипнув, спросил Жюве. — Ответы! — Какие ещё к чертям собачьим ответы?! — проорал финансист, лихорадочно держась за травмированное пулей колено. — Кем ты являешься в братстве «Святого Креста»? — Какое ещё, твою мать, братство?! Я делаю и считаю деньги, тупой ты осёл!!! — Красочное откровение, но недостаточное! — хладнокровно добавил Говард и, наведя мушку на левое плечо мсье Жюве, выжал спуск пистолета. Пуля вскользь задела плечо финансиста, разорвав дельтовидную мышцу. — Тварь!!! — взревев от боли, проорал Жюве. — Второй раз повторять вопрос для такого тупого засранца не собираюсь! — произнёс Льюис и навёл мушку пистолета на другое колено банкира. — Стой! Не стреляй! — запинаясь, охрипшим голосом сказал мсье Жюве. — Я расскажу всё, что знаю, только не стреляй! — Говори! Я жду! — включив диктофон, который достал левой рукой из универсального подсумка, произнёс Говард. — Я делаю деньги для братства, но оно далеко от вершины мира… — И, где же эта вершина?! — Синдикат! Это могущественные люди, которым подвластно всё и вся. Некий Джош — их представитель, чья роль курировать, контролировать и надзирать. — Что такое операция «Giro»? — продолжая держать Жюве на мушке и сжимая рукоять пистолета «SIG-Sauer», спросил Льюис. — Подробностей мне не известно! Планируется нападение на глав государств стран «большой семёрки». — Где это произойдёт? — В резиденции премьер-министра под Римом на встрече «без галстука» вечером после официальных переговоров. — Кто входит в ваше братство?! Кто магистр? — продолжал спрашивать Говард, понимая, что самое время уносить с виллы ноги. — Да, козлы всякие, считающие себя теми, кто хоть что-то решает! Моё дело только деньги! Магистра я не знаю. Никто не знает! На собраниях его представляет доверенное лицо. Абсолютно ничем не примечательная личность, которыми переполнен город. Такого встретишь на улице и не разберёшь: дворник он или говночист! — Ёмкое описание! А вериги он случаем не носит на всех частях тела?! — саркастично подметил Льюис. — Не проверял, твою мать! Да мне всё равно! Хоть с пробкой из-под шампанского в заднице ходит. Это его дело! — Симпатично! До новых встреч! — добавил Говард и, ударом рукояти пистолета по голове, вырубил мсье Жюве. Льюис остановил на диктофоне запись и убрал его обратно в универсальный подсумок на модульном бронежилете. Резкая боль в затылке прошила мозжечок, заставив Говарда, сжать зубы и зажмурить глаза. Он чувствовал, что подсознание, будто, само спрашивает о том, что творит его физическая оболочка, но ответа у него, как всегда, не было! Он сунул «SIG-Sauer» в кобуру на модульном бронежилете и, обхватив правой ладонью пистолетную рукоять штурмовой винтовки, покинул кабинет финансиста. Льюис перепрыгнул через мёртвые тела охранников, лежавших в гостиной, и исчез в темноте коридора, направляясь к лестнице. Лёгкое онемение в нижней части левой ладони вызвало неприятное ощущение, снова напомнив ему о том, что его время на земле подходит к концу. Говард сбежал по лестнице вниз, держа штурмовую винтовку на изготовке, а затылок продолжал наливаться свинцом, вызывая нестерпимую тяжесть. Нет, он не боялся смерти! Как можно бояться того, что уже давно рядом?! Льюис выбежал из дома, ощутив сводящую боль в правом предплечье, и, встав на колено осмотрелся по сторонам, контролируя обстановку через «перекрестие» коллиматорного прицела. Тревожная тишина окутала его, дав сигнал к продолжению движения. Говард преодолел сад и начал спуск к причалу. Возможность засады у яхты нельзя было исключить, но это было маловероятно, ведь, ему в этот раз не противостояло целое подразделение отборных головорезов, что частично вызывало в его сознании каверзные вопросы и неоднозначные версии. Он пробежал по причалу и остановился около своего акваланга, который без промедления набросил на спину и зафиксировал на груди карабином. Льюис поднял бинокуляр прибора ночного видения вверх и раздался небольшой щелчок крепления у шрауда. Морская свежесть Тирренского моря звала к себе, словно, красавица серена своим ласковым и чарующим голоском, заманивающая в тёмно-синюю бездну. Говард прищурил глаза и, сняв с головы бронешлем, пристегнул его к левому камербанду модульного бронежилета на карабин. Он натянул на лицо кислородную маску акваланга и прыгнул в воду… Рим. Отель в центре города Солнечный диск поднимался над «Вечным городом», возвещая в очередной раз, что наступил рассвет, вновь победивший ночную тьму с её тайнами и кошмарами, исчезнувших в небытии грёз. Купол с крестом собора Святого Петра осветили яркие лучи, упавшие с безоблачных небес, предвещая новый жаркий день. Городские холмы сбрасывали с себя остатки сна, снова пытаясь забыть тяжесть и невежества прошедших тысячелетий. Романов открыл глаза и посмотрел на циферблат наручных часов, показывавших четыре утра. Он быстрым движением тела опустил ноги на пол, застеленный ковром около кровати, и сел, упёршись ладонями рук в матрас. Его глаза на мгновение закрылись, погрузив в воспоминания, где в детской на полу играла сестрёнка в свои куклы около большого кукольного домика, а мама приходила посидеть в кресле со стопкой бумаг, время от времени отрываясь от их изучения, и улыбалась. Андрей сощурил глаза и встал с кровати, направившись в ванную комнату. Сейчас, он не хотел думать о том, что будет через час или два, когда продолжится его привычная жизнь с характерными для неё задачами, сложностями и попытками не дать ввести себя в заблуждение. Романов умыл лицо холодной водой и, опустив ручку смесителя, взял с вешалки в форме кольца полотенце. Он вытер лицо и вернулся в спальню, где надел шорты и футболку. В памяти опять всплыли короткие фрагменты из детства: отец, сидевший на кресле в гостиной и читающий газеты, мама за роялем, играющая «Лунную сонату» Бетховена, и сам Андрей, готовивший оловянных рыцарей к очередному штурму осаждённого замка. Бесстрашный Призрак умирал в нём, а на смену приходил уставший от перипетий пройденного пути мужчина, чьё сорокалетие с ухмылкой на лице и взглядом из-за угла задумывало очередной крутой поворот. Романов вошёл в гостиную и, подойдя к мини-бару, достал оттуда бутылку минеральной воды. Сухость в горле и жажда исчезли после нескольких крупных глотков, а его взгляд упал на циферблат наручных часов. Андрей ждал появления курьера, который должен был принести заказ, сделанный им ещё вчерашним вечером. Он поставил почти пустую бутылочку с минеральной водой на стол и вернулся в спальню, где открыл сейф, находившийся в шкафу-купе. На одной из полок лежал накопитель из депозитной ячейки, на котором вся информация оказалась зашифрованной с применением сложного криптографического ключа, возможно, написанного специально для надёжной сохранности файлов. Прагматизм мистера Миллса, ничуть не удивил Романова, скорее, ещё раз подтвердил профессиональный подход бывшего супервайзера ЦРУ ко всем особенностям своей деятельности. Призрак достал с нижней полки сейфа чемоданчик, вытащенный из места закладки, и поставил его на комод. Раздался стук в дверь и Романов вышел из спальни, прошёл быстрым шагом по гостиной и нажал на дверную ручку. — Доброе утро, синьор! — улыбнувшись, произнёс курьер, держа в руках чехол с костюмом внутри и небольшую коробку. — Доброе утро! Спасибо! — протянув юноше лет двадцати заранее приготовленные деньги с учётом неплохих чаевых, сказал Андрей и взял коробку с чехлом в руки, увидев на лице мальчишки счастливую улыбку. — Спасибо, синьор! Романов закрыл дверь и заблокировал замок. Он пронёс заказ в спальню и положил чехол с костюмом на кровать. Андрей подошёл к комоду, куда поставил коробку, запаянную в чёрный полиэтилен рядом с чемоданчиком. Пальцы правой руки обхватили в кармане шорт выкидной нож, всегда готовый к любым задачам, от вскрытия упаковок до устранения какой-либо проблемы. Призрак нажал на кнопку выброса лезвия и тут же обнажилась воронёная сталь клинка. Лёгким движением руки он разрезал чёрный полиэтилен и открыл картонную коробку, где лежала мужская шляпа белого цвета с небольшими полями и светло-коричневой лентой у основания, создававшая классический декор. Под шляпой лежала книга в твёрдом переплёте автора Виктора Гюго: «Собор Парижской Богоматери» на французском языке.