Головная боль не проходила! Она была похожа на стремительную волну, точащую каменную гальку берега, но данное выражение было не больше, чем метафора, которой так любили пользоваться в своих произведениях поэты разных времён. На самом деле, всё совсем не так! Вода — сглаживает камни со временем. Чем больше проходит лет, тем больше они темнеют, но при этом не способны причинить боль. «Первый» вытащил из ящика рабочего стола таблетницу и проглотил порцию препаратов. Он хорошо знал, что даже для него: «творения» научной мысли, не существует совершенства. Можно быть физически сильным и выносливым, подготовленным к решению множества задач и обладать силой духа, но психика человека способна всё это нейтрализовать! Суперсолдат открыл ноутбук, лежавший слева от него на столе, и нажал указательным пальцем на кнопку «питания». Экран загорелся и произошла быстрая загрузка. Он ввёл пароль доступа и появился «рабочий стол», на картинке которого был изображён замок, чьи мрачные очертания под луной, окутывал волшебный сиреневый туман. «Первый» вставил в разъём ноутбука флэшку, где находился файл, созданный 3D-моделированием, и запустил его воспроизведение. Гений синьорины де Монтенье никогда не подвергался сомнению. Она всегда умела продумать всё до мелочей, практически исключив, тем самым, возможные при любом раскладе форс-мажоры. Аделина была особенной женщиной, в которой утончённая красота, педантичность, аристократизм, интеллект и нестандартность мышления совмещали в себе огромный внутренний мир, куда страшно было бы съездить на экскурсию. Суперсолдат накидал собственный схематический рисунок на листе бумаги, решая вопрос, кому из братьев, какую роль, позицию и объект для ликвидации было лучше доверить. Его взгляд на мгновение застыл на статуэтке в виде структурной молекулы ДНК, стоявшей на его столе вплотную к стене, напомнив о новых разработках учёных Синдиката, шедших в секретной лаборатории на Сицилии. «Первый» перевёл взгляд обратно на схематический рисунок на бумаге и, сделав несколько исправлений разноцветными ручками-роллерами, встал с офисного кресла. Он прекрасно понимал, что мир находился на пороге хаоса, готовившегося окончательно изменить всё… Москва. Библиотека им. Ленина Курсор тачпада бегал по текстовому файлу, делая необходимые пометки в виде выделяемых строк и сортировал информацию. Подобный приём Громов использовал всегда, когда работал с материалами больших объёмов. Это помогало ему не обращать внимание на лишние слова и предложения, не имевшие никакой важности. Масштаб и агрессивность агентурной работы ЦРУ и АНБ в отношении важных фигур в российских спецслужбах не просто потрясал, а заставлял задуматься о целесообразности дальнейшей работы. Кураторы из Лэнгли создали отлаженную сеть двойных агентов, рассчитанную на любые возможные противодействия со стороны, как внутренней безопасности, так и людей идейных с незапятнанной репутацией, способных на принятие важных решений. Михаил Иванович потёр пальцами правой руки переносицу, продолжая размышлять и анализировать. Шансы разыграть свою партию в этой большой игре существовали. Ему уже было известно, кого нужно было обойти, но по-прежнему, в тени оставалась фигура «Флинта». К этому человеку не вели никакие видимые «ниточки» и ничто на нём не замыкалось. Он был кем-то похожим на стороннего наблюдателя, принимавшего решения, основанные на информации кого-то из кураторов, оставаясь в стороне от созданной сети двойных агентов. Истинное лицо врага было неизвестно, что вносило хаос в возможную оперативно-следственную работу. Создать группу из надёжных сотрудников было не так сложно, но требовался человек, который не побоится отдать такой приказ. Громов вытащил из разъёма шнур накопителя и выключил ноутбук. Он встал из-за стола, принявшись укладывать лэптоп и накопитель в сумку, а голова продолжала размышлять над возможным следующим шагом. Одно было совершенно точным! Для начала нужно попытаться дезориентировать врага, выкинув что-то из ряда вон выходящее. Похищение или нападение на военного атташе посольства США Рекса Торховски могло бы стать таким шагом, но данный рискованный ход имел двойственный характер. С одной стороны отличное решение, чтобы разворошить «осиное гнездо», а с другой реальная опасность угодить на международный скандал, последствия которого приведут к полному провалу. Михаил Иванович застегнул молнию на сумке и вытащил с полочки под столом «Walther». Он свинтил глушитель со ствола, убрал его в подсумок на плечевой кобуре и сунул пистолет сзади за пояс. Пиджак закрыл «Walther», а левая рука Громова сжала в ладони ручку сумки. Он вытащил из бокового кармана смартфон, выключил свет и покинул потайную комнату, оказавшись на втором ярусе читального зала, где уже никого толком не было. Игорь не отвечал. Вместо него, женский голос возвестил о том, что абонент недоступен. Волнение наполнило грудь Михаила Ивановича, заставив сердце учащённо биться. Он решительно отогнал от себя негативные мысли, но они не желали покидать его сознание. Громов замер, стоя на втором ярусе рядом с книжным стеллажом, и обхватил правой ладонью деревянные перила. Он чувствовал, что должен принять здесь и сейчас взвешенное решение, лишённое каких-либо эмоций. Однако, всегда так сложно выбрать между простой человеческой совестью и воинским долгом! Михаил Иванович опустил взгляд на почти пустой читальный зал, где, как всегда, царила атмосфера тишины и жажды новых знаний. Шаги по деревянной лесенке на противоположной стороне второго яруса зала вернули Громова из его раздумий, заставив обратить внимание на неприметного мужчину не старше двадцати семи лет. В его руках были две книги большого формата, которые он собирался поставить на стеллаж, только вот выражение его лица, лишённого каких-либо эмоций, насторожила Михаила Ивановича. Одежда мужчины была ничем не примечательна. Подобным образом мог одеваться кто угодно! Простой студент или аспирант, стремящийся получить бесполезную «корочку» научного работника. Молодой мужчина на мгновение встретился взглядом с Громовым и чуть заметно по-детски ухмыльнулся. Он повернулся к стеллажу лицом, собираясь поставить книги на их место, но они явно были с других полок. На лбу Михаила Ивановича проступили несколько капелек холодного пота, а остальное выполнил инстинкт опытного профессионала. Он резким движением правой руки выхватил сзади из-за пояса пистолет и, упав на паркетный пол, сделал несколько выстрелов в незнакомца. Мужчина отпрыгнул в сторону, книги ударились твёрдым переплётом о пол, словив перед этим по две пули в твёрдые переплёты, а его рука произвела два ответных выстрела из пистолета «Beretta M9A3» с глушителем. Пули просвистели над головой Громова, деформировав перед этим декоративные балясины, и угодили в стену. Михаил Иванович по возможности слился с полом, затрудняя возможность легко поразить себя, и продолжил стрелять. Плотный огнь, опыт и удача дали свой результат. Предсмертный хрип поражённого противника, словившего пули в горло и разные части тела от левого плеча до ног, возвестил о выигранной в этот раз «дуэли». Громов хорошо знал, что всегда удача не будет на его стороне, но думать о завтрашнем дне, когда неизвестно, что ждёт за порогом следующей секунды, похоже на тяжёлое психическое расстройство. Михаил Иванович сбросил пустой магазин из «шахты» пистолета и перезарядил «Walther». Он поднялся с пола, встав на правое колено, боясь высунуться и одновременно пытаясь контролировать пространство читального зала и лесенки на второй ярус. Громов перекинул ремень сумки через плечо и, пригнувшись, начал движение к противоположной стороне второго яруса, где лежало истекающее кровью тело нападавшего. Идти в сторону парадного входа было самой большой глупостью из всех возможных, поэтому необходим был альтернативный план отхода, который всегда имелся в запасе у Михаила Ивановича, но гарантии, что о нём не знают нападавшие, отсутствовали. Громов сжал в ладонях рукоять пистолета, держа его перед собой готовым к прицельной стрельбе, и продолжал двигаться к лесенке. Он аккуратно переступил убитого киллера, рефлекторно отбросив пинком мыска туфель в сторону пистолет с глушителем, а его взгляд продолжил контролировать пространство читального зала. Мысли о возможном скором появлении наряда полиции частично сбивали концентрацию, что говорило о «профессиональной старости», когда больше тяготеешь к спокойной кабинетной работе, а не к постоянному подтверждению собственного мастерства при «работе в адресе». Михаил Иванович аккуратно спустился по лесенке, контролируя пустой читальный зал, и начал движение к выходу, готовя себя к любым возможным развитиям событий. Он плавно вынырнул из зала и растворился в коридоре. Его стремительный быстрый шаг и нервное напряжение заставляли сердце колотиться в груди всё сильнее и сильнее. Слегка учащённое дыхание слабо подвергалось контролю, но голова при этом оставалась, насколько это было возможно, холодной. Фойе впереди таило в себе опасность в виде возможной ловушки с засадой из киллеров, но мужество встретить свою судьбу, какой бы она при этом не была, придавало Громову сил. «Бег — в большинстве случаев значительно экономит кровь, если ты, конечно, умеешь правильно бежать!» Немного перефразированный профессиональный афоризм имел большое значение, но свои исключения были в любом правиле, как и в умение применить его! Громов выскочил из коридора, оказавшись в фойе на открытом месте, где не было никаких возможных укрытий, и побежал в сторону дальнего правого коридора. Автоматический огонь из пистолета-пулемёта «HK MP-7 PDW» из-за угла разбил планы Михаила Ивановича вдребезги, подобно зеркалу, которое так любят бить все неврастеники и психопаты во время приступов психоза. Громов споткнулся на кафеле и повалился на пол, но «Walther» при этом из правой руки не выронил, оставив себе минимальные шансы на выживание. В падении он успел немного сгруппироваться, упав на правое плечо, и указательный палец лихорадочно выжал спуск пистолета. Михаил Иванович не видел места откуда по нему открыли автоматический огонь, поэтому ему приходилось стрелять вразброс, так сказать, на удачу и не более того. «Walther» встал на затворную задержку. Магазин в пистолете опустел, а вместе с этим, словно, снежинки в майский погожий день, таяла его надежда. Прогремел одиночный выстрел, пулей разорвав дельтовидную мышцу на левом плече, что заставило Громова всхлипнуть со сжатыми зубами и сморщиться от боли. Он лежал на кафеле фойе на правом боку, понимая, что на этот раз удача решила отпустить его, устав раз за разом делать ему одолжения. Из-за угла вышел мужской силуэт, держа в правой руке рукоять пистолета-пулемёта, висевшего на одноточечном ружейном ремне через плечо поверх тонкого чёрного анорака. Отдалённые звуки паники в библиотеке шумели в голове, подобно жужжанию шмеля, летающего над цветочной клумбой в поисках нектара. Умирать, конечно же, не хотелось, но и жить среди всего этого дерьма тоже было не очень радужной перспективой. Михаил Иванович молча смотрел на чёрные кожаные кроссовки киллера, направившего ствол пистолета-пулемёта в район его головы. «Ну, вот и всё!» — поймал себя на мысли Громов. Он по-разному представлял свою смерть, но настолько глупой — никогда! В следующее мгновение прозвучали два быстрых последовательных выстрела и, звон упавших на кафель гильз ударил по слуху Михаила Ивановича. Тело киллера свалилось на колени и отшатнулось в сторону, стукнувшись, прошитой пулями головой о кафель. — Товарищ полковник! Как вы? — подбежав к Громову и нависнув над его головой, произнёс Решетов. — Твою мать… Ты то откуда здесь? — морщась от боли в левом плече, протяжно говорил Михаил Иванович. — Стреляли! — вытащив из кармана ветровки шприц-тюбик с анальгетиком и сделав инъекцию Громову в левое бедро, ответил Сергей. — Надо валить отсюда, товарищ полковник, а то в следующий раз едва ли кто придёт, кроме косматого паромщика в лохмотьях! Решетов поднял Михаила Ивановича и, осмотревшись по сторонам, держа в правой руке «Glock 19», повёл его к запасному выходу. Кровь пропитала разорванную ткань пиджака Громова. Его голова раскалывалась на части от боли, но он продолжал следовать за Сергеем, держа в правой руке пустой, застывший на затворный задержке «Walther». Звук сирен пребывающих экипажей Росгвардии и свет проблесковых маячков наполнял вечернюю Воздвиженку и Моховую улицы. Близился закат, но поздне-вечернего покоя ждать в этот день в столице уже не приходилось. Сергей вывел раненного Михаила Ивановича из библиотеки, стараясь не привлекать лишнего внимания к своим персонам, и довёл до церкви Николая Чудотворца, где он припарковал свой внедорожник. Решетов посадил Громова в салоне назад и, захлопнув дверцу, сел на водительское сиденье. Он запустил двигатель, понимая, что нужно успеть свалить отсюда, пока полностью не перекрыли всё возможное движение. Сергей ударил по газам, резко вывернул руль, чтобы развернуться в ограниченных условиях переулка, и выровняв колёса, стал набирать скорость, чтобы снова уйти на поворот. Внедорожник «Хонда» летел по Новому Арбату стремясь, как можно быстрее покинуть центр города. Решетов чуть сбросил скорость, но агрессивный характер вождения не сменил. По его шее текли капли пота, впитываясь в воротник футболки поло, находившейся под ветровкой, а руки сжимали рулевое колесо. — Сергей… — Да, товарищ полковник! Как вы? — стараясь не отрываться от дороги, произнёс Решетов. — Сейчас это не так важно, — морщась от жжения в разорванной пулей мышце и сжимая зубы от притуплённой головной боли, медленно говорил Михаил Иванович. — Гони на юго-запад на проспект Вернадского… — Вас нужно срочно перевязать и остановить кровотечение! — Не отрывайся от дороги и достань мне аптечку, — перекинув ремень сумки через голову правой рукой, сказал Громов и положил сумку с ноутбуком к пистолету на заднем сиденье. Он потянулся в боковой карман пиджака за смартфоном, понимая, что от него нужно было срочно избавиться. — Аптечка, Михаил Иванович! — вытащив из-под переднего сиденья пластиковый кейс с «патчем» в виде красного креста, произнёс Сергей и, передав аптечку, вернул правую руку обратно на рулевое колесо. Громов с трудом вытащил из слота смартфона карту памяти и «симку», положил указательный палец на переключатель электро-подъёмника дверного стекла и запустил моторчик. Стекло опустилось, обдав направленным потоком воздуха мокрое от пота лицо Михаила Ивановича, и он выбросил смартфон на дорожный асфальт. Решетов съехал с Кутузовского проспекта, который точно не подходил для маршрута на юго-запад в условиях «высокой эффективности» плана «Перехват», а Громов в это время срезал выкидным ножом левый рукав пиджака и сорочки, чтобы наложить гемостатический порошок. Склонность крови к быстрой свёртываемости часто спасало Михаилу Ивановичу жизнь! Это было ещё в те времена, когда жгут Эсмарха, считался «вершиной эволюции», но для его успешного использования необходима была выдержка, чтобы не поддаться панике и в условиях стресса с особенностью погодных условий, не порвать его! Громов забил рану гемостатическим порошком, вколол шприц-тюбик местного обезболивающего чуть ниже раны и сделал инъекцию антибиотика. Он откинул голову на подголовник сиденья, понимая, что можно немного расслабиться и перевести дух. Сергей ушёл на поворот и, добавив скорости, продолжил гнать внедорожник на юго-запад Москвы…