– Вы меня неправильно поняли, синьор. Я не имел в виду, что у вас есть какие-то связи с этими странами. Наоборот, я задался вопросом: почему римлянин, не говоривший по-немецки, в совершенстве овладел языком всего после нескольких лет… кстати, сколько точно времени вы живете здесь? – В марте будет три года… – Голос Россати упал почти до шепота. – Всего три года – и такое знание языка, – продолжал Спецци, – что вы предпочитаете общаться по-немецки. Впрочем, вам, вероятно, сейчас не до дискуссий на эту тему. У нас будет для этого еще время. А в данный момент нам нужны факты. В наступившей тишине красный, как свекла, Россати пухлым указательным пальцем ослабил ворот рубашки. Капитан продолжил так же мягко, как прежде: – Итак, Хозер по-немецки попросил подготовить счет в девять часов утра, в присутствии гостей, которые могли его слышать. Что он сделал потом? – Закончил завтракать, и мы с ним вдвоем пошли сюда, – ответил Россати. Голос у него чуть заметно дрожал. – Я выписал счет, и он его оплатил. – Чеком? – Нет… вообще-то… наличными… – Можно поинтересоваться, на какую сумму был выписан счет? Как ни удивительно, этот вполне закономерный вопрос, похоже, привел Россати в смятение. После минуты сомнений владелец отеля сообщил: – Большую часть счета Хозер оплатил уже на прошлой неделе. – Что вы имеете в виду? – Только то, что сказал, капитан. Он провел здесь три… Да, сегодня ровно три недели. Но в прошлые выходные он собрался было уезжать и оплатил счет. А потом передумал и остался… – У вас есть соображения, почему он так поступил? – Ни малейших. Ни малейших, уверяю вас. Он – человек… конечно, теперь следует говорить «был человеком» состоятельным, капитан, и ему нравилось жить в моей маленькой гостинице. Поэтому, наверное, и решил задержаться еще на неделю. – Стало быть, сегодня утром он оплатил счет за одну неделю наличными. И после этого?.. Синьор Россати заметно расслабился, явно решив, что худшее позади. – Герр Хозер отправился наверх – должно быть, собрать вещи. Я видел, как посыльный снес его багаж вниз около… думаю, было около половины одиннадцатого. Как раз в тот момент, когда Анна несла кофе миссис Бакфаст на террасу, а она всегда… – Его багаж находился в кафе «Олимпия», – сообщил Спецци. – Когда его туда отправили? – Не могу сказать. Перед ленчем, наверное. Посыльный скажет вам точнее. – А когда вы в следующий раз увидели герра Хозера? – Он звонил из моего кабинета около одиннадцати часов. Спецци, заинтересовавшись, подался вперед. – Куда? – спросил он. – В Инсбрук, капитан. Больше ничего не могу вам сказать. Я, разумеется, оставил его одного, пока он разговаривал. – Понятно. Видели ли вы его еще? – Только сегодня вечером. – Теперь Россати отвечал легко и свободно, без колебаний. – Я предполагаю, он обедал в деревне, так как здесь его не было. На самом деле я думал, что он уехал окончательно, но, когда зашел в бар незадолго до пяти, чтобы проверить, все ли готово к возвращению лыжников, он оказался там. – Вы с ним говорили? – Перекинулись словечком, не более. Кажется, я сказал, что не ожидал увидеть его снова, а он напомнил, что уезжает только последним поездом. Я спешил, поскольку у меня была назначена встреча в деревне. – Можно поинтересоваться – с кем? – Конечно, капитан. С банковским управляющим. А после этого я собирался встретиться с другом в «Олимпии», но, к сожалению, тот не пришел. Я как раз ждал его там, когда… когда синьора Тиббет пришла с этой вестью… Спецци, делавший заметки на бумаге в раскрытом бюваре, поднял голову. – Прежде чем мы пойдем дальше, – сказал он, – я хотел бы получить точное представление о ваших собственных передвижениях в течение дня. Мы остановились на девяти часах утра, когда Хозер в этой комнате оплачивал свой счет. Что вы делали потом? – Мои дни складываются рутинно, капитан. Это вам подтвердит весь мой персонал. Всегда одно и то же – или почти одно и то же. Когда герр Хозер оплатил счет, я вернулся к себе, допил кофе, потом пришел сюда, чтобы сделать записи в бухгалтерских книгах. – Вы видели, как выходили лыжники? – Честно говоря, нет, капитан. В холле в это время постоянно кто-то входит, кто-то выходит, а поскольку ведение учета требует сосредоточенности, я ни на что не обращаю внимания, если меня не отвлечет кто-нибудь, кому нужно со мной поговорить. – А сегодня кто-нибудь вас отвлекал? – Нет, капитан. – Понятно. Что потом?.. – К десяти часам лыжники ушли на трассы. Я, как всегда, пошел на кухню согласовать завтрашнее меню и проверить, все ли в порядке с сегодняшней едой. Когда я возвращался к себе в кабинет, Анна несла кофе миссис Бакфаст, а Беппи, посыльный, нес по лестнице багаж герра Хозера. В кабинете я напечатал меню ленча и обеда, составил списки закупок. Вот когда я этим занимался, и пришел герр Хозер, чтобы позвонить. – Ясно. И этим вы занимались вплоть до ленча? – Да. Еще я разбирал почту. Марио доставляет письма из деревни, когда приезжает, чтобы запустить подъемник. Сегодня писем было немного – обычные счета, квитанции и парочка запросов о бронировании. – В какое время вернулись лыжники? – Около половины первого. Сегодня это были только те, кто посещает класс для начинающих, – кроме синьора Тиббета, его с ними не было. – Совершенно верно, – вставил Генри, – я поел в деревне. – И, конечно, бедная фройляйн Книпфер была здесь, – добавил Россати. – Вы разговаривали с кем-нибудь из них? – Я всегда захожу в бар перед ленчем, чтобы перекинуться словечком с гостями, капитан, – просто чтобы убедиться, что они всем довольны. Сегодня там были только мистер Пассденделл и молодая английская леди. – И они были довольны? – Думаю, да. Откуда я могу знать? Жалоб они не высказывали… – А о чем они разговаривали? – Ну о чем разговаривают все лыжники? – просиял Россати. – Снег… Утренние занятия… Каких успехов они добились… Об инструкторе. – И никаких других тем? – Нет, капитан. – Что вы делали потом? – Съел свой ленч в гостиной, как обычно. – Тогда откуда вы знаете, кто присутствовал на ленче? Кто-то ведь мог появиться позднее. – Знаю, потому что Анна приносит мне счета за подписью тех, кто присутствовал. – Был ли сегодня среди них кто-нибудь, кто не живет в отеле? – Нет, капитан. Иногда к нам заходят другие лыжники или те, кто поднимается сюда ради красивого вида, но для таких сезон еще не наступил. – А после ленча? – Ничего особенного, капитан. Я немного отдохнул у себя в комнате, почитал газеты. Вскоре после четырех Беппи позвал меня посмотреть одну из верхних комнат, где на потолке появилось сырое пятно. Отель – дело такое: все время что-то требует починки, вечные расходы. Потом я снова пошел на кухню, убедиться, что все готово к обеду, и захватить новую бутылку бренди для бара. Когда я ее принес, то заметил герра Хозера, как уже говорил. После этого я на подъемнике спустился в деревню. Спецци что-то отметил в своих записях и сказал: – Благодарю, синьор. Вы нам очень помогли. Еще один-два вопроса. Герр Хозер часто бывал здесь прежде? – О, много раз. С тех пор как я здесь, он приезжал по нескольку раз каждый год. – Он и раньше проводил здесь по три недели? – Он… нет, обычно это была одна неделя или две… – Ясно. Синьор Россати, у вас есть оружие? – Оружие? – Россати снисходительно улыбнулся, словно разговаривал с ребенком. – Зачем мне оружие, капитан?