26 лет от роду Он встретил свою смерть от падения камня в Портдженнской шахте 17 декабря 1823 года Потом она наклонилась и припала губами к камню. – Так даже лучше, – прошептала она, поднимаясь с колен и в последний раз глядя на надпись. – Чем меньше чужих глаз увидят ее, чем меньше чужих ног пройдут там, где была моя, тем безмятежнее будет лежать он в месте своего упокоения! Она смахнула слезы, сорвала несколько травинок и вышла с церковного двора. Проходя мимо церкви, она остановилась на минуту, вынула книжку «Гимнов Уэсли», которую взяла с собой в утро бегства из Портдженны. Между ее страниц еще лежали увядшие остатки травы, которую она сорвала с могилы шестнадцать лет назад. Она вложила свежие травинки, убрала книгу в карман платья и поспешила обратно к дяде. – Приятный ветерок, – сказал он, упаковывая шкатулку в футляр. – Приятный ветерок для прогулки, но очень он плох для Моцарта. Он сдувает мелодию, словно шляпу с моей головы. Ты вернулась, дитя мое, как раз вовремя – как раз закончился табак в трубке, и Моцарт снова готов отправиться в путь. Ах, ты снова плакала, Сара? Что же заставило тебя плакать? Так, так, кажется, лучше мне сейчас не задавать вопросов. Хорошо. Хотя нет! У меня еще есть последний вопрос. Почему мы стоим? Почему не идем дальше? – Да, да, ты прав, дядя Джозеф, идем. Я растеряю всю свою храбрость, если мы будем смотреть на дом слишком долго. Они пошли дальше по тропинке, и через несколько минут достигли восточной стены дома. Главный вход, в последние годы использовавшийся крайне редко, был с западной стороны, и к нему вела терраса, с которой открывался вид на море. Малый вход, которым пользовались гораздо чаще, находился с южной стороны и вел через помещения для слуг в большой холл и к западной лестнице. Сара, хорошо знакомая с Портдженной, по привычке пошла именно к нему. Дойдя до южного угла восточной стены, она остановилась и огляделась. По дороге сюда, если не считать почтальона, они не встретили ни одной живой души: ни мужчины, ни женщины, ни ребенка – ни даже домашнего животного. – Здесь очень одиноко, – сказала Сара, недоверчиво смотря по сторонам. – Раньше было не так. – Ты остановилась только ради того, чтобы констатировать очевидный факт? – Нет, нет! – ответила она тревожным шепотом. – Но колокольчик, в который мы должны звонить, уже так близко… Я хотела бы знать, что мы скажем, когда окажемся лицом к лицу со слугой. Ты сказал, что у нас будет достаточно времени, чтобы подумать об этом, когда мы будем на пороге. И вот мы совсем рядом. Дядя, что же нам делать?! – Первое, что нужно сделать, – сказал дядя Джозеф, пожав плечами, – это, конечно, позвонить. – Хорошо. А когда слуга выйдет, что мы скажем? – Что скажем? – Дядя Джозеф нахмурил брови и постучал указательным пальцем по лбу. – Что скажем?.. Знаю, знаю! Не переживай, Сара. Когда слуга выйдет, стану говорить я. – О, пожалуйста! Но что ж ты скажешь? – Что скажу? Прежде всего: «Здравствуйте!» Потом скажу: «Мы пришли осмотреть дом». Он посмотрел на Сару с видом довольного собой человека, который одним махом перешел от сомнений к решению. Сара смотрела на него с изумлением. Выражение абсолютной уверенности и самодовольства на его лице ошеломило ее. Самая жалкая из тех ничтожных отговорок, что придумала она вчера ночью, казалась ей сейчас совершенством хитрости по сравнению с предложением дяди Джозефа. Он же был совершенно убежден, что нашел способ разом преодолеть все препятствия. Не зная, что сказать, она попыталась выиграть время. – Очень хорошо, дядя, что ты решил взять разговор со слугами на себя! Но вдруг слуги не захотят вот так просто впустить нас. Может, стоит еще раз подумать, что говорить, когда нам откроют дверь? Может, пройдемся вокруг дома и подумаем? – В этом нет ни малейшей необходимости, – заявил дядя Джозеф. – Мне нужно только поговорить со слугой, и мы тут же окажемся внутри. Но я готов ходить взад и вперед столько, сколько тебе будет угодно. Я все решил, но ты можешь еще подумать, – тоном он говорил покровительственным и вид у него был очень довольный. Старик снова протянул руку племяннице и повел ее обратно по разбитой дорожке вдоль восточной стены Портдженнской Башни. По любопытному совпадению, пока Сара мучилась в нерешительности снаружи дома, внутри дома экономка тоже терзалась сомнениями. И причиной этого стало письмо, доставленное утром почтальоном. Это было письмо от миссис Фрэнкленд, написанное после разговора с мужем и мистером Орриджем и после того, как она получила последние обрывки информации, которую доктор смог узнать о миссис Джазеф. Экономка перечитывала письмо снова и снова, и с каждым разом оно все больше озадачивало и удивляло ее. Теперь она ждала возвращения дворецкого, мистера Мондера, чтобы узнать его мнение о столь необычном сообщении от хозяйки. Пока Сара и ее дядя ходили взад и вперед вдоль восточной стены, мистер Мондер вошел в комнату экономки. Он был одним из тех высоких, серьезных, доброжелательных мужчин с глубоким голосом, медленным шагом и тяжелыми манерами, которые ухитряются завоевать репутацию мудрого человека, не говоря и не делая ничего, чтобы заслужить ее. Во всей Портдженне о нем говорили, как об удивительно здравомыслящем, рассудительном человеке, а экономка, хотя и была проницательной женщиной в других вопросах, в отношении дворецкого разделяла всеобщее заблуждение. – Доброго утра, миссис Пентрит. Есть новости? – Какой вес и важность придал этим двум незначительным фразам его глубокий голос и размеренный тон! – Новости, мистер Мондер, которые вас удивят, – ответила экономка. – Сегодня утром я получила письмо от миссис Фрэнкленд, самое загадочное из писем за всю мою жизнь. И я ждала все утро, чтобы услышать ваше мнение о нем. Прошу вас, садитесь и уделите мне все возможное внимание – уверяю вас, оно потребуется. Мистер Мондер сел, приняв вид крайне важный. Экономка, не теряя драгоценных минут – минуты мистера Мондера по ценности стояли рядом с минутами премьер-министра, – открыла письмо хозяйки и, сопротивляясь естественному искушению добавить еще парочку предисловий к нему, зачитала первый абзац: Миссис Пентрит, вы, вероятно, устали получать письма, в которых я назначаю день приезда. Поэтому, думаю, будет лучше не назначать никакого точного дня, а просто сказать, что мы отправимся из Вест-Винстона в Портдженну, как только я получу разрешение доктора на поездку. – Пока что, – заметила миссис Пентрит, положив письмо на колени и разглаживая его, – пока что никакой существенной информации. И кажется мне, только между нами, что написано это письмо весьма плохим языком: слишком похоже на обычную болтовню, по моему представлению, не таким должен быть стиль изложения настоящей леди. Но я хотела сказать, что, хотя и в начале письма не все ясно, посоветоваться я с вами хотела о его середине и конце. – Посмотрим, – произнес мистер Мондер. Всего одно слово, а смысла в нем больше, чем в двух сотнях слов обычного человека! Экономка откашлялась с необычайной громкостью и выразительностью и стала читать дальше: Главная цель этого письма в том, чтобы от имени моего мужа попросить вас и мистера Мондера разузнать – и как можно скрытнее! – не видели ли в окрестностях Портдженны женщину, путешествующая нынче по Корнуоллу. Имя ее миссис Джазеф. Пожилая женщина с хорошими манерами, но нервная и со слабым здоровьем. Одевается она очень достойно и опрятно, в темные тона. У нее робкий взгляд, тихий и приятный голос и нерешительные движения. Это описание особенно важно, если она путешествует не под тем именем, которое нам известно. По причинам, которые нет необходимости излагать, и я, и мой муж считаем вероятным, что в какой-то период жизни миссис Джазеф могла быть связана с Портдженной. Независимо от того, так это или нет, бесспорно, что она знакома с Портдженнской Башней, и что у нее есть какой-то – совершенно непонятный для нас – интерес к этому дому. Этот факт и информация, что сейчас она где-то в Корнуолле, заставляет нас думать, что вы, или мистер Мондер, или кто-нибудь из слуг можете с ней встретиться. И если вдруг она захочет осмотреть дом, примите ее с совершенной готовностью и вежливостью, но внимательно наблюдайте за ее поведением с того момента, как она переступит порог, и до того, как покинет дом. Не упускайте ее из виду ни на минуту и, если возможно, поручите кому-нибудь из близких и надежных людей узнать, куда она отправится после. Крайне важно, чтобы эти инструкции – какими бы странными они вам ни казались, – выполнялись неукоснительно и в точности. Должна сказать, мы не знаем ничего порочащего эту особу, но действуйте с достаточной осмотрительностью в случае встречи с ней, чтобы у нее не возникло подозрений, что вы действуете по приказу или что у вас есть особый интерес к ее передвижениям. Будьте добры, передайте это письмо дворецкому, и вы вправе повторить содержащиеся в нем инструкции любому доверенному лицу, если это необходимо. Розамонда Фрэнкленд P. S. Мне уже разрешают вставать с постели и выходить из комнаты, и ребенок прекрасно себя чувствует. – Что вы скажете, мистер Мондер?! Случалось вам когда-нибудь читать подобные письма? На наши плечи возложена такая ответственность, и без единого слова объяснения! Я все утро ломаю голову над тем, что может интересовать их в этой загадочной женщине, и чем больше думаю, тем меньше понимаю. Каково ваше мнение, мистер Мондер? Мы должны немедленно что-то предпринять. Есть у вас какие-то идеи? Мистер Мондер слегка кашлянул, скрестил ноги, наклонил голову набок, опять кашлянул и посмотрел на экономку. Если бы на месте мистера Мондера был любой другой человек, миссис Пентрит сочла бы, что лицо его выражает глубокое недоумение. Но на мистера Мондера она всегда смотрела с чувством почтительного ожидания. – Я думаю… – начал мистер Мондер. – Да? – нетерпеливо спросила миссис Пентрит. Тем разговор их и кончился – в эту самую минуту в комнату вошла служанка, чтобы накрыть ужин. – Сколько раз я тебе говорила, Бетси, чтоб ты не накрывала на стол, пока я не скажу? Мне нужно поговорить с мистером Мондером о деле, а ты пришла мешать, ступай и… В эту минуту зазвонил дверной колокольчик. Это было очень необычным явлением в Портдженнской Башне. Те немногие, кому случалось приходить в дом, всегда входили через маленькую боковую калитку, которую в дневное время даже не закрывали. – Кто бы это мог быть! – воскликнула миссис Пентрит и бросилась к окну. Первое, что бросилось ей в глаза, когда она выглянула, была дама, стоявшая на самой нижней ступеньке – дама, очень опрятно одетая в платье темного цвета. – Боже правый! Мистер Мондер! – воскликнула экономка, поспешно возвращаясь к столу и выхватывая письмо миссис Фрэнкленд. – Это она, вот эта леди … опрятно одетая в темные тона… Боже мой! Что это! Стой, Бетси, стой, где стоишь! – Мэм, я только собиралась открыть дверь, – ответила изумленная и напуганная служанка. – Стой, где стоишь, – повторила миссис Пентрит, с огромным усилием взяв себя в руки. – В этом случае у меня есть причины самой выполнить твои обязанности. Уйди с дороги, дурочка! Глава III Внутри дома Изумление миссис Пентрит удвоилось, когда, отворив дверь, она увидела возле дамы джентльмена. Возбужденному воображению экономки внезапно появившаяся фигура дяди Джозефа, приятно улыбающегося и снимающего шляпу, показалась сверхъестественным явлением. – Здравствуйте, мы пришли осмотреть дом… – произнес дядя Джозеф. Миссис Пентрит потеряла дар речи. Кто этот джентльмен, говорящий с иностранным акцентом и так изящно кланяющийся? И почему он говорит с ней так, словно они давно знакомы? В письме миссис Фрэнкленд о нем нет ни слова! – Здравствуйте, мы пришли осмотреть дом, – повторил мистер Бухман, еще раз вежливо раскланиваясь. – Осмотреть дом, сэр? – повторила экономка, вернув себе самообладание. – А дама? – спросила она, глядя через плечо старика на ступеньку, где стояла его племянница. – Дама тоже желает осмотреть дом? Утвердительный ответ Сары – сказанный голосом столько кротким и нежным – убедил экономку, что перед ней действительно стоит женщина, описанная в письме миссис Фрэнкленд. Помимо опрятного темного платья свидетельством был и ее голос, а когда она на мгновение подняла голову, ее можно было узнать и по робкому взгляду! И если с женщиной не оставалось никаких сомнений, то по поводу таинственного пожилого иностранца экономку терзали сомнения. Может, стоит следовать инструкциям миссис Фрэнкленд и попросить его подождать снаружи, пока дама осматривает дом? Или лучше действовать под свою ответственность и рискнуть впустить его? Решить этот вопрос было непросто, поэтому пришлось обратиться за советом к проницательности мистера Мондера. – Не могли бы вы войти и минутку подождать здесь, пока я поговорю с дворецким? – сказала миссис Пентрит, подчеркнуто не замечая старика и обращаясь к даме, стоящей на ступеньках. – Очень вам благодарен, – ответил дядя Джозеф, кланяясь и улыбаясь. – А? Что я тебе сказал? – торжествующе прошептал он племяннице, когда она проходила мимо него, направляясь в дом. Экономка хотела немедля отправиться к мистеру Мондеру, но вспомнила указание миссис Фрэнкленд не упускать даму из виду ни на минуту. А напомнило ей об этом любопытное поведение самой гостьи, которая, переступив порог, казалось, утратила всю свою рассеянность и с удивительным нетерпением стала прокладывать себе дорогу вглубь дома. – Бетси! – крикнула миссис Пентрит служанке. – Бетси! Попроси мистера Мондера быть столь любезным и подойти сюда. Мистер Мондер предстал перед гостями со смиренным достоинством на лице. Он привык, чтобы с ним почтительно обращались, и потому был очень недоволен экономкой, которая, услышав звонок, оставила его именно в ту самую минуту, когда он готовился высказать свое мнение о письме миссис Фрэнкленд. Поэтому, когда взволнованная миссис Пентрит отвела его в сторону и шепотом сообщила поразительную новость, что дама, которой мистер и миссис Фрэнкленд так таинственно интересуются, уже в доме, он воспринял ее слова с самым вызывающим безразличием. Появление незнакомца его тоже не впечатлило. Как бы уважительно она ни взывала к высшей мудрости мистера Мондера, он продолжал слушать с пренебрежительным хмурым видом. В завершение экономка сказала, что, по ее мнению, даму следует впустить в соответствии с инструкциями миссис Фрэнкленд, а джентльмена оставить у двери. – Да, таково ваше мнение, мэм, но я его не разделяю, – раздраженно возразил дворецкий. – Думаете, этот пожилой джентльмен будет настаивать на том, чтобы пройтись по дому вместе с дамой?