* * * — Подожди! На неровной дороге Ноэми заляпала брюки влажной землей. Она ускорила шаг с зажатыми в руке ключами от «лендровера». — Да подожди ты, ну пожалуйста! Позволь проводить тебя до гостиницы. Юго неохотно остановился: — Даю тебе время на одну задержку дыхания. — Я накосячила, страшно накосячила… Она произнесла то же слово, что накануне Адриэль! И не смогла закончить фразу. Ноэми умолкла, пытаясь найти объяснение полному отсутствию правдоподобного объяснения. Всплеск ненависти к Адриэлю. Потаенная месть. Идиотский вызов. По-прежнему жгучая обида. Подчинить его, а потом бросить. Она не могла придумать ничего, что могло бы действительно приглушить боль, которая читалась в разочарованной улыбке Юго. И тогда заговорил он: — Ты скрываешь свои рубцы. Но для меня ты не хуже и не лучше, чем прежде. Я знал тебя только такой, и меня это не смущает. Они хотя бы честны, эти твои рубцы. Они не прячутся, не лгут. Они говорят о тебе. Но, вероятно, ты все обдумала? Наверное, встретившись с бывшим, ты допустила, что можно все стереть, начать жизнь с той точки, где все прервалось, с момента, когда ты себе нравилась? В таком случае мне в ней нет места. Да это и не важно, мы едва знакомы. Ничего еще не началось, никто не будет страдать. «Это не то, что ты думаешь!» «Я все могу объяснить». «Он для меня ничего не значит». Хотя все это было правдой, Ноэми мысленно произнесла и отвергла каждое из затертых оправданий, хотя отговорок и быть-то не может. Овладевшая ею немота знаменовала конец разговора. Юго протянул руку к ее ладони. Ноэми понадеялась, что так он дает понять, что прощает, но он просто забрал ключи от внедорожника. — Оставлю машину на парковке гостиницы, а ты попросишь кого-нибудь из своих парней забрать. Можешь распорядиться жизнью, как сочтешь нужным. Ты знаешь, где я живу. Набережная Сены. Речная бригада. В мрачном настроении возвращаясь в дом на озере, Ноэми столкнулась с Роменом и Адриэлем. — Высылай на место криминалистов, я хочу, чтобы они отыскали мне все шальные пули и послали на баллистическую экспертизу. Потом вызовешь отца, пусть через час приедет в комиссариат. Если это поджог, значит у Пьера Валанта есть враг. Я хочу знать, кто он. — Будет исполнено! — отрапортовал Ромен. Подошел Адриэль, наверное, чтобы попрощаться. Но он успел только открыть рот… — А ты заткнись! 42 Ноэми находилась с Пьером Валантом в кабинете наедине: таково было ее требование. И речи быть не могло, чтобы Ромен присутствовал при допросе отца и тем более принимал в нем участие, — конфликт интересов обязывает, даже если обоюдная неприязнь мужчин обеспечивала полную объективность. Официальный костюм господина мэра остался в мэрии Авалона, и сегодня утром перед Шастен предстал просто усталый фермер с седыми взъерошенными волосами, в одежде, покрытой черной сажей, воняющей бензином и горелой древесиной. — Говорят, будто сельское расследование не имеет ничего общего с городским. Майор Роз мне сразу так и сказал, когда я сюда прибыла. Еще говорят, будто здесь все знают секреты соседей, чужое прошлое и помнят старые ссоры, а все наши научные методы гроша ломаного не стоят рядом с осведомленностью местных. Ну так что, мсье Валант? Кто нынче ночью запалил ваш коровник и стрелял в вас? — Если мое ружье по-прежнему находится на своей стойке, значит я понятия не имею. — Почему? Вы из тех, кто привык разбираться с обидчиками самостоятельно? — Это такой оборот. Просто такое выражение, — спохватился он. — Я бы непременно известил сына. Ноэми придвинула в себе клавиатуру компьютера: — Ну, так я пишу, что вы не знаете? Слишком коротко для показаний. — Сожалею. Вам осталось только сказать, что мы все здесь молчуны, люди земли, а не люди пера. Пополните свой длинный список банальных фраз о деревне. Учитывая стиль беседы, Ноэми оставила компьютер и отошла к окну, встав спиной к Валанту. Возможно, это объяснялось и тем, что ей трудно было смотреть ему в лицо. Обнаруживая в повадках и жестах мэра определенные черты, полученные по наследству его сыном, она испытывала смутную тревогу. — У вас есть завистники? — продолжала она. — Я поддерживаю китайский проект «Mecanic Vallée». — И как это связано? — Люди боятся перемен. Тревожатся, что их лишат земли. Одни опасаются, что экономические перемены приведут к упадку сельского хозяйства. Другие попросту не хотят нашествия узкоглазых. Все это создает напряжение, порождает враждебность. К тому же я крупнейший землевладелец во всех шести коммунах. Вопрос не в том, чтобы узнать, кто мне завидует, а скорее в том, чтобы понять, кто не завидует. — В этом есть смысл. Если вам не удается поладить даже с сыном, могу себе представить, что и с остальными тоже. — Капитан, я не советую вам заходить на эту территорию. — Сожалею, но вы же знаете парижан: мы бесцеремонны. В этом матче банальностей мяч оказался на середине поля. — Такое случилось впервые? — продолжала она. — Пожар? Да. И заметьте: стрельба тоже. — Не собираетесь ли вы в ближайшее время продать или приобрести имущество, есть ли у вас какой-то частный проект, коммерческий спор? — Мне хватает работы, чтобы добавлять лишнюю. Я живу, как все крестьяне: стараюсь не околеть, вовремя платить работникам и приноровиться к Европе. Доставленный от гостиницы «Парк» «лендровер» занял место на парковке комиссариата, из него вышел Милк. В знак приветствия он помахал снизу стоящей возле окна Ноэми, та в ответ улыбнулась ему. Наконец она развернулась: — В городе, бывает, люди поджигают старые тачки и объявляют, что это уголовный случай, — есть такой способ получить страховку. Валант распрямился на стуле, его честь была задета. — Мое хозяйство — не старая тачка. Это трудно, не спорю, но я пока еще держусь на плаву. А если бы я дошел до таких крайностей, то спалил бы хлев без животных. Почти все они родились у меня на глазах, у каждого есть имя. Вы ничего не знаете о той связи, что нас соединяет. Ноэми вспомнила про Пикассо. Ей почему-то не верилось в причастность Пьера Валанта к поджогу. Хотя в любую секунду она могла изменить свое мнение. — А что ваше расследование? — спросил Валант. — Должна сказать, продвигается довольно медленно. — Я спрашиваю вас не как землевладелец, а как мэр, который ждет внятного ответа о расследовании трагедии, произошедшей в его коммуне. Следует ли мне напомнить вам, что по своей должности я являюсь старшим офицером судебной полиции Авалона? Благодаря одной фразе роли переменились, и теперь Ноэми пришлось самой отвечать на вопросы. — В бочке был обнаружен Алекс Дорен. Речная бригада нашла вторую бочку, в том же месте. Там тело Эльзы Сольнье или Сирила Кастерана. Но нет третьей бочки. Нет и третьего ребенка. — Возможно, он где-то в другом месте? — Я именно так и думаю, но это нерационально. Подвал общинного дома настолько просторен, что мог бы вместить в себя целое кладбище. К чему похищать троих детей и — предположим — убивать двоих, а не троих или прикончить троих, но спрятать их в разных местах? Если основываться только на предположениях, то мы имеем троих пропавших детей, двое погибли, таким образом, есть большая вероятность, что третий тоже мертв. — Опираться на предположения разумно, но они никогда не станут решающими в расследовании, — заметил Валант. — Они направляют меня именно к тому, что может привести к цели. — Короче, вы топчетесь на месте. Ощутив укол гордости, Шастен распахнула дверь кабинета: — Я слишком задержала вас, господин мэр. Капрал Буске оформит вашу жалобу для получения страховки. Когда Ноэми собиралась выйти из комиссариата, чтобы выкурить сигаретку на крыльце и успокоиться, она увидела Милка, болтавшего с молоденьким фликом из дежурной части. Она протянула руку, и Милк вложил ей в ладонь ключи от «лендровера». — Есть новости от криминалистов? — Да, капитан. Одна из пуль попала в пикап Валанта. Пробила ветровое стекло, прошла сквозь спинку водительского сиденья и застряла в подголовнике заднего сиденья. Как вы и просили, она уже отправлена к баллистикам. Пока Ноэми слушала прилежный отчет напарника, ее внимание привлек нелепый горшок с цветами на коленях женщины лет семидесяти, которая сидела в комнате ожидания, вперив глаза в пустоту. Ноэми бросила на Милка вопрошающий взгляд. — Это Жюльетта Кастеран, мать маленького Сирила. Вы уже видели ее здесь, когда было объявлено опознание первого тела.