Глава 41 Доусон проследил за тем, как Стейси встала и взяла папку с делом Флинта и блокнот для записей. – До скорого, мальчики, – сказала она, проходя мимо его стола. – Ф-у-у-у! – выдохнул Кевин, когда она вышла из комнаты, и повернулся к Брайанту. – Не знаю, как ты, а меня все еще трясет после вчерашнего. – Меня тоже, но мы сами напросились, – философски заметил сержант. – Тем, что хотели ее защитить? – удивился его коллега. – А она нам никто, чтобы ее защищать. Стейси – вполне компетентный офицер полиции, а не наша младшая сестренка. Доусон открыл было рот, чтобы ответить, но потом закрыл его. Брайант был прав, но Кевин все равно не мог не думать о том, как Вуд сидит в одной комнате с этим куском дерьма. – Так что, я теперь должен называть тебя босс, или как? – спросил он Брайанта. – Да, и хорошо бы ты добавлял при этом мой полный титул: «исполняющий обязанности детектива-инспектора на самый короткий из возможных периодов времени, или до момента возвращения настоящего босса». Если ты не возражаешь. Несмотря на свое раздражение, Доусон рассмеялся. Дополнительная власть не очень шла Брайанту. Это было не то положение, о котором он когда-либо мечтал или которое хотел бы занять. Так что от него можно пока отстать, хотя полностью забывать о подколках не стоит. Просто для поддержания тонуса. Брайант вздохнул и достал телефон. – Думаю, пора заняться поисками нашего любимого криминального… – Она звонила боссу в полночь, – прервал его Кевин. – Ты что, действительно считаешь, что мы должны первым делом броситься к ней? В это момент зазвонил его телефон. Доусон посмотрел на экран и улыбнулся, увидев, что звонит «Ледышка»[71]. – Вот, стоит только помянуть дьявола, и он уже тут как тут, – сказал он, нажимая на кнопку соединения. – Фрост, а мы тут как раз говорили о вас. – Время девать некуда?! – рявкнула в ответ репортер. Кевин открыл рот, чтобы ответить, но она не дала ему сказать ни слова. – Ведь это вы с Брайантом вот уже десять часов назад побывали на месте убийства моего коллеги на рельсах, или я ошибаюсь? – Успокойтесь, Фрост. Мы просто… – Если вы с такой скоростью работаете в отсутствие начальника, неудивительно, что Бабба… – А что Бабба, Фрост? – заинтересовался Доусон. – Да так, ничего! – огрызнулась женщина. – Я буду в «Косте»[72] на последнем этаже Мерри-Хилл еще двадцать минут. Предлагаю вам добраться сюда еще до того, как я покончу с кофе и блинчиками, а то вы, ребята, очень об этом пожалеете. Она бросила трубку, и Кевин застонал в голос. Он и так с трудом переносил эту женщину даже в лучшие времена, а сейчас ее последние слова прозвучали как прямая угроза. Глава 42 Выйдя из кабинета, Стейси с облегчением вздохнула. С одной стороны, ей было приятно, что босс поставила мужчин на место и обращалась с ней, как с офицером полиции, которым Вуд и была, а не как с запуганной темнокожей женщиной, за которую ее держал Доусон. И это доставило ей удовольствие. Констеблю уже приходилось присутствовать на допросах, но этот должен был стать первым, в котором она будет играть первую скрипку. Правда, вера и поддержка начальницы усилили чувство вины Стейси за то, что она честно не призналась в том, что продолжает заниматься самоубийством Джастина Рейнольдса. Особенно после реакции Стоун на то, что ее не поставили в известность о происшедшем с Баббой Джонсом. Правда, Вуд никому ни в чем не солгала, но то, что она промолчала, тоже не давало ей покоя. – Готовы? – спросила девушка сержанта Денни Радда. Из-за ранения колена этот сотрудник был временно прикован к канцелярскому столу, так что добровольно вызвался ей помочь. Это был высокий, худой мужчина без малейших признаков чувства юмора с неподвижным выражением лица, которое никогда не менялось. – Готов, – кивнул он и указал на комнату для допросов № 1. Стейси нажала на дверную ручку и вошла в помещение. Прости господи, но первое, что пришло ей в голову, была мысль, что сидящий там мужчина совсем не похож на расиста. А ведь она лучше многих знала, что расизм не рядится в униформу и не носит опознавательных знаков. Хотя гораздо спокойнее было бы, если б ненависть и фанатизм имели хорошо отличимые признаки. Скинхеды с татуировками со свастикой и ругательствами, наколотыми на костяшках пальцев, – это одно, а вот образованные люди с гнилыми душами – совсем другое. Неожиданно Стейси вспомнила фильмы «Борат» и «Четыре льва»[73]. В них ее привлекал юмор: серьезные вещи там провозглашались от имени малообразованных, глупых и невежественных героев. Девушка положила папку на стол и заметила, что мужчина сухо ей улыбается. Как будто она пришла сюда для того, чтобы усугубить его положение. – Я детектив-констебль Стейси Вуд, и я хотела бы задать вам несколько вопросов, – начала она. – Каких вопросов? – отозвался арестованный. – Мне предъявили обвинения, я заплатил залог, и теперь меня должны выпустить. – Сейчас как раз утрясаются формальности, связанные с вашим залогом. Мои же вопросы не связаны напрямую с угрозами, которые вы посылали семье Ковальски. Они касаются некоторых комментариев, которые вы сделали в беседе с моими коллегами, когда они вас арестовывали. Гэри Флинт откинулся на стуле и ленивым жестом положил правую руку на спинку стоящего рядом стула. – Ах, вот в чем дело… И что вы хотите узнать? В глазах мужчины плясали веселые искры, которые вызвали у Стейси приступ тошноты. Как же ей хотелось, чтобы его оставили за решеткой! Но негодяй спокойно признал свою вину перед судьей, и его решили отпустить под залог до суда. К тому же Вуд полагала, что никакого суда не будет вообще. В тюрьмах не хватало места для настоящих преступников, не говоря уже о всяких психах с их угрозами. – Жаль, что вам придется искать новое жилье, – заметила констебль, стараясь не реагировать на высокомерие Флинта. В определении суда говорилось о том, что он не имеет права приближаться к семье Ковальски ближе, чем на пятьсот метров. Мужчина пожал плечами, и Стейси поняла, что ему на это наплевать. Дом он арендовал, так что переедет в новый. – Так и так улица катится в тартарары, – с намеком произнес Гэри. – Простите? – переспросила констебль. – Слишком много новых семей, иностранных семей, – с нажимом заметил Флинт. – А вы сами откуда будете? – неожиданно спросил он. – Из Дадли, – ответила Вуд. – Нет, я хочу знать, откуда вы в действительности? – Послушайте-ка… – подал голос сидящий рядом со Стейси сержант. – Всё в порядке. – Девушка жестом заставила его замолчать и со значением повторила: – Я уже сказала – из Дадли. В первые тридцать секунд после того, как она вошла в помещение, Стейси не была уверена, что босс поступила правильно, послав ее сюда. Но чем больше она смотрела на арестованного, тем более жалким он становился в ее глазах. И она не собиралась сидеть здесь, как испуганная темнокожая женщина. Внезапно констебль вспомнила свой первый день в начальной школе. Она была одной из первых, кто вбежал в класс и занял место за партой, и другие дети постарались сесть как можно дальше от нее. Тех, кто вошел позже, пытались направить к той парте, за которой она сидела в одиночестве. Стейси помнила, как покраснела, а ее восторг от школы мгновенно испарился. Когда детям, пытавшимся усесться вдвоем на один стул, показали место рядом с ней, она почувствовала, как улыбается извиняющейся улыбкой за то, что их заставили пересесть. И это был не единственный раз, когда ей приходилось извиняться за цвет своей кожи. Но больше она этого делать не собиралась. Она – офицер полиции и детектив. И не самый плохой. – Мистер Флинт, я понимаю, что ваши взгляды исключительно важны для вас, но меня они мало интересуют, и поэтому никак не будут влиять на нашу сегодняшнюю беседу. – Стейси даже удивилась тому, насколько твердо звучал ее голос. – А интересуют меня ваши слова о том, что кое-кто «влип гораздо хуже», которые вы произнесли в присутствии моих коллег. Что вы имели в виду? Еще одно пожатие плечами. – Да ничего особенного, – ответил Гэри. – Я в этом сомневаюсь, мистер Флинт. Вы – не тот человек, который будет зря трепать языком. – Ну, давайте представим себе, что некоторые люди не ограничатся простыми угрозами, чтобы объяснить свою точку зрения. – Вы говорите о возможной волне насилия?