В узкий проход из дырки в стене, образовавшейся между кирпичами, пробивался тонкий лучик тусклого света и всё отчётливее были слышны, как мужские, так и женские голоса, произносившие слова на латыни. Говард толком не мог разобрать смысл речитатива, но отчётливо услышанное «dominus» между звуков младенческого рёва, не имел множественных вариантов толкования. Льюис остановился около отверстия в стене, выпустил из рук штурмовую винтовку, повисшую на одноточечном ружейном ремне, и вытащил левой рукой из рюкзака «Mini-map» оптоволокно. Лёгкая дрожь в руках и понимание, что практически ничем не может помочь ревущему за стеной младенцу, вызывали в Говарде отвращение к самому себе. Что же это за Добро, если не может противостоять Злу?! Он просунул в отверстие в стене оптоволокно и включил сенсорный экран. Его правая рука подняла вверх бинокуляр ПНВ, а взгляд замер на картинке происходящего за стеной. Мрачный полумрак зала, каменные стены, люстры со свечами, редкие тусклые светильники, статуи падших ангелов перед алтарём на возвышении с перевёрнутым крестом в центре. Люди в чёрных плащах с капюшонами на головах, скрывавшие их лица и слова на латыни, произносимые магистром за алтарём с разведёнными в сторону руками. Льюису стало немного не по себе от увиденного, хотя ему было далеко не в первой видеть ритуал, называемый для простоты «чёрной мессой». Он знал, что на латыни произносили эти люди. Термин «богохульство» здесь был слишком корректным и сдержанным для описания вкратце произносимых за стеной слов. Фигурки демонов на алтаре и младенец, лежавший и ревущий на белой пелёнке, жертвенная золотая чаша, а где-то рядом по всем законам жанра должен быть ритуальный кинжал. Говард сменил положение камеры оптоволокна, чтобы полностью осмотреть зал на наличие или отсутствие охраны, но надеяться, что после его прошлого посещения её нет на такой «вечеринке», было бы откровенной глупостью. Фигуры охранников в чёрных камуфляжах «A-Tacks» не заставили себя долго искать. Их лица скрывали серые балаклавы, а глаза закрывали жёлтые линзы баллистических очков. Модульные бронежилеты с полным боевым комплектом и бронешлемы с активными наушниками, завершали «классический образ» наёмника или оперативника тактического подразделения. На одноточечных ружейных ремнях, перекинутых через плечо, висели штурмовые винтовки «Beretta ARX-160», что было отличительной чертой для ряда местных спецподразделений, использовавших, так сказать, «своё-родное» вместо задававших тон в мире «HK-416 A5» и «MK-18 mod1». Противоречия раздирали Льюиса на части. Нужно было принимать решение, от которого могла зависеть жизнь младенца, но по большому счёту «агнец» был обречён. Говард понимал это, однако, не мог спокойно наблюдать за этим со стороны. Возможные последствия открытого огневого контакта, не сулили ничем положительным. Здесь уже не пахло небольшой диверсией с целью: «испугать»! Резкая боль пронизала его затылок, и Льюис сощурил глаза. В памяти пролетели короткие мгновения, наполненные чем-то большим, чем просто любовь. Её взгляд и улыбка сквозь года возвращались из самых потаённых уголков его души, где ещё жил образ, человека которого на самом деле никогда не существовало. Говард сглотнул вязкую слюну в пересохшем от жажды горле и принял окончательное решение. «Чёрная месса» продолжалась, и он последний раз вернул взгляд на сенсорный экран, запечатлев камерой оптоволокна лицо магистра у алтаря, скинувшего с головы капюшон. — Твою ж, мать! — еле шевеля губами, тихо себе под нос произнёс Льюис. Лицо магистра нельзя было не узнать! Это был никто иной, как кардинал Дженнаро де Флюи. Говард не был сильно удивлён! Годы, проведённые с отцом Бернардо научили его тому, что больше всего богохульников скрываются за «масками» показных праведников. Кардинал де Флюи был лишь «один из», но это ровным счётом ничего не значило, ведь посреди огромного тёмного пятна всегда найдётся места светлому! Противостояние «Добра» и «Зла» никогда не закончится! Оно будет продолжаться, пока существует этот безумный мир. Кардинал заканчивал своё «воззвание» на латыни к падшим ангелам и потянулся левой рукой к ритуальному кинжалу с чуть изогнутым лезвием. Младенец продолжал реветь и барахтаться на белой пелёнке, не имея понятия, что следующие мгновения могут стать для него последними в его очень короткой жизни. Льюис убрал оптоволокно обратно в рюкзак и, опустив бинокуляр ПНВ на глаза, забил в отверстие в стене кусочек взрывчатки «C-4». Прорубить «окно в преисподнюю» для него было далеко не новым развлечением. Временами Говарду казалось, что он застыл в этом проёме с распахнутыми настежь створками и не знает куда сделать следующий шаг. Детонатор встал на боевой взвод, а Льюис отошёл назад на минимальную возможную дистанцию. Шансы оказаться под обвалившейся кирпичной кладкой присутствовали, но всё всегда познаётся в сравнении. Его глаза на мгновение закрылись, а левая рука сжала в ладони «взрыв-машинку». Раздался небольшой взрыв, и одна часть кирпичной кладки полетела в зал в сторону участников «чёрной мессы», а другая осыпалась в узкий проход. Говард получил обломками кирпичей по бронешлему и левому предплечью. Он вытащил из подсумков на правом камербанде модульного бронежилета две свето-шумовые гранаты и, выдернув из каждой чеку, мягко отпустил предохранительные скобы. Льюис метнул их в образовавшийся пролом в стене и, включив на штурмовой винтовке коллиматорный прицел, обхватил пистолетную и тактическую рукояти. Раздались два звонких оглушающих взрыва, сопровождавшихся ослепляющими вспышками яркого света, приведших к хаосу и крикам в зале. Говард большим пальцем правой руки установил переводчик огня в автоматический режим и, подняв бинокуляр ПНВ вверх, сунул штурмовую винтовку в пролом в стене. Эффект неожиданности застал охранников врасплох. Автоматический огонь нашпиговал свинцом тела нескольких последователей в чёрных плащах, лежавших на каменном полу и переживавших последствия взрыва свето-шумовых гранат. Охранники постепенно пришли в себя и, встав на правое колено открыли ответный автоматический огонь по пролому в стене из штурмовых винтовок «Beretta». Свинцовый шквал обрушился на деформированную после взрыва кирпичную кладку, что привело к её дальнейшему разрушению. Льюис понимал, что долго в подобном укрытие он не продержится, поскольку через считанные мгновения его попросту не станет. Требовалось очередное дерзкое решение, дававшее шанс остаться в живых и выполнить миссию, задачи которой менялись с каждой новой секундой. Говард зарядил полный магазин в штурмовую винтовку, нажал на клавишу затворной задержки и, вытащив чеку из осколочной гранаты, бросил её в пролом. Раздался взрыв, за ним последовали крики и стоны, а также время на то, чтобы оказаться в зале. Льюис вывалился из пролома в стене, приземлившись на битый кирпич и каменный пол правым плечом. Он без промедления открыл, насколько это было возможно прицельный одиночный огонь из штурмовой винтовки по охране, не давая им сменить опустевшие магазины или выхватить пистолеты из кобур, расположенных на камербандах. Пули со стальными сердечниками жалили охранников в бронежилеты, конечности и прошивали баллистические бронешлемы из арамидного волокна. Последователи в чёрных плащах были по большей части тяжело ранены, разлетевшимися осколками, рикошетами от кирпичной кладки и от так называемого «дружественного огня» охраны, не считая тех, кто погиб от автоматического огня Говарда. Секундную зависшую в зале тишину прервали стоны и обрывистые бормотания, сопровождавшиеся редкими всхлипываниями. Льюис сменил положение тела, выпустив из рук опустевшую штурмовую винтовку «Heckler Koch», вставшую на затворную задержку, и оттолкнувшись левой ладонью от битого кирпича, оказался на ногах. Он выхватил из пластиковой кобуры на ремне пистолет «SIG-Sauer», сжав рукоять в ладонях, и внимательно осмотрелся. Говард сделал несколько осторожных шагов, переступив несколько мёртвых тел участников «чёрной мессы», и ощутил, как чья-то рука лихорадочно схватила его за голень. Он перевёл взгляд себе под ноги, где на него смотрели угасавшие глаза мужчины в чёрном плаще с окровавленным лицом, пытавшегося не дать кишкам окончательно вывалиться из развороченного осколками брюха. Льюис с холодом в глазах смотрел на почитателя демонов тьмы, пытавшегося просить о помощи, в виде бессвязных обрывков исчезающих в пустоте слов, вызывая этим у него лишь отвращение. Говард опустил правую руку, в которой сжимал рукоять пистолета, и, поймав на мушку локтевой сустав мужчины, произвёл выстрел. Это был не садизм, а всего лишь желание понаблюдать насколько сильна вера богохульника и чем сейчас ему могут помочь его демоны. Льюис видел, что он не хочет умирать, но выжатый спусковой крючок, освободил последователя тьмы от мук. Пуля сорокового калибра прошила голову мужчины, дав возможность богохульнику встретится с его «симпатяжкой-хозяином». Резкая боль пронизала затылок Говарда, заставив сощурить глаза и вспомнить о том, что времени на развлечения у него нет! Он сделал ещё несколько выстрелов из пистолета, добив двух женщин и трёх мужчин разных возрастов, и направился к алтарю. Стук в висках и учащённое биение сердца, отбивали чечётку подобно пылкой кармелите где-нибудь на площади в Севилье. Много чего осталось в прошлом Льюиса, но привкус горечи потерь, константой преобладал среди коротких мгновений краденого счастья. В этом мире всё чужое, даже собственная жизнь! Говард сделал осторожный шаг, переступив мертвое тело женщины в чёрном плаще с капюшоном на голове, чьё окровавленное наполовину лицо застыло со страхом неизвестности в широко раскрытых глазах. Чуть слышный шорох сзади отвлёк внимание Льюиса от жертвенного алтаря на небольшом возвышении и заставил замереть. Привычка к разнообразию возможных «сюрпризов» у Говарда была не просто в крови, а являлась неотъемлемой частью его сущности. Льюис сжал в руке рукоять пистолета и резким движением корпуса развернулся на сто восемьдесят градусов, падая при этом на колени. Раздались несколько пистолетных выстрелов. Одна пуля пролетела у Говарда над головой, а другая чиркнула по левой стороне бронешлема, не задев при этом бинокуляр ПНВ. Льюис вслепую, не видя откуда по нему ведут огонь, стал стрелять в ответ, руководствуясь характером попадания в купол своего бронешлема. Пули сорокового калибра вошли в уже мёртвые тела, валявшиеся на каменном полу, задели декоративную арку в виде стволов деревьев, деформировав лепнину, но так и не достигли своей цели. «SIG-Sauer» встал на затворную задержку, как всегда в тот момент, когда это было совсем не кстати, и Льюис получил две девятимиллиметровые пули в грудь. Он отшатнулся назад и рухнул на спину со сбитым дыханием. Запреградная травма — жутко неприятная штука, схожая по ощущениям с ударом молота, вот только Тора выискивать по близости в этот момент не имело сымсла. «Девятый» отбросил мёртвое женское тело в чёрном плаще, которым воспользовался, как маскировкой и щитом из костей, внутренних органов, а также мышечной и соединительных тканей. Он сбросил с себя чёрный плащ и резким движением левой руки оторвал завязки в районе шеи. Суперсолдат стал подниматься на ноги. Его светло-серый строгий костюм, как и сорочка дымчатого цвета, были испачканы чужой кровью. Умение пользоваться «живым щитом» — особая наука, где главным аспектом является, нахождение рядом человека частично схожего, хотя бы по росту. Остальное дело техники и тренировок, ведь у совершенства не бывает предела! Суперсолдат сбросил почти пустой магазин из шахты пистолета и вытащил из пластикового подсумка на ремне запасной магазин, который тут же зарядил в «HK P-30». Говард внезапно почуял на мокрой от пота шее сырой холодок, лежа на спине и пытаясь, как можно скорее прийти в себя. Она была рядом! Чуть коснулась его кожи, собираясь страстно поцеловать и подарить вечность взамен бессмысленной тревожной земной суеты. Кто-то называет её «костлявой старухой» в балахоне с наточенной косой, а кто-то «прекрасной девушкой» с пепельно-белыми волосами и бездонным взглядом серых глаз в тонком светлом платье с длинными рукавами. Однако, сути всё это не меняет! Смерть остаётся смертью, а образ при этом не так важен! Весь вопрос только в двух пунктах: готов ты или нет, а также нужен ты ей сейчас или с тобой ещё стоит поиграть?! «Девятый» осторожными шагами приближался к лежащему на каменном полу среди мёртвых тел противнику, страдавшему от последствий запреградной травмы. Суперсолдат ещё точно не знал, как решить судьбу дерзкого психа, которому однозначно надоела его жизнь! Объяснить это как-то иначе «Девятый» не мог и дело тут было не только в скупости его воображения и незнании красочных литературных выражений, а в простом инстинкте самосохранения. Льюис чувствовал приближавшиеся к нему осторожные шаги каждой клеткой своего организма, а лёгкий стук каблуков туфель с кожаной подошвой барабанил по его слуху, подобно увертюре перед реквием. Сырой холодок слегка обжёг его левую щеку. Такого нежного поцелуя он не чувствовал никогда. Эта была искренняя любовь, а не лицемерные и лживые подобия и подделки, коими наполнен этот мир. Проблема выбора мучает многих, но никто не желает задуматься над тем, что это всего лишь иллюзия и твой следующий шаг уже давным-давно написан невидимой рукой! Говард резким движением руки вытащил из кобуры на грудной панели модульного бронежилета «Glock 19» и открыл плотный огонь, застав, тем самым, своего невидимого противника врасплох. «Девятый» поймал в бронежилет скрытого ношения под сорочкой две пули в живот, третья чиркнула по левому бедру, а четвёртая угодила в лучевую кость левой руки во время падения. Резкий всхлип от боли и удар металла о камень дали понять Льюису, что его невидимый противник словил парочку свинцовых «шмелей» и готовится принять горизонтальное положение тела. «Работа миссионера никогда не была лёгкой!» — поймал себя на мысли Говард, но чуть искривлённое остриё клинка ритуального кинжала зависло над ним в руках магистра. Льюис моментально среагировал и выжал несколько раз спусковой крючок пистолета. Крик от боли, отлетевший в сторону ритуальный кинжал и обожжённый палец, свалившийся на подбородок, скорректировали планы магистра теней. Говард аккуратно поднялся на ноги, контролируя помещение зала через прицельные приспособления пистолета, и осторожными шагами направился к сидевшему на каменных ступенях кардиналу де Флюи. Окровавленные руки магистра дрожали и из повреждений текла кровь. Несколько пальцев у кардинала отсутствовали и продолжалась кровопотеря. Слёзы на щеках искривлённого от боли лица магистра вызывали у Льюиса лишь желание отстрелить у него ещё что-нибудь. Справедливость и наказание, порой, совсем рядом и не требуют вмешательства высших сил. Ад, как и Рай находятся на земле: среди людей, жизненных обстоятельств и «сбора урожая» собственных «посевов»! Взгляд Говарда замер на перевёрнутом кресте на алтаре, что вызвало в нём отвращение и презрение. Он поднял правую руку, в которой сжимал «Glock 19» и сделал два выстрела подряд. Пули вылетели из ствола, стрелянные гильзы взмыли чуть вверх из окна экстракции, рефлекторно заставив кардинала прижать трясущуюся голову подбородком к грудине. Свинец разнёс на части перевёрнутый крест, разлетевшийся на куски. Младенец, лежавший на алтаре, не подавал признаков жизни, а только кровь капала на камень ступеней, где сидел раненный кардинал. Ненависть овладела сознанием Льюиса, и он снова выжал спуск пистолета. Оболочечная пуля разнесла коленный сустав магистра да Флюи, заставив его взвыть от боли. — Не убивай!!! — взмолил кардинал трясущимся голосом с перекошенной мимикой лица и слезами на щеках. — Не думал, что вы сатанисты, настолько бываете жалкие! — холодно произнёс Говард и остановился рядом с кардиналом, неотрывно продолжая смотреть в его глаза полные ужаса и страдания. — Я помню твой голос… — Это очень хорошо! Значит, мне не придётся лишний раз повторять вопросы. Что-то твой хозяин не спешит тебе на помощь! Просто, наверное, ему глубоко наплевать на тебя, ведь ты скоро его увидишь, — чуть наклонившись вниз и нависнув над головой магистра де Флюи, с издёвкой продолжал Льюис. — Кто ты такой вообще, мать твою?! — Я всё скажу! Только, пощади! — запинаясь говорил кардинал. — Всё имеет свою цену! Не мне тебе это рассказывать! — на ухо громким голосом добавил Говард магистру де Флюи. — «Восьмая печать»… Это «Восьмая печать»! Бесконечность греха человеческого, искушённого аспидом… Наше братство — это единство идей! Ты ничего не сможешь изменить! Нас слишком много, и мы везде… — Кто стоит за всем вашим «балаганом» с подобными тебе «клоунами»? — отойдя чуть в сторону, спросил Льюис, мысленно решая, какой станет смерть кардинала. — От того, отвечу я или нет… Это не имеет значения! — запинаясь и продолжая страдать от сильнейшей боли и кровопотери, говорил магистр де Флюи, понимая, что вот-вот потеряет сознание. — Я думаю, что клинок ножа в плечевом суставе, сможет найти то самое загадочное значение! — Хорошо… Это с… Грохот выстрела сзади и пуля, вошедшая в голову кардиналу чуть выше переносицы, оборвала его «исповедь». Говард рефлекторно отшатнулся в сторону и в падении произвёл несколько ответных выстрелов, опустошив магазин пистолета. Одна из девятимиллиметровых пуль попала в грудину суперсолдата, стрелявшего из положения лёжа. Звук шагов, спускавшихся по каменной лестнице в зал, не предвещал для Льюиса ничего хорошего. Скорее всего, это была охрана, успевшая вооружиться в лучших традициях тактических спецподразделений, готовившихся нейтрализовать противника. Говард лёжа на левом боку среди мёртвых тел, быстро сменил магазин в штурмовой винтовке и плавно спустил рычаг затворной задержки. Он вытащил из подсумка на камербанде дымовую гранату и, выдернув чеку, бросил её в середину зала. Раздалось небольшое шипение и дым стал заполнять пространство. Льюис сунул «Glock 19» в кобуру на модульном бронежилете, вскочил на ноги, подобрал, валявшийся на каменном полу свой «SIG-Sauer» и, выжав спуск штурмовой винтовки, автоматическим огнём создал возможность для собственного отхода.