– Я не проверял, – холодно ответил Аллейн. – Его нужно остановить. – Обычно мы не перехватываем почту. – А это перехватить можете, черт побери, – невнятно пробурчал Бэрримор. – Не говорите ерунды, – бросил доктор Мэйн. – Клянусь Богом, сэр, от вас я не потерплю подобного! – взорвался майор и хотел встать. – Сидите, – предостерег его Аллейн. – Или хотите, чтобы вас арестовали за нападение? Держите себя в руках. Бэрримор повалился обратно на стул и взглянул на свой платок, весь пропитавшийся кровью. Из носа по-прежнему текло, лицо было в пятнах. – Дайте мне другой, – проворчал майор. – Думаю, лучше полотенце, – предложила мисс Эмили, и Дженни принесла его из ванной. – Вам бы лечь, – раздраженно произнес доктор Мэйн. – Черта с два, – ответил майор. – Продолжим, – сказал Аллейн. – Изучение дневника и расследование вообще показало следующее. Нам стала известна личность «Зеленой Дамы». Сама мисс Кост выяснила ее тридцатого сентября прошлого года – она увидела ту, что сыграла эту роль, повторяющей представление для скрытой аудитории из одного человека. Впоследствии обнаружилось и кем он был. Пожалуйста, оставайтесь на месте, майор Бэрримор. Мисс Кост не хотела верить очевидному, однако начала шпионить за этими двумя. Семнадцатого июня сего года она сделала фотографию у источника. – Я не позволю… – проговорил доктор Мэйн. – Боже, нет! – воскликнул Патрик. – Я был бы рад избежать этого, если бы мог, – заверил Аллейн. – Миссис Бэрримор, думаю, вам лучше подождать в соседней комнате. Мисс Уильямс, уверен, составит вам компанию. – Да, идемте, дорогая, – поспешно откликнулась девушка. – О нет. Не теперь. Не сейчас. – Так будет лучше, – проговорил Патрик. – Так будет лучше, Маргарет, – повторил доктор Мэйн. – Нет. Повисла короткая пауза. Сильный порыв ветра ударил в окно. Свет замигал, потускнел, потом загорелся вновь. – Из записей в дневнике ясно, что незадолго до того она начала испытывать неприязнь к майору Бэрримору. Можно предположить, что это была обычная реакция отвергнутой женщины. Маргарет Бэрримор повернула голову и впервые за все время взглянула на мужа. Выражение полного изумления отразилось как в зеркале на лицах ее сына и доктора Мэйна. – Похоже, нет никакого сомнения, – продолжал Аллейн, – что их отношения во время ее первого приезда на остров, как ни скоротечны они были, носили тот характер, который мог дать подобную реакцию. – Это правда? – требовательно спросил доктор Мэйн у майора. Тот по-прежнему прижимал к лицу полотенце. Выпуклые и слегка остекленевшие глаза немного сузились, как будто он улыбался. – Мисс Кост, как я уже сказал, ни с кем не делилась открытой ею тайной. Позднее она, очевидно, переключила внимание на доктора Мэйна, но безуспешно. Это тягостная и печальная история, и я не буду на ней задерживаться. Опишу ситуацию вкратце. Вплоть до вчерашней трагедии мы имели картину эмоционально неуравновешенной женщины, предмет фантазий которой, как оказалось, глубоко привязан к жене того, с кем у нее прежде была скоротечная интрижка, закончившаяся пренебрежением с его стороны. Счастливая соперница также выступала в роли Зеленой Дамы в том первом эпизоде исцеления. Все так переплетено между собой, что если попытаться ей навредить, как искушает внутренний голос, то правда всплывет на поверхность, а это будет настоящая катастрофа. Добавьте перспективу прекращения всякой шумихи вокруг источника и его официального признания, и вы получите представление, в каком беспорядке пребывали чувства мисс Кост, которые она отразила в своем безрадостном дневнике. – Да, действительно, – проговорила вдруг мисс Эмили и добавила: – И это на чьей-то совести, я полагаю. На моей в том числе. Продолжайте. – Часть напряжения, видимо, мисс Кост удалось сбросить, противостоя новым планам на источник. Она посылала анонимные письма мисс Прайд и объединилась с другими противниками ее намерений. Думаю, практически нет сомнений в сговоре с Трехерном и распространении враждебных слухов в деревне. У мисс Кост имелось многое – известность, приближающийся фестиваль… Она представляла собой заметную фигуру. Полагаю, это доставляло ей удовольствие и приятно возбуждало, как вы считаете? – обратился он к доктору Мэйну. – Я не психиатр, – пожал тот плечами. – Хотя думаю, вы правы. – Итак, такой была картина перед фестивалем. Однако когда мисс Кост вчера вечером оставила последнюю запись в своем дневнике, что-то произошло – что-то, что вновь пробудило чувство боли и досады и заставило написать: «Они оба будут страдать. Я раструблю об этом в газетах. Теперь. Сегодня. Я решилась. И конец». Новый устрашающий порыв ветра обрушился на гостиницу. Свет опять помигал и загорелся. – Она не объяснила, что послужило толчком для такого решения. Сложно сказать наверняка; полагаю, это можно отнести на счет унижения ее как художника. – Что?! – воскликнул Патрик. – Да. Не стоит забывать, что терзания в день премьеры донимают не только профессиональных режиссеров, но и самого негодного любителя. Мисс Кост создала постановку и представила ее публике. Каким бы дурным ни было шоу, его творец испытывал то же, что и все другие с начала времен. И реакция со стороны некоторых зрителей не избегла его внимания. – О Боже! – воскликнула Дженни. – Боже! – Но это все домыслы, а полицейскому не стоит к ним прибегать. Вернемся, по возможности, к точным фактам. Вот некоторые из них. Мисс Кост посетила сегодня утром раннюю церковную службу и затем пошла к источнику, чтобы достать бусы. Они были в руке у жертвы, когда ее нашли. Мы знаем наверняка, что она встречалась и разговаривала с тремя людьми: с миссис Карстерс и доктором Мэйном до посещения церкви и с майором Бэрримором после. – А если я скажу, что нет? – невнятно буркнул последний. – Я, конечно, не могу заставить вас признаться ни убеждением, ни угрозами. Однако, думаю, вы и сами по зрелом размышлении сочтете более мудрым подтвердить это и поведать, что` между вами произошло. Майор Бэрримор, – пояснил Аллейн другим слушателям, – уже рассказал мне, как следил за мисс Прайд. Та утром ходила к изгороди, чтобы вывесить предупреждение, которое он потом сорвал. Мисс Эмили возмущенно вскрикнула. – Табличку позже вернули на место. – Аллейн повернулся к Бэрримору, встав над ним. – Сказать вам, что случилось? Думаю, вы наговорили друг другу резкостей, и мисс Кост, уязвленная, выдала вам узнанную ей тайну. Вы пришли в ярость, бросились обратно в гостиницу и накинулись на жену. Ну и кроме того, полагаю, мисс Кост могла также угрожать предать огласке вашу прежнюю с ней связь. Из ее дневника понятно, что у нее было подобное намерение. Итак, есть вам что сказать? – Лучше бы вы оставили все при себе, – проговорил Патрик, подходя к матери и приобнимая ее за плечи. – Я ничего не сделал, – ответил Бэрримор. – Я не убивал ее. – Это все? – Да. – Хорошо. Пойдем дальше. – Аллейн вновь обернулся ко всем. – Среди бумаг мы нашли отпечатанный на машинке перечень дат – точнее, его копию. Оригинал отсутствует. У мисс Кост уже вошло в привычку посылать анонимные письма – как хорошо известно, если ей потакать, рано или поздно это становится второй натурой. Возможно, учитывая характер дат, документ был отправлен тому, кого он непосредственно касался. И, вероятно, вместе с фотографией. Этот человек дал ложные показания о времени и обстоятельствах, играющих ключевую роль, и потому… В дверь постучали. Фокс открыл. Из коридора донесся чей-то громкий голос: – Не могу я спокойно ждать, мистер. Мне надобно с ним повидаться. Это был Трехерн. – Что там такое? – проговорил Фокс, делая шаг через порог. В тот же момент Трехерн попытался прорваться, наклонив голову и врезавшись в инспектора, но был захвачен в полунельсон[23]. В дверях появился Бэйли. – Пустите меня, – заныл Трехерн. – Я ничего не сделал. – На выход, – отрезал Фокс. Рыбак, продолжая сопротивляться, с отчаянием обежал глазами присутствующих и остановился на Ал- лейне. – Дайте мне сказать словцо, мистер! Я перед всеми могу кой-чего поведать. Только разрешите. – Все в порядке, Фокс, – сказал Аллейн и кивнул Бэйли. Тот вышел, закрыв за собой дверь. Фокс ослабил хватку. – Ну, Трехерн, что у вас? Тот вытер рот тыльной стороной ладони и моргнул. – Я, значит, поразмыслил… – Да? – Обо всем, значит. С тех пор, как вы ко мне в дом заявились и всякого там наговорили и вообще… Ну, да дело не в этом. Я соображаю не быстро, мистер, но потом у меня как глаза открылись. Дайте мне только слово, перед всеми, значит. – Очень хорошо. Что вы хотите нам сказать? – Вы меня не подгоняйте, мистер. Тута дело серьезное, и спешить ни к чему. – Никто вас не торопит. – Да, вот и не надо, – угодливо и в то же время агрессивно откликнулся Трехерн. – Это, значит, про те полчаса, из-за которых весь сыр-бор. Вот, значит… В общем, энта леди, – он мотнул головой в сторону мисс Эмили, – говорит, что видала моего парнишку на дороге без двадцати восемь или около того. Так? – Именно, – кивнула мисс Прайд. – Благодарствую. Может, так оно и было – я сам спал, ничего не могу сказать. И я, значит, говорю, что встал в пять минут девятого. Верно? – Да, так вы утверждали.