Уборин нажал отбой и опустил руку с телефоном. – Отлично. – Слава переместился еще ближе к выходу. – А руки советую поднять. А то я начинаю нервничать. С красноречивым вздохом Уборин подчинился. Нора сделала шаг вперед, закрыв собой и Уборина, и Малинина. – Слава, – даже не сказала, а приказала она, – отпусти девушку. Положи пистолет, давай уже объяснимся. Как взрослые люди. Белковский ахнул, схватился за ворот рубашки и пошел пятнами. – Так вот оно что! Тебе не стыдно? – Нисколько, – отрезала Нора и сделала еще один шаг к Славе. – Ты догадалась? – Голос Славы дрогнул, возможно, против его воли. Нора улыбнулась: – Конечно, как я могла тебя не узнать? Я искала тебя столько лет. – Да что происходит-то? – возопил Белковский – Дорогой, познакомься, это мой сын Вячеслав Игнатович… Отчество и фамилия не так и важны, главное, что он Князев. Глава 24 Сколько может длиться немая сцена? В театре столько, сколько нужно режиссеру. В жизни ровно столько, сколько ударов сможет пропустить сердце. Сердце Жанны пропустило ударов пять, прежде чем к ней вернулись звуки и способность дышать: ее захватчик все же ослабил хватку. – Никогда не думал, что климакс так сильно влияет на мозги. Ты из ума выжила, да? Какой сын, алле? – Белковский хотел обежать Нору, но та властно вытянула руку. Белковский наткнулся на эту преграду и встал. – Никогда не нервируй человека с оружием, – мягко сказала она и чуть толкнула мужа в сторону дивана. – Слава, может, ты все же отпустишь девушку? Мне надо многое тебе рассказать, я беспокоюсь, не дрогнет ли у тебя рука. – Не волнуйтесь, не дрогнет, – сухо сказал Слава, но Жанна почувствовала лопатками, как гулко бьется у него за ребрами сердечная мышца. – Хорошо, – смирилась Нора, повернулась так, что теперь видела всех. – История банальна донельзя. В девятнадцать лет во время учебы в Московском универе у меня случился роман. Парень учился на последнем курсе и, к сожалению, был иногородний, как сейчас говорят. После его отъезда я узнала, что беременна. – Ты оставила меня в роддоме! Даже не посмотрела. Мамочка! – Слава бросил в нее этим «мамочка» так, как плюнул. – Можно и так сказать. – Нора вздохнула. – Но я все же продолжу, малыш. Славу дернуло словно током, локоть, упиравшийся Жанне в подбородок, сжался. Она хватала ртом воздух. – Тише, малыш, тише… – Нора сделала плавное движение руками. – Мой отец впал в ярость. И от самой этой новости, и от того, что я решила рожать, несмотря ни на что. Правда, потом он как-то успокоился. Я взяла академку, вернулась домой и стала готовиться к появлению ребенка, к твоему появлению, малыш. На последней неделе врачи сказали, что у ребенка обвитие пуповиной, надо кесарить. Я была молода, ничего в этом не понимала. А после того, как я отошла от наркоза, мне сообщили, что ребенка спасти не удалось. Плакала я ужасно. Ты не представляешь. – Нора сделала паузу, перевела дыхание. Отдышалась. Продолжила: – Отец сразу же отправил меня в Карловы Вары поправить здоровье. Когда я вернулась, он быстро сосватал меня вон ему, – кивнула она на мужа. – Если честно, мне было все равно. На Белковского жалко было смотреть. Лицо его покраснело, рот приоткрылся. Нора посмотрела в его сторону, но не двинулась с места. – Ты и правда не знала, что я выжил? – с каким-то удивлением спросил Слава. Нора отрицательно покачала головой: – Нет, малыш. Мне и самой жить не очень хотелось. Твой отец уехал к себе на родину и не отвечал на мои письма. Ни на одно. А потом как-то все выровнялось. Мы переехали в Петербург. Там я все-таки доучилась. Муж занимался бизнесом, я тоже работала. С детьми у нас с Олегом все не получалось, а отец все настаивал, внуков ему хотелось, династию продлить, все такое… – Нора едко засмеялась, утерла выступившие слезы. – Вот на обследовании в одной из клиник меня и узнала та врачиха. Десять лет назад она ассистировала, когда мне делали кесарево. За небольшую сумму она рассказала, что ребенок родился живым и здоровым. Просто мой папочка так решил вопрос с внебрачным внуком. Младенца отвезли в дом малютки, далее следы терялись. Может, ты все же отпустишь ее? Нам многое надо обсудить. Холодное и страшное отодвинулось от виска Жанны, следом исчезла рука на горле. Она помотала головой и сделала два неуверенных шага. – Молодец, малыш, – одобрила Нора и метнула быстрый взгляд на Уборина, который быстро сунул руку за пазуху и вытащил ее уже с пистолетом. Малинин твердо схватил капитанское запястье, вывернул, а следом вырвал оружие. – Нападение на сотрудника при исполнении… – спокойно сказал Уборин и потер кисть. – Потом спасибо скажете, – тихо пообещал Малинин, аккуратно положил пистолет на пол и сделал шаг назад. Жанна стояла посередине комнаты и терла горло, Камаев встал и помог ей дойти до дивана. Слава меж тем быстро отошел и прислонился к стене, пистолет он так и не опустил. – Какие суммы я потратила, чтобы найти тебя, малыш! Я смогла узнать только то, что тебя усыновила семейная пара из Казахстана. Потом началось бегство русских из союзных республик, следы твои затерялись. Я до последнего рассылала письма во все инстанции, надеялась, что однажды… Белковский запустил руки в волосы и прохрипел: – Нора, ты сама-то веришь в эту чушь? Хорошо, ты его искала. Допустим. Но как он оказался моим водителем? – Потому что мой сын тоже искал меня. – Нора вытянула руку. – Только не для того, чтобы обнять. Так ведь? Слава обвел всех взглядом, губы его дрогнули. – Не могу сказать, что мне не повезло с приемными родителями. Правда, когда мы уезжали из Казахстана, пришлось распродать имущество буквально за копейки и начать с нуля. Родители работали на двух работах, чтобы заработать на квартиру, чтобы я мог учиться. Потом армия, потом сверхсрочная. Вернулся, устроился в охранное агентство, женился, развелся. Мне было почти тридцать, когда родители умерли, один за другим. Вот после, разбирая их бумаги, я и нашел документы об усыновлении. Мне и раньше казалось, что с моим происхождением что-то нечисто. Ведь я мало походил на своих родителей. Вернее, совсем не походил. Они, конечно, придумали какую-то правдоподобную ложь про деда испанца, что был вывезен из Испании во время гражданской войны. И я поверил. Так что истина повергла меня в шок. Я стал искать свою биологическую мать. Мне виделось, что это какая-нибудь пьянчужка или наркоманка, которая родила и отказалась. Я даже готов был понять и простить. Но моя мать оказалась успешной и богатой. Этого я уже не мог постичь. Как она могла меня бросить? Что, в ее доме не нашлось угла для ребенка, пусть и не желанного? И тогда… – Слава замолчал. Потом он посмотрел Норе прямо в глаза: – Тех двоих на стоянке нанял я. Хотел, чтобы ты заметила меня. – Я знаю. – Нора тонко улыбнулась. – Догадаться было несложно. Это ведь я предложила Малинину перевести тебя из охранников в личные водители к Олегу. Я приглядывалась к тебе все больше и больше. Меня терзали сомнения, я хотела и боялась поверить. И все же поверила. Даже не потому, что мне предоставили данные твоей биографии. Но ты так похож на своего отца. Так же морщишь нос, если сомневаешься, так же чешешь лоб, сдвигаешь брови. – Чем больше я тебя узнавал, тем больше любил и больше ненавидел. Мне хотелось уничтожить тебя. Причинить боль. Мне казалось, ты непробиваемая. Даже любовница мужа не выбила тебя из колеи. Но я был терпелив, знал, что рано или поздно появится вариант. Никто же не принимает в расчет водителей, говорят при них так, словно у них нет ушей. Я понял, что затевают Олег Валерьевич и Штырц, решил представить все так, словно это он убил журналистку. Это не причинило бы тебе сильного горя, но удар был бы чувствительным. Утром поехал к ней, она меня знала, потому открыла без страха. После того как все было кончено, я бросил на пол окурок от сигариллы. Я не был уверен, что получится так, как я задумал, но попытаться стоило. – А то, чем вы проломили голову Штырц, куда дели? – полюбопытствовал Малинин, но так как Слава не ответил, он сам и предположил: – Неужели подбросили Олегу Владимировичу? В это время раздалось шуршание: Белковский доставал таблетки. – Олег, может, тебе лучше уйти в другую комнату? – спокойно спросила Нора. – А то инсульт заработаешь. Не отвечая, Белковский откинулся на спинку кресла. – Зачем же было убивать Зябликова? – не сдержалась Жанна. – Он бы как раз подтвердил, что это Элеонора Васильевна наняла его похитить ребенка. – Я не был уверен, что этот сморчок знает настоящего заказчика. А пистолет сразу бы навел полицию на нее. – Пистолет ты взял в бардачке моей машины? – улыбнулась Нора. – И вот это твой сын? – Белковский захохотал, хрипло выталкивая из себя смех. – Отлично. Яблоко от яблоньки… – Да, – спокойно ответила Элеонора, – это мой сын. Я не сразу поняла, что в мой план вмешался кто-то еще. Изначально планировалось, что Штырц украдет документы, но из отеля их не вынесет, спрячет где-нибудь внутри. Потом я заберу их и подброшу Инге. Но Штырц перестала отвечать на звонки. Тогда я решила, что эта лживая особа испугалась и отказалась от нашего плана. Или решила обмануть меня. Оставался единственный путь: заставить Олега отдать эти документы. Поэтому я поехала к дому Инги, улучила момент и увезла Рони. Это было легко. Потом позвонила Салову – иногда я пользовалась его… гм, услугами. – Он был дилером? – сухо спросил Малинин. В ответ Нора лишь тонко улыбнулась. – В любом случае он меня знал. И знал, что на мне можно хорошо заработать. Я пообещала ему хорошие деньги. И он согласился. Сразу. Сказал, что привлечет еще одного надежного человека. Мне было все равно. Лишь бы он четко выполнил все инструкции. Конечно, я знала, что Олег долго не продержится на теплоходе, начнет паниковать. Дело было простое. Только я не учла, что Штырц все же украла документы, и у Олега их теперь нет, и они попытаются подсунуть липовые документы. Согласитесь, обвинить Ингу в краже липы – это как-то мелко. Хороший адвокат отмел бы такие смехотворные обвинения. Похищение собственного ребенка, ну, тоже можно трактовать как розыгрыш. Весь план летел насмарку. И тут наша удивительная стюардесса-сыщица весьма удачно мне подыграла… – Нора мило улыбнулась и показала Жанне большой палец. – А как же документы оказались у Инги в квартире? – Это совсем просто. Зябликов позвонил мне и рассказал, что случилось в дачном поселке. Требовал денег за документы. Я передала ему через курьера ключи от Ингиной квартиры, прости, Олег, пришлось полазить по твоим карманам. Знаете, выманить человека из квартиры довольно просто. Зябликов позвонил Инге на мобильный, попросил переставить машину, мешает, мол. Пока она ходила на парковку, он спрятал в ее квартире папку с договором, а я перевела ему деньги на карту. Все очень и очень просто. – Неужели все это ради того, чтобы отобрать у Инги ребенка? – спросила Жанна. – Недаром твой отец предупреждал меня, что ты с особенностями, – пропыхтел Белковский. – Что не помешало тебе жениться на мне и получить неплохие дивиденды, – парировала Нора. – Да, я хотела скомпрометировать Ингу, заставить тебя обратиться в органы опеки. – Зачем? – совершенно искренне не поняла Жанна. – Если вы уже поняли, что ваш собственный сын нашелся? Губы Норы тронула легкая снисходительная усмешка. – Деточка, но надо же было наказать эту рыжую стерву, которая покусилась на чужое. Отнять ребенка у матери – не это ли самое страшное? – Элеонора Ва… – начал Слава. – Можно просто Нора. Вряд ли ты станешь звать меня мамой. Малинин переступил с ноги на ногу. – Элеонора Васильевна, надо что-то решать. Время идет. Мы не сможем сидеть тут вечно. Нора кивнула и с грустью посмотрела на Славу, тот усмехнулся: – Последний вопрос. Мой отец, кто он?