– Его зовут Найджел, а найдете вы его вот здесь. – «Нексус»[74]? – с удивлением прочел Доусон. – Это новый клуб, который открывается на следующей неделе рядом с окружной дорогой в Сторбридже, – объяснила Трейси. – Он там директор. – И у них это было серьезно? – уточнил Брайант. – Они были вместе почти месяц, так что их уже можно считать супружеской парой, – пояснила журналистка. – А Бабба работал над чем-нибудь опасным? – обратился к ней Брайант. Фрост покраснела и отрицательно покачала головой. – А может быть, ответите поподробнее? – не отставал сержант. – Нет, – ответила Трейси и протянула руку за сумкой. – Послушайте, Фрост, – сказал Доусон, наклоняясь к ней, – вы уже намекали на что-то по телефону. Такое впечатление, что он действительно над чем-то работал. Что же он исследовал? – Вас, ребята, – ответила журналистка. – Нас? – переспросил Брайант, взглянув на своего коллегу. – Вот только не надо задаваться! Речь идет не о вас двоих конкретно, а об отношении полиции к гражданам в целом. Он исследовал вероятность того, что многие не очень серьезные происшествия не получают того внимания, которого заслуживают. – Не понял, – заметил Брайант. – Давайте тогда начистоту – для вас, ребята, существуют преступления лакомые и не очень. Все, что связано со словами «убийство», «насилие» или «изнасилование», немедленно занимает первые строчки в списке ваших дел. А все остальное откладывается в долгий ящик. Брайант начал было отрицательно качать головой, но Трейси подняла руку. – Мы в этом никогда с вами не согласимся, но Баббу интересовало даже не это. У него было ощущение, что некоторые заявления даже не попадают к вам на столы, что их блокируют еще на стадии подачи, особенно те, в которых говорится о преступлениях, относящихся к социальным. – Да ладно вам, Фрост, – заметил Брайант. – И вы, и я, мы оба знаем, что от понятия «социально значимые преступления» отказались лет пять назад. – Ха-ха! – саркастически усмехнулась журналистка. – А вы проверьте последние документы, в которых утверждается, что квартирные кражи, воровство из машин и ограбления все еще являются социально значимыми преступлениями. И если о них перестали говорить наверху, это совсем не значит, что работа низовых подразделений не оценивается именно по снижению их количества. Брайант яростно затряс головой. – Я недавно писала о магазинной краже, – продолжила Трейси. – Двадцативосьмилетнего недоросля арестовали за кражу седла барашка из магазина «Асда»[75]. Его увидели на камере видеонаблюдения и взяли с поличным. А когда этого типа обыскивали, его сумка оказалась набита товаром, украденным из семи других магазинов. И как вы думаете, сколько обвинений ему предъявили? Сержант уже догадался, каков будет ответ на этот вопрос. – Всего одно, Брайант. Только украденное мясо, чтобы не увеличивать количество деяний. Для статистики он совершил всего одно преступление, хотя и воровал в восьми разных местах. – Журналистка сделала паузу. – Так вот, я думаю, что наш Бабба на что-то вышел. – И вы его в этом поддерживали? – уточнил Доусон. – А я-то все надеялся, что у вас стали иногда появляться проблески совести после того, как вас чуть было реально не убили – чего, кстати, не произошло лишь благодаря нашему вмешательству. Брайант невольно вздрогнул, вспомнив, насколько близка была Трейси Фрост к тому, чтобы ее убил псих, решивший отомстить за свои детские обиды. Если б Ким так упрямо не верила в то, что журналистку похитили, когда все в этом сомневались, Трейси не сидела бы сейчас перед ними. – Не смей попрекать меня этим, Доусон! – вспыхнула репортер. – Твой босс спасла мне жизнь и за это получила высокую оценку начальства и уважение с моей стороны. Но если ты считаешь, что это касается и всей полиции Западного Мидленда, то ты глубоко ошибаешься. – Итак, он работал над… – вмешался в разговор Брайант. Фрост отвернулась от Доусона и кивнула в сторону его напарника. – Честно говоря, все выглядело так, будто из этого может что-то получиться. А сама идея, по-моему, у него появилась после того, как он поговорил с Айшей Гупта. – Кто, черт побери, такая эта Айша Гупта? – не выдержал Кевин. – Боже, ребята, – покачала головой Фрост, – а ведь вы – живой пример того, что Бабба был прав! Детективы молча уставились на нее в ожидании продолжения. Журналистка закатила глаза и зажгла еще одну сигарету. – Айша Гупта – это семнадцатилетняя индийская девочка из Холлитри. На прошлой неделе на нее напал какой-то извращенец, и она подала заявление в полицию. Нельзя сказать, что там ее встретили с распростертыми объятиями. – Ей нанесли телесные повреждения? – уточнил Доусон. Трейси покачала головой и выпустила кольцо дыма. – Ее что, трогали не за те места? – стал допытываться Кевин. – Не думаю, – ответила Трейси. – Тогда что сделал этот извращенец? – спросил окончательно запутавшийся Брайант. – Он заставил ее лечь на землю, достал телефон и велел закрыть глаза. Глава 45 Всю дорогу до больницы Тревис что-то писал в своем блокноте. Он закрыл его только когда Стоун выключила зажигание. Некоторое время она ждала, что он сделает дальше. Ей было очевидно, что все, чего они достигли накануне, пошло псу под хвост. Том продолжал смотреть прямо перед собой. – А тебе никогда не приходит в голову мысль, что иногда ты можешь ошибаться? – неожиданно спросил он. – Очень редко, – ответила его напарница, на мгновение задумавшись. Если б они развили или хотя бы поддержали на том же уровне, что и вчера, ту хрупкую гармонию, которая возникла между ними, Стоун могла бы рискнуть и сказать правду. Но сейчас она будет продолжать играть предложенную ей роль. – Но ведь ты иногда действительно ошибаешься, знаешь? – задал ее попутчик новый вопрос. – Я что, сделала что-то не то на брифинге? – спросила женщина, как бы защищаясь. – Нет, я думаю, что брифинг прошел хорошо. Услышав это, Ким потеряла дар речи. Том отстегнул свой ремень безопасности и посмотрел на нее. – Просто хочу сказать, что иногда ты ошибаешься, а люди от этого страдают. – Тревис, какого черта ты… – начала было Ким, но замолчала, когда ее коллега захлопнул пассажирскую дверь прямо у нее перед носом. Стоун пулей выскочила из машины и уставилась на него через крышу. – Тревис, и что все это должно означать?! – рявкнула она. Том может хотеть общаться с ней, а может не хотеть, но то, как он достает ее своими маловразумительными комментариями, способно вывести из себя кого угодно. – Хочешь – подумай об этом, а хочешь – забудь. Больше я ничего не скажу, – заявил Том. Если он и дальше собирается изъясняться короткими зашифрованными фразами, то действительно пусть лучше помолчит. Они молча прошли по холлам больницы. Ким распахнула дверь в морг и поприветствовала доктора Эй. – Рада видеть вас, инспектор. И вас, и сержанта, – сказала археолог светским тоном, и Тревис скривился. Стоун знала, что ничего смешного во всем этом нет, но все-таки не могла не засмеяться. Глядя, как Эй надевает пару голубых перчаток, детектив заметила ее свежий маникюр. Ногти были покрашены через один в золотой и красный цвета. Можно только догадываться, подумалось Ким, как снимает стресс женщина, которая днем разбирает кости трупов, а по вечерам красит себе ногти. – Инспектор, думаю, что вы окончательно в меня влюбитесь, когда увидите вот это, – сказала доктор, потягивая Стоун лист бумаги с наклеенной на него фотографией. Внизу виднелись какие-то размеры. На фото, приклеенном в самом центре листа, была изображена пуля. – Из раскопа? – уточнила детектив. Доктор Эй кивнула. – А она здесь? – поинтересовалась Ким. – Нет, у баллистиков, – ответила археолог.